Бывают случаи, когда, даже отдав все силы, не достигаешь цели.
Перед лицом смерти злоба и ненависть недостойны.
Шум дождя напомнил ему сезон дождей в Ято. Дни бегут, а дождь не позволяет выйти на улицу, дом наполнен множеством запахов, сухие ветки в очаге дымят, дети кашляют – вот что такое сезон дождей в Ято.
Бесстрастное выражение лица не означало, что японец ничего не замышляет.
Если человек может жить в одиночестве, почему же тогда мольбы о помощи переполняют мир?
Чтобы достичь пределов восторга,человек должен стать либо святым,либо преступником.
Ярость в "Черном коте" - дух противоречия. -" Мною овладело желание творить ЗЛО ради ЗЛА"
Рассуждая логически, мы должны испытывать удовольствие от красивых вещей, но в реальности человек способен находить красоту и источник наслаждения в безобразном.
Подлинный секс нынешним писакам не по зубам.
"В мире есть множество женщин, которые ушли от своего мужа только потому, что он был воплощением доброты. Думаю, это свойственно всем: когда человек, с которым вы имеете дело, слишком добр и великодушен, хочется причинить ему боль".
Внутри человеческого сердца - магма. Снаружи ее не видно, но в один прекрасный день магма вырывается. У всех людей с рождения в сердце клокочет магма.
– Живя в обществе, мы вынуждены каждый день подавлять в себе всевозможные желания и инстинкты, и есть в душе место, где все это накапливается. Так называемая область бессознательного, – он показал пальцем себе на грудь. – Подавленные желания и инстинкты не исчезают, они продолжают действовать бессознательно, стремясь вновь вырваться наружу. И когда им это удается, в искаженной форме, мы нередко совершаем поступки, которые я и называю грехом.
В глубине человеческой души - потемки, о которых он сам не подозревает.
– Знаешь ли ты, что представляет из себя человеческая душа? – как-то раз неожиданно спросил он меня. Для меня, маленькой девочки, это был трудный вопрос. – Душа человека состоит из множества комнат. И в самой дальней комнате, как у вас дома в чулане, скапливаются самые разные вещи. Но как только наступает ночь, эти запертые, позабытые вещи оживают.
Видите ли, люди гибнут не только во имя любви и красоты, порой они идут на смерть ради уродства и падения в ничто.
В зловещем спокойствии моря мне чудится молчание самого Господа-точно это Всевышний молчит, бесстрастно внимая горестным людским стонам...
Горе пастырю,если овцы не нуждаются в нём.
У японцев не было и не будет идеи Бога.
Господь никогда не посылает испытаний, превышающих наши силы...
Учение Христово помогло этим людям, живущим и умирающим словно скотина, впервые обрести надежду.
Его сразила даже не внезапность происшедшего; разум отказывался постичь другое - почему все так же звенит тишина? Почему стрекочет цикада? Почему жужжит муха? Человека не стало, а мир будто и не заметил. Какая нелепость! Какая жестокая мука... Почему Ты молчишь, Господи! Ты ведь не можешь не знать, что только что здесь погиб тот одноглазый крестьянин - он умер во славу Твою. Отчего же такое безмолвие? Эта полуденная тишина? Почему жужжит муха? Чудовищная нелепость... А Ты - Ты бесчувственно отвернулся! Это... невыносимо. Kyrie eleison! Господи, милосердный!
Дрожащими губами он попытался прочесть молитву, но слова застревали в горле. «Господи, не оставь! Не покидай меня столь внезапно, необъяснимо!
О том ли я должен молиться? Я всегда полагал, что молиться - значит, славить Тебя, а сам... сам изрыгаю хулу. Неужели, когда умру я, так же будут звенеть цикады и жужжать полусонные мухи? Жажду ли я геройства? И что мне дороже - скромное мученичество или доблестная кончина? А может быть, я просто-напросто вожделею посмертной славы святого?..»
Истинный грех – это вовсе не лож, не кража. Грех – это равнодушие, позволяющее одному человеку попирать жизнь другого, нимало не думая о тех муках, что он причиняет.
Я не молчал. Я страдал рядом с тобой.
Он сострадал им всем сердцем, но не помог ничем. Сочувствие - не деяние. Это еще не любовь. Жалость, равно как страсть, - всего лишь своего рода инстинкт.
Иисус принял смерть не ради красивых и добродетельных. Нетрудно умереть ради чистых и совершенных, трудно отдать жизнь за жалких и безобразных