Бом-бом, или Искусство бросать жребий

Я очень долго подбиралась к этой книге, ходила вокруг нее кругами, заблуждалась, словно в трех соснах, в других книгах из своего ридера, пока сроки со всей слепой неумолимостью рока не нависли над моей бренной совестью, не пригрозили ей страшной карой в виде недопуска до следующей игры ТТТ и не уверили в необходимости начала чтения. И тогда, под натиском обстоятельств, под гнетом больной и матом воющей на луну совесть, я все же ткнула пальцем в чуднОе название "Бом-бом" и принялась за чтение.

Ох, нелегкая же мне выпала работка, товарищи! Если раньше я блуждала в книгах, то теперь начала чувствовать, как всего одна книга начинает засасывать меня, словно зыбучие пески, пленять между миллионами своих слоев, приковывая к себе цепями двойных и тройных смыслов. И если уловила я хоть одну двадцатую из всего, что в нее было заложено, то спокойно могу считать себя человеком не то что умным, но просто не в меру развитым и не по годам начитанным.

На что же похож такой текст? Я вам расскажу. Мне не жалко. В нем столько хитросплетений, столько переходов, столько граней, что, напиши его женщина, будь он хоть чуточку легковесней, я бы звала его кружевом, но он не легок, не мягко витиеват, но ажурно-тяжел. Напоминает он фигурную ковку с такими тончайшей работы завитушками, от которых и глаз не отвести, и в узоре ничего не понять, и остаться в нем навсегда, заблудившись взглядом. Вы только вчитайтесь в эту строчку:

Вокруг была осень. Она выпускала из рукавов стаи журавлей, а в бровях ее гнездились желтые осы.

Сюжет в книге тоже невозможный, мистический, пряный, но русский до глубины земли, до самого дна чертовой башни, которая растет вниз, а не вверх, и которую надо стеречь от неосторожных глаз, которой, как древнему богу, надо плодить наследников, чтобы, если призовет, шли в нее, звонили в колокол и оставались там навечно, пока не придет к ним следующий звонарь, пока не позовет она его, как пчелу - матка.

Zatv , спасибо вам огромное за книгу. Под впечатлением. Настоящее открытие.

Писателям, начиная где-то с конца 19 века, почему-то стало сильно не хватать окружающей действительности для выражения своих мыслей. И они решили «раздвинуть горизонты», введя в повествование на равных правах с реальным иррациональное, мистическое. «Укус ангела» и «Бом-бом» Павла Крусанова являют собой пример продолжения эволюции этого процесса. В этих романах автор предстает скорее как мистик, и реальность становится не основой, а всего лишь дополнением.
«Бом-бом», по моему мнению, самый «сильный» роман Крусанова. И весьма печально, что читающая публика так и не смогла по достоинству оценить его. Возможно, сказалось не совсем удачное название или не достаточно продуманная стратегия издательства по его продвижению (если она вообще существовала). В любом случае, Павел Крусанов – это идеальная кандидатура для раскрутки европейского брэнда.

Так о чем же этот роман? Я бы сказал – об ответственности. Только у каждого она бывает разного уровня. Чаще всего ограничивающаяся узким кругом близких и родственников. Род Норушкиных несет ответственность, ни много ни мало, за судьбы России.
На земле существует семь башен сатаны, по числу главных ангелов, сошедших с неба на землю, чтобы возлечь с дочерьми человеческими, а сынам человеческим открыть то, что было скрыто, и соблазнить их на грехи. Потому они смотрят не в небо, а в землю. Две из них находятся в России. За башнями исправно надзирают бродячие колдуны, демонопоклонники, которых называют убырками – по наущению лукавого убырки в свой срок насылают через эти пасти преисподней на белый свет чёрные беды.
Башня же, находившаяся в родовом имении Норушкиных – Побудкине уже давно была очищена от скверны и исправно служила борьбе со злом. И обязанность во все времена Норушкиных мужского пола была - нечисть до башни той не допускать.
Роман живописует историю этого рода на протяжении нескольких веков. Не все, но многие из них в трудные времена по внутреннему зову спускались в подземелье и звоном колокола «будили» русский народ. Возможно, именно этой башне мы обязаны и восстанием декабристов, и победой в последней кровавой войне, не считая прочей мелочи, типа дефолта, когда в нее по лазу пробрался хорек.
Плата за звонарство – невозвращение. И только на последних страницах романа мы узнаем, что же случилось с рискнувшими спуститься вниз.
Отдавая дань «Женщине французского лейтенанта» Фаулза, Крусанов приводит два финала в зависимости от того «орлом» или «решкой» упадет монета главного героя. Хотя, второй финал – закладка входа в башню, по сути своей, всего лишь временная отсрочка от неизбежного.
***
Рано или поздно роман этот прочтут и поставят на полку рядом с лучшими образцами русской литературы. Поставят за тот цельный мир, который создал своим воображением автор, и в который погружаешься с головой. Поставят за прекрасный, сочный русский язык.

«На краю просеки большие чёрно рыжие муравьи с отменно учреждённой иерархией наладили огромный муравейник. Норушкин мельком, кое-как подумал о безупречном общинном порядке букашек, который обеспечила им его непостижимость изнутри, из недр фасеточного глаза, – природа не может позволить муравью осознать свой шесток, ведь следом за осознанием положения, как правило, следует бунт. Он вспомнил, что спецы говорят, будто муравьи солдаты убивают на своём пути всех, кого в силах убить, и никогда не бегут с поля боя, стоят насмерть. «Интересно, – подумал глубже Андрей, – что господина Бога печалит больше – Курская дуга или вседневная пожива этих вот козявок?» Быть может, прав Ориген, узревший душу не только в человеке, но и во всяком звере и даже, кажется, в стихиях, звёздах и луне? Тогда выходит – для Творца здесь нет различий и смерть жука ничем не безобидней раздавленного танком ополченца, иначе вслед за Хлебниковым надобно признать, что господин Бог – только Бог человеков, а у всех прочих тварей – собственные боги. Полосатые у тигров, усатые у таракашек. Или, скажем, у пауков – осьминогий бог сидит на вселенной, как на мировой паутине, и чувствует всё её трепетание... Иначе получается – Бог есть, но Его мало – на всех не хватает. Зачем то обобщая факт встреченного муравейника, Андрей решил, что так же вот, поди, и люди – томятся, маются, а изнутри не могут понять природу той мощи, чья подспудная давильня определяет логику их жизни. И в этом человек ничем не лучше муравья, которому не распознать руководящую им волю, назови её инстинкт, судьбина, разум или мания. В конце концов, разве может человек представить, как судило бы о нём существо, которое наблюдало бы его так, как сам он наблюдает муравьишек? «Хорошо ли муравей исполняет свою роль? – размышлял Норушкин. – Куда как хорошо, да что там – безупречно. На человеческий, конечно, взгляд. А на свой, муравьиный, он, возможно, халтурит – не во всю мощь стискивает жвалы, атакуя превосходящие силы дебелой гусеницы. То же и с людьми – извне, снаружи, так сказать, человек отменно исполняет своё предназначение, ну а мера недоисполненности вполне может быть описана термином «не во всю мощь стиснул жвалы»...»

Поставят за огромную эрудицию автора. За то, что, закрыв книгу, испытываешь сожаление только об одном – что не ты ее написал.

Даже и не знаю, какая это по счету книга, с помощью которой я надеюсь осознать, что в нашей стране на литературном поприще все хорошо. Каждый раз я надеюсь и жду чуда. И каждый раз плююсь, матерюсь и зарекаюсь. Крусанов исключением не стал. Увы.

О самой книге сказать нечего. Бред и только. Автор хотел взять интеллектом, только вот не получилось. Все его потуги рассыпаются на глазах, даже усилий прилагать не надо. Тарабарщина на тарабарщине и тарабарщиной погоняет. Временные и стилистические скачки выводят из себя: то у нас начало 20 века и казаки, а то вдруг позорные девяностые, базар по фени, пацаны и бандитский Петербург. Старорусский вроде бы очень даже ничего язык на корню губиться этими пацанскими «терками». Тьфу! Срамота, как говаривал один весьма колоритный персонаж советского фильма.

Больше разочарования конкретно этой книгой меня беспокоит другое: разочарование в собственной стране. Ну почему у нас все или о бедном прошлом, или о далеком фантастическом будущем? А если о настоящем, то обязательно в духе Кафки. Почему нельзя писать о жизни простых россиян, не москвичей, не завсегдатаев ресторанов и владельцев последних мерседесов. О таких, кто работает на обычной работе, кого дома ждут обычные семьи, кто ходит по обычным магазинам, но у кого душа – океан, бездна идей и фантазий. Ведь мы с вами такие, простые мечтатели, любители жизни и солнца. Почему же наши писатели пишут либо самовлюбленную херню (Соломатина и Гришковец, привет вам) или мистико-наркоманский бред (Пелевин, в первую очередь о тебе)? Почему они не выйдут на улицы и не увидят свои сюжеты там? Почему американцы, канадцы, испанцы, англичане, индийцы, турки и писатели всех остальных национальностей это могут, а наши нет?!

