Я могу вымыть вашу колбу! – выдала я, вспоминая об огромной пыльной штуке за моей спиной. – Уверена, ни один парень не справится с этой задачей лучше! Брови профессора полезли наверх. – Мою? Колбу? В высшей степени оригинально. Продолжай, – одобрительно разрешил он. – Я даже наполировать могу, – радостно произнесла я, чувствуя, что нащупала слабое место Фенира: его любовь к чистоте. – До блеска! Будет не стыдно людям показать! Глаза магистра округлились. Почудилось, что он даже икнул. – Мне, конечно, всякое предлагали, но твоя форма подачи, пожалуй, самая оригинальная. Даже грех отказываться. – Так не отказывайтесь! – настойчиво продолжала я. – Сейчас все сделаю в лучшем виде, и вы убедитесь наглядно! Только за ершиком сбегаю! Фенир подавился, закашлялся. – З-зачем ершик? – сдавленно выдавил он, пытаясь побороть кашель. – Что значит зачем? Не голыми же руками мне все это делать!
– А что не так? – ехидно улыбнулся он. – Ты ведь хотела переехать, а у меня большой дом… – Дом не ваш, а академии. – Фи, быть такой меркантильной, – возмутился Фенир. – Зато я в самом расцвете сил! – Да вы хромаете на обе ноги, – напомнила я. – Это скорее закат, профессор.
Жизнь – ведь это всего лишь миг, и надо радоваться ему, а не сожалеть о глупостях.
Память – наша ценность, – сказал он в ответ. – Отказавшись от нее, можно много потерять.
Так было принято повсеместно: в какую бы страну я ни приезжала, не любил нигде простой люд тех, кто сильнее хоть в чем-то. Богачей не любил заранее, потому как все они снобы; магов не любил – все они только за деньги работают, жлобствуют и кичатся своими способностями; умных не любили – потому что мнят о себе много, выступают по делу и без, покоя от них нет…
Мою мать хватил бы удар, узнай она, что леди из рода Чарльстон – не только лаборантка, но теперь еще и прибирается в доме у преподавателя. Ниже, в ее понимании, были только куртизанки и балерины. Почему в этот ряд попали последние, я не знала, но матушка всегда недолюбливала дам в пачках и пуантах.
Все дело в том, что со второго этажа спускались трое: две пышногрудые красотки очень легкого, я бы сказала, наилегчайшего поведения и зажатый меж ними, сказочный, но сильно помятый “принц”. Его рубашка, судя по моему опыту, пошитая у хорошего портного, была небрежно распахнута на груди; мужское жабо съехало на одну сторону, а брюки оказались непозволительно приспущены так, что дойдя до них при осмотре, я предпочла отвернуться и сделать вид, что увлечена кавой. Потому как теорию я знала прекрасно, и воображение – будь оно неладно – рисовало картины того, чем занималась вся компания… Появлялись и ненужные, совершенно непрошеные вопросы. Например: зачем ему вторая женщина? В теории, которую я знала, для любви нужны были лишь двое. Одна из них просто ждала? Пришла позже? Помогала советами?..
– Это мы всегда пожалуйста! Это быстро! Вы только держите гадину при себе! – засуетился хозяин заведения. – Нельзя так говорить о моей помощнице, хоть она и женщина, да и характер не очень, но все же… – покачал головой Фенир.– Но я про нечисть! – обалдел хозяин гостиного двора. – Ох, тогда не страшно, – оскалился профессор, при этом, клянусь, в его глазах плясали самые настоящие смешинки.
Если когда-нибудь у вас будет жена, господин Фенир, – бубнила я в процессе, – то я ей не завидую. Несчастная женщина! Такого свинопотама, как вы, еще поискать надо. И не дай бог ваши дети унаследуют привычки от папы.
– Все будет хорошо. Проговаривай это себе и другим почаще, желательно раза три на день. Дозировку повторений можно увеличить в зависимости от потребности. Если совсем накатит – обнимайся с любимыми и ешь сладкое. – Да ты просто доктор женской души, – улыбнулась Нисса, отстраняясь. – Я просто женат
Вильсон написала в своем отчете, что ребенок родился совершенно обычным. Сказала, что душой не кривит – у него по пять пальчиков на руках и ногах, два глазика и один носик… В общем, младенец как младенец, а то, что залетевшую в дом химли – злобную птицу-падальщика – сжег одним прикосновением, так это еще ничего не значит. Может, птица уже горела?
Она отвела взгляд, потом вздохнула и решительно приблизилась к моей кровати. Пошарив рукой у изголовья, шепнула что-то и… вытащила из стены длинную толстую иглу.– Небольшая порча, – пояснила соседка в ответ на мой недоуменный взгляд. – А чего ты хотела? Я ведьма, у меня есть определенные обязанности. Вот даже не хочу мстить, а надо. Иначе какой же из меня специалист получится?
Деньги должны работать, крутиться и приносить новые деньги.
– Ты в своем уме, Лизбет? Про мужчин так не говорят! Он просто… просто востребованный у женщин. Потому что красив, умен, силен и… – И залапан сотнями женских рук, – кивнула я. – Он – как одежда с чужого плеча, ношенная множеством других женщин. Понимаешь? Пропитан их запахами, ничего своего для тебя или для меня у него не осталось!
– Как это мило, – умилилась я вслух такой заботе о брате. – Согласен, – прозвучало позади. – Крайне мило, что ваша попка так и напрашивается на порку, мисс Чарльстон.
Ребенка можно оправдать за многое, взрослым оправдания нет. Человек, достигнувший определенного развития, должен понимать, что он – есть сосуд, наполненный огромной силой. Грубость, хамство, сказанные вскользь гадости, пожелание несчастий или просто постоянные жалобы на жизнь – все это притягивает в ответ еще больше зла и неминуемо приводит к беде. За такое нужно судить.
Ценить жизнь, радоваться каждому дню, вздоху и мгновению, а ещё никогда... слышите, никогда не заключать договора, не читая их.
"Отец учил меня: если встретишь врага – не рассусоливай, стреляй сразу в голову"
"Никогда не позволяй мужчине становиться главным, сожрет, подавит и оставит нянчиться с детьми"
"Иоланту постоянно хотелось ткнуть палкой, как медузу, выброшенную на берег. Проверить: жива она вообще или нет"
"- Побойтесь бога! - возвысила я голос от возмущения. - Вот ещё, - фыркнул лорд. - Бояться нужно людей, особенно тех, что в белой одежде. Они имеют обыкновение скрывать под ней чёрные дела"
"...лучшая подруга матери и истинная стерва во плоти. Она много курила, любила дорогие наряды, украшения и ненавидела большинство мужчин"
А еще вдруг стало обидно.
Чисто по-женски.
Вот я сижу перед ним в одном белье, строю заградительную стену, дабы Рассел даже не думал покуситься на мою честь, а он… А он, похоже, и в самом деле не думал на нее покушаться.
– Если ты на ней все же женишься, подарка на свадьбу не жди!
Если женщина говорит «да», это не значит, что она не передумает.