Любовное томление, которое он должен был бы испытывать при воспоминании о прекрасном лике баронессы Руан, больше всего напоминало изжогу.
Как любил говорить мой дедушка, корова под седлом не станет лошадью, а лошадь с колокольчиком — не начнёт мычать.
Вина — это клинок, который мы куём против себя.
Я так хотела, чтобы он ушёл, и пожалела, как только это случилось.
Никогда не трать силы на ревность, девочка. Если мужчина твой, это глупо, а если нет — глупо вдвойне.
Никто не может отнять у нас то, кто мы есть, девочка. Только мы сами.
Когда спутник смеётся над твоими шутками, у предприятия появляется шанс на успех.
У меня есть маленькая просьба. Вот прям крошечная. — Как твоя совесть? — Ну, не настолько.
Город истекал жизнью. Она неукротимым потоком билась в тесных берегах автострад, просачивалась сквозь щели ветшающих домов, водоворотами пенилась в торговых центрах. А здесь, где небоскребы гигантскими серебристыми иглами вонзались в плоть мегаполиса, был лучший донорский пункт на ближайшие сто верст. Точнее, километров. Сейчас расстояния измеряли именно в них.
"Они в молчании ползли по тромбированным сосудам дорог. Серафима аккуратно лавировала в потоке. Городской пейзаж, пропущенный через серый фильтр непогоды, дышал меланхолией."