Грустно.

Прочитано в рамках игры "ТТТ, первый тур 2014". Совет от Sveet22 . Извините, но Крусанов явно не мой автор :(

Reading books makes you better

Кому что, а похмельному стопарь

Лично для меня вся эзотерическая подоплёка так и осталась всего лишь подкладкой под ряд рассказов о личных судьбах нескольких представителей семейства Норушкиных, раскиданных по столетиям тысячелетней истории России. Хотя для любителей мистико-эзотерических рассуждений и версий то, что написал Павел Крусанов о падших ангелах, о выбитых ими в толще земной башнях зла и о продолжающейся битве между светлой и тёмной сторонами Единого Бога (это уже моя версификация), может стать отдельной темой как для споров или просто для диалога с самим собой и с такими же эзотериками, так и для дальнейшего поиска Истины, которая, как известно, не может быть познана до конца в силу узости человеческого мышления — мы можем иметь только точки зрения на объёмный предмет (помните, эту старую мультяшную шутку про «круг-квадрат-цилиндр»). Разве что единицы (к коим я никак не принадлежу и даже не пытаюсь мечтать о таковом) могут охватить суть и максимально возможно приблизиться к пониманию Истины, но и то, скорее всего окажется, что вместо трёхмерного цилиндра мы увидим нечто четырёхмерное, которое в свою очередь окажется всего лишь тенью чего-то N-мерного, отбрасываемой этим непознанным в нижележащие пространственно-временные слои и континуумы.

А потому оставим эзотерику эзотерикам, а мудрствования мудрствующим, сами же просто с удовольствием приобщимся к занятной и весьма интересной литературе современного отечественного автора. Причём эта интересность и занятность кроется как в самой литературной форме и великолепном авторском слоге Павла Крусанова (которые я заметил и отметил для себя ещё несколько лет назад — в январе 2016 года, прочитав его авторский сборник «Дневник собаки Павлова»), так и в сюжетно-событийном наполнении и оригинальных авторских находках. При этом (это для тех, кто спотыкался о пинчоновщину Крусанова и потому опасается литературного сюра и абсурда) нужно иметь ввиду, что вот в этом романе никаких таких особых пост-...измов в тексте нет, всё изложено в рамках обычной и легко понимаемой и воспринимаемой логики. Т.е. можно смело брать и с удовольствием читать, так, как это сделал я.

Прочитано в рамках годового Флешмоба 2020, оригинальный совет от Zatv

Русский миф

Порой мне кажется, что Крусанов — это такой автор, который пишет сразу с расчетом попасть в шорт или хотя бы лонг-лист какой-нибудь литературной премии. Например, эта книга попала в шорт-лист «Нацбеста», и уже с первых страниц понятно, почему. Правда, вертелось у меня на языке слово «блокбастер», а не «бестселлер», возможно, потому что я всё время чувствовала себя будто в кинотеатре на премьере фильма, который стал популярным ещё до того, как вышел на экраны: это и возбуждение, и предвкушение, и экшн, и огромные кассовые сборы, и обсуждение в кафе, и тематические майки, и детишки, играющие в звонаря, и сиквел по настоятельным просьбам фанатов, и многое-многое другое. Клянусь, первые страниц двадцать я удивлялась, почему про эту книгу не слышал хотя бы каждый второй. Но ведь не слышал.
Не знаю, задумывалось ли такое впечатление, или моё восприятие сыграло со мной злую шутку, но думаю, когда я захочу перечитать эту книгу — а я уже предчувствую, что захочу, — скорее всего подобное впечатление больше меня не посетит. Оно и к лучшему, потому что стоило ему схлынуть с меня, как стали появляться куда более интересные впечатления, мысли и ассоциации.
Например, непередаваемое восхищение языком книги: выверенный тон, насыщенная стилизация, меткие метафоры и точно подобранные слова, которые при этом все вместе вписываются в общую гармонию текста (или сами создают её), — это определённо самое сочное произведение на русском языке, которое я читала за последний год. Год назад тоже был Крусанов, однако «Ночь внутри» — книга более мрачная, и её культурный подпласт не так яркий и увлекательный, как у «Бом-бома». Как вы могли догадаться, я невольно сравнивала обе книги. Вторая мне понравилась больше, но нельзя не обратить внимание на то, что у обеих книг есть внутреннее сродство сюжетов — не настроения, оно разнится, не композиции или атмосферы, хотя разговоры за посиделками и некая особая магия есть и там, и там, не смысла, в конце концов, а именно сюжетов: происхождение, история и судьба одного рода (мартиролог, как назвал это Крусанов, только в случае Зотовых это был бы чёртов мартиролог). Я ничуть не удивилась, узнав, что «Бом-бом» был написан следующим после «Ночи внутри». Но книги, как я уже писала, всё-таки разные, и героическая история рода Норушкиных мне очень нравилась.
Я бы даже сказала, что Норушкины (да и весь «Бом-бом») олицетворяют собой Русский Миф. Сущее условно можно разделить на прошлое (Миф), настоящее (Жизнь) и будущее (Мечты). Наверняка кто-то пытался сформулировать Русскую Мечту, не знаю. Но могу предположить, что там будет что-то вроде: хорошие дороги, повсеместно высокий интеллект, отсутствие бюрократии и коррупции, вместо водки все пьют укрепляющие коктейльчики, читать модно, а книги — дешёвые и доступные, путешествия по России увлекательнее, чем из неё, и так далее, и тому подобное. (Тут мне пришло в голову, что где-то я всё это уже слышала, и ничего хорошего из этого не вышло, хм). Русский Миф — это не противоположность Русской Мечте, но это почва, из которой она произрастает и от которой отталкивается. Русский Миф — это не столько даже история; Норушкины считают так же:

Отец справедливо полагал, что время пренебрегает правдой куда больше, чем выдумкой.

Миф — это то, какой мы себе нашу историю представляем: это и легенды, и сказки, и летописи, и домыслы, и литература, и религия, и факты, — всё, что делает нас такими, какие мы есть.
Вот такой-то Русский Миф и рассказывает нам Крусанов в своей книге. Его герои, эти избранные Норушкины, творят историю, играют с Судьбой — более или менее успешно, — влюбляются, причём непременно раз и навсегда, сражаются за родину и умирают ради неё. Или не ради, а вопреки, но всё равно умирают. Страшно интересно было читать рассуждения Андрея Норушкина про судьбу, Бога и предопределение: в общем-то, его жизнь и его выбор/жребий — это главная сюжетная линия, а уж история рода — всего лишь тактическое пояснение, чтобы и читатели были в курсе, чтобы смогли проделать тот же мысленный путь, что и Андрей. И чтобы поняли, почему он выбрал то, что выбрал. И чтобы были в курсе, что выбор Андрея аукнется ещё всей России, но в глобальном плане ничего кардинально не решит. Таков его жребий.

Только при условии готовности человека к дуэту с судьбой та распускает хвост и становится Судьбой с большой буквы. Партия её делается коварней, игра — артистичней. В таком слаженном дуэте в итоге выигрывают обе стороны: одна наглядно демонстрирует диапазон своих возможностей, в чём, вероятно, находит упоение, другая примером личной истории заставляет дерзко грезить студента/школьника, что тоже сладостно, так как по природе своей такого рода грёзы сродни ароматам жертвенника. При этом насколько в эстетическом плане личная история может быть блистательной, настолько в гуманистическом — ужасающей. Доблесть и силу духа судьба в своей игре не отделяет от жестокости и зверства — добро и зло Она разбивает в один омлет. Найдя достойного «партнёра», судьба благодарит его своей наивысшей благодарностью: вместо биографии она дарует человеку предание, которое зачастую включает в свою структуру, помимо подвига и величия, далеко не самую комфортную/безмятежную жизнь и не самую лёгкую/быструю смерть.
В итоге получалось, что судьба даёт человеку право выбора, включая право на отказ от права быть ею выбранным, но не позволяет ему в этом театре самому стать режиссёром. Одновременно самой себе она может позволить всё — она агрессивна, безответственна, беспринципна и разнузданна. Имей она как сущность человеческое воплощение, так что с ней можно было бы говорить на языке медицины и юриспруденции, её наверняка упекли бы в психушку.

Ламповый флэшмоб 2017, за совет спасибо Zatv : это по-настоящему нескучная книга, написанная восхитительным языком (: