– Королева должна быть, как красивое украшение, – сверкать и молчать.
– Тяжело жить без любви, кир Алан, – тихонько вздохнула кухарка, глядя с материнской заботой. – А с нею ещё тяжелее.
– Самое большое удовольствие для женщины – это быть рядом с сильным и умным мужчиной.
– Не всё ли равно, чьи это дети, когда ты их любишь?
Нельзя отталкивать ребёнка, когда он в тебе нуждается.
– Мой друг, брат Турид, писал, что вы старательно избегаете исповеди. Отчего?
– Мне не нужны посредники для общения с богом, – Алан распахнул плащ, в кабинете было тепло. – Если мне нужно в чём-то покаяться или о чём-то попросить, я обращаюсь к богу напрямую.
– И он вам отвечает? – совершенно серьёзно поинтересовался ксен, глядя на герцога внимательно и пытливо.
– Оба. Даже являются иногда. А вот Отец Небесный пока игнорирует, – иронично ответил герцог.
Мужчина – игла, острая и безжалостная,
Женщина – нитка, которая тянется за иглой.
Умная женщина всегда завяжет узелок,
чтобы виден был результат работы иглы.
Умный мужчина не станет резать нить,
пока не сошьёт накрепко две судьбы.
Из исповеди брата Чеха
– Тур! – закричал Оська, забираясь в кресло. – А тебя Хват ищет во дворе! Ругается.
– Ты опять сбежал от охраны? – укоризненно произнёс герцог.
– Ничего, сейчас его рыжий ксенёнок найдёт, – Оська показал язык. – Хват ему нажаловался. А Лисёнок злой, он проиграл Руке три боя из трёх.
– Ой! Я спать! Папа, можно я через библиотеку пройду?
Турен быстро обулся и исчез за небольшой дверью, соединяющей покои.
...по телу побежали стонущие и пищащие от возбуждения мурашки...
...по телу побежали стонущие и пищащие от возбуждения мурашки...
...по телу побежали стонущие и пищащие от возбуждения мурашки...
– Гарнизон крепости присягнёт вождю Алану Бешеному Кузнечику, кто против – будет арестован и казнён как предатель.
И всё. Совет единогласно принял нового герцога Вас’Хантера. У кого сила – у того и печеньки, и это сегодня Виктории дали понять вполне отчётливо. Армия выступила гарантом власти и безопасности. И ссориться с этой силой она не собиралась.
– Он хочет отменить рабство?
– Он хочет дать людям свободу выбора. Свободный человек работает с большим усердием, больше зарабатывает, а значит, платит больше налогов. Богатые люди, богатая страна, богатый вождь.
Разбудил конта весёлый голос Оськи, громко распевавшего песенку про двух козлят-ксенят, которые очень не любят холодную воду.
Дверь распахнулась, и в спальню заглянул мокрый Ворон, по его флегматичной физиономии трудно было что-либо прочесть, но глаза юноши сверкали гневом.
– Доброе утро, кир Алан. Можно я убью вашего шута?
– Нельзя, – потянулся конт. – Но уши надрать разрешаю. Если поймаете, – договорил он в уже закрывшуюся дверь.
– Разве вы не обещали вернуть юному герцогу его владения?
– А! Вот в чём дело! – радостно воскликнул конт. – Это только первый шаг к возвращению герцогства под руку Наместника? Что такое жизнь одного раба по сравнению с возможностью достигнуть цели, не так ли, Длань? Жертвуй меньшим, чтобы достигнуть большего. Иголки вместо правды.
– «Подарочек», запомни: женщина может добиться многого, будучи гордой и неприступной. Мужчины спят с доступными, но любят и женятся на других.
<...>
– Постель – это не главное в любви.
– Вы тоже считаете, что мы несчастны?
Алан поднял на него взгляд. Считает ли он так?
– Нет. У вас есть выбор – уйти или остаться. А человек, у которого есть выбор, не может быть несчастным.
Ворон медленно кивнул и отвернулся к окну.
Проклятье! Рядом с клеткой веселилась толпа, звучала музыка, люди ели, хохотали, и никому не было дела до умершего от голода ребёнка. Правду говорят: человек добр, но люди злы.
– Бешеный Алан, – раздался грустный голос Зиры, – ты слишком быстро живёшь.
– Разве это плохо? – повернул к ней голову мужчина.
– Умрёшь молодым, – глядя вдаль, произнесла горянка. – Духи говорят, кто спешит жить, тот рано уходит за грань, потому что ему больше не к чему в этой жизни стремиться.
– От судьбы не уйти, – философски изрёк конт. – Но я постараюсь не дать Ирию шанса победить.
– Ты странный.
– Кто будет за всё это отвечать, ты это хотел спросить, кир Варес? Кто будет виновен в неподчинении регенту? За кем придут Искореняющие? Кого обвинят в измене? Вижу по твоим глазам, что эту сторону правления ты не рассматривал. Править – значит нести ответственность. Хочешь править? – Не дождавшись ответа, Алан презрительно скривил губы. – Я не знаю другой родины, кроме этой. Горы стали моим домом, я здесь родился и вырос. Здесь умерли моя мать и моя кормилица. И мне плевать, что в моих венах не течёт кровь горца, это моя земля, и я хочу сделать жизнь на ней лучше! Лучше для всех! Я не боюсь трудностей и беру на себя ответственность!
«Впрочем, не вам ли знать, что часто слабость оборачивается силой. Нужно иметь огромное мужество признать свою слабость, в этом тоже заключается доблесть».
– Причинять боль тому, кого ты ненавидишь, легко, а видеть, как от твоих действий мучается твой друг, очень сложно. Не все могут переступить через себя.
– И чего вы хотите от меня?
– Правды, мой мальчик. Только правды, и ничего более, – улыбнулся Учитель.
– Правда… какое ёмкое слово, не находите? Что есть правда, отец Пауль? Всего лишь ложь, в которую мы верим.
– Поясните.
– Представьте, что идёт суд и судят женщину, убившую своего мужа. Она заявляет, что не могла больше терпеть его издевательств, и это её правда. Обвинитель доказал, что у женщины был выход – уйти от своего мужа-тирана, и тогда все остались бы живы, и это тоже правда. Одна ситуация, а правд много.
– Это следствия одного события.
Злость – это тьма, она делает человека слабым, а слабость в этом мире сродни смерти, которая отбирает у тебя всё, не гарантируя, что даст что-то равноценное взамен. Если не обуздать это чувство, то не заметишь, как превратишься в монстра, стремящегося в заманчивую тьму. Простой путь, ведущий в бездну.
Любовь – это не исполнение своих эгоистических прихотей, любовь – это умение жертвовать ради другого человека, это уважение его чувств, это радость от осознания, что он счастлив. Мне достаточно видеть его глаза, достаточно, чтобы он был рядом, достаточно его дружбы.
– Значит, ты не любила его, раз так легко сдалась.
Виктория с сожалением посмотрела на Ирия.
– Мне жаль тебя, ты так ничего и не понял.