Совершив подвиг, сравнимый с подвигом Дидро и Д'Аламбера, петербуржец Александр Етоев создал необычную литературную энциклопедию, забавную и увлекательную. В ней полным-полно удивительных персонажей: рядом с Гоголем и Достоевским здесь топчутся злодеи из советских шпионских романов, и у каждого из них в руке — по воздушному шарику. Прочитав «Книгоедство», читатель будет иначе смотреть на Мировую Литературу. Кроме того, он узнает много нового о печальной участи лошадей, блох и котов, о животноводстве и антисанитарии в русской литературе, о водке «Пушкин» и поэтах в противогазах. Как известно, в потрепанных библиотечных томиках между пожелтевших страниц можно найти немало засохших жучков и паучков. Многие оставят бедных козявок без внимания, многие — но не Александр Етоев. Он любит их, как иные любят детей или котят. Ведь парадоксальным образом именно эти неприметные создания творят то, что мы называем Великой Литературой. И последнее. Несмотря на то, что название книги звучит весьма устрашающе, жить в ней уютно и тепло. Добро пожаловать!
Книгу Етоева читал понемногу ежедневно - в режиме «коротких перебежек»: минут 15-20 в транспорте по дороге на работу, столько же – на обратном пути. «Книгоедство» идеально для этого подходит, так как по определению автора является романом-энциклопедией, а по сути - представляет собой забавный обзор мировой литературы, по форме являющийся сборником коротких заметок (каждая на 1-3 страницы) о жанрах, произведениях и их авторах. Заметки, расположенные в алфавитном порядке, не связаны друг с другом – на первый взгляд. Связывает же эти заметки-статьи нарушение автором обычных для энциклопедий правил нейтральности и непредвзятости статей. Непередаваемый авторский стиль и юмор присутствуют в любой статье – будь то заметка о Фете или о черном юморе, об Аполлинере или о «Мертвых душах» Гоголя, о «Змеиных цветах» Бальмонта или о Хемингуэе – везде явно присутствует личное, предвзятое отношение автора к предмету статьи. И сразу становится понятно, кем автор искренне восхищается, а над кем – иронизирует. Например, заметка про Р.Л. Стивенсона начинается со слов (первое предложение, кстати, является неотмеченной Етоевым цитатой из Честертона):
Однажды, когда будущий писатель был маленький, он нарисовал человечка и сказал матери: «Мама, я нарисовал человека. А душу его рисовать?» В этом весь взрослый Стивенсон – в том, что, нарисовав героя, он не может не нарисовать его душу.
А, например, заметка об известном авторе сборника рассказов о буднях советского уголовного розыска и шпионах состоит практически из пары типичных цитат из произведений Л. Шейнина и заканчивается так:
«этот высокий худой старик, изогнувшись, прыгнул к ребенку, и цепкие пальцы сомкнулись вокруг горла девочки, рухнувшей под тяжестью его тела. Потом он медленно поднялся и вытер руки, испачканные детской слюной».
На этой жестокой сцене обрываю затянувшуюся цитату. Урок бдительности закончен. Спасибо, товарищ Шейнин.
В конце книги - обширная статья «Пушкиноедение. Краткий очерк пушконовидения», детально обосновывающая как тезис А.Григорьева «Пушкин – наше всё», так и вынесенное в эпиграф к статье высказывание Ф.Раневской «Мы своей любовью даже ТАМ его достали».
Один модный современный писатель назвал поколение 80-х поколением Пе – то есть выбравшим для себя «Пепси».
По аналогии с этим определением поколение 90-х, включая нынешнее, смело можно назвать поколением Пи. Оно выбирает пиво.
Что же сказать о нас – о поколении 60-70-х? Что мы за поколение такое?
Я думал, думал и, наконец, придумал: мы – поколение Пу.
Мы выбрали для себя Пушкина.
Прочитав книгу, каждая страница которой насыщена аллюзиями, являющимися бонусом для любителей, можно узнать множество малоизвестных и даже неизвестных читателю фактов из истории мировой (но больше все-таки отечественной) литературы. Чтобы читатель мог самостоятельно оценить степень истинности этих фактов, Етоев в самом конце «Книгоедства» помещает
Короткое послесловие
Про Пушