I think people cannot be too shy and scrupulous in receiving favours; but once they are conferred, they ought never to forget the obligation.
his ears were regaled with a thousand instances of the conjurer's wonderful prescience, for which he was altogether indebted to fiction. Some of these specimens being communicated to him by way of appeal to his opinion, "They are," said he, "mere phantoms of ignorance and credulity, swelled up in the repetition, like those unsubstantial bubbles which the boys blow up in soap-suds with a tobacco-pipe. And this will ever be the case in the propagation of all extraordinary intelligence. The imagination naturally magnifies every object that falls under its cognizance, especially those that concern the passions of fear and admiration; and when the occurrence comes to be rehearsed, the vanity of the relater exaggerates every circumstance in order to enhance the importance of the communication. Thus an incident, which is but barely uncommon, often gains such accession in its progress through the fancies and mouths of those who represent it, that the original fact cannot possibly be distinguished. This observation might be proved and illustrated by a thousand undeniable examples, out of which I shall only select one instance, for the entertainment and edification of the company."
The mind is naturally pliable, and, provided it has the least hope to lean upon, adapts itself wonderfully to the emergencies of fortune, especially when the imagination is gay and luxuriant.
What would become of the unfortunate, if the constitution of the mind did not permit them to bring one passion into the field against another? passions that operate in the human breast, like poisons of a different nature, extinguishing each other's effect.
After all, a jail is the best tub to which a cynic philosopher can retire.
...вы заслуживаете быть ввергнутым в печь, семь раз раскаленную; и я весьма склоняюсь к тому, чтобы донести на вас губернатору Рента, и пусть вас арестуют и покарают как нечестивого богохульника!
I never dispute upon cabbage with the son of a cucumber
Если бы отряд саперов принялся за вашу голову, они нашли бы в ней достаточно мусора, чтобы засорить все сточные трубы в городе!
Об этих великих людях (я полагаю, они простят мне сравнение) можно было бы сказать, как о Цезаре и о Помпее, что один не выносил никого над собой, а другой не терпел никого рядом с собой; так что вследствие гордыни одного и дерзости другого дело провалилось согласно пословице: ягодицы, очутившись между двух стульев, падают наземь.
он стал меня утешать, говоря, что жизнь есть плаванье, в котором мы можем встретиться с любой погодой, — иногда спокойной, а по временам бурной, — что вслед за приятным ветерком нередко бывает шторм, что ветер не всегда дует в одну сторону, но отчаиваться нечего, ибо твердость и сноровка лучше, чем крепкий корабль. Почему? Потому что они не нуждаются в плотнике и становятся тем крепче, чем больше испытаний они перенесли.
хотя мелкие услуги могут быть приняты благосклонно, а легкие обиды искуплены, однако нет на свете негодяя более неблагодарного, чем тот, к кому вы отнеслись с наибольшим великодушием, и нет врагов более неумолимых, чем те, что причинили вам величайшее зло.
Горести подобны узурпаторам: сильнейшая вытесняет все остальные.
Смерть — это долг, и каждый в таком долгу, а платить нужно.
"... он считал непогрешимой истиной, что женщина есть вечный источник несчастья для мужчины. Правда, это остроумное и поучительное изречение он редко повторял со времени своей женитьбы, разве что в компании очень немногих близких друзей, чьей скрытности и сдержанности мог доверять..."
"... молодость и осмотрительность, по отношению одна к другой, подобны двум параллельным линиям, которые, даже будучи продолжены до бесконечности, остаются равноотстоящими и никогда не совпадут..."
Глупость нередко бесит более, нежели плутовство, и приносит больше вреда.
У нас какой-то странный зуд заселять Америку, меж тем как с большей пользой мы могли бы трудиться в ещё не возделанных краях собственного нашего острова.
У ворот нашли мы кучу напудренных лакеев, но учтивости от них не видали.
Английский король должен иметь в своей натуре малость от дьявола.
- ...Я, напротив, заявил, что те плебеи, которые столь ловко заимствуют наряды особ высокого звания, со временем позаимствуют также их суждения и манеры, приобретут лоск благодаря беседам с ними и по их образцу; когда же я отнесся к мистеру Куину и спросил, не думает ли он, что такое смешение окажет благодетельное влияние на всех, он сказал:
— Да… Как блюдце с вареньем окажет благодетельное влияние на горшок с пометом.
В самом деле, я не знаю поведения более презренного, чем поведение человека, домогающегося голоса для получения места в парламенте. Это подлое заискивание (особливо перед избирателями боро, полагаю я) в большей мере способствует пробуждению в черни наглости, которую столь же трудно будет изгнать, сколь и дьявола.
У него нет ни твёрдых убеждений, ни таланта, ни ума, он груб, как боров, жаден, как ястреб, и вороват, как галка, но, надо признать, он не лицемер. На добродетели он не притязает и не берёт на себя труд надевать личину. У его министерства будет одно преимущество: никого не разочарует нарушение им обещаний, ибо ни один смертный никогда не верил ни одному его слову.
…а помимо сего, он может сделать значительные сбережения на нарядах, ибо отныне стал свободен от тиранства нелепых мод, изобретённых невеждами и непреложных для глупцов.
Есть один вопрос, который мне хотелось бы разрешить: всегда ли мир заслуживал такого презрения, какого он, на мой взгляд, заслуживает теперь?
…столица стала походить на разросшееся чудовище, которое со временем, словно распухшая от водянки голова, лишённая питания и поддержки, отделится от тела. Сия нелепость обнаружится в полной мере, если мы вспомним, что одна шестая из числа жителей нашего обширного государства скучена в одном месте. Можно ли удивляться тому, что наши деревни пустеют, а фермы нуждаются в батраках! Разрушение мелких ферм — всего лишь одна из причин уменьшения народонаселения. Ведь лошади и рогатый скот, который разводится в невероятном количестве, дабы удовлетворить потребность в роскоши, нуждаются в непомерных запасах сена и трав, но для их уборки не нужно много рабочих рук; однако в сих руках всегда будут нуждаться другие отрасли земледелия, невзирая на то, каковы фермы — крупные или мелкие…
Жажда роскоши, как морской прибой, унесла с собой жителей поместий; самый бедный сквайр, так же, как и богатейший пэр, желает иметь дом в городе и изображать собой персону с огромным количеством домочадцев. Пахарей, пастухов и прочих батраков соблазняют и развращают вид и речи щёголей в ливреях, приезжающих летом в поместья. Они стараются бежать от грязи и чёрной работы и толпами устремляются в Лондон в надежде поступить там в услужение, жить в роскоши и наряжаться, не утруждая себя работой; леность свойственна человеческой природе. Очень многие из них, обманувшись в своих ожиданиях, становятся ворами и мошенниками, а Лондон, сия огромная дикая страна, где нет ни охраны, ни бдительного надзора, ни порядка, ни благочиния, предоставляет к их услугам вертепы, равно как и добычу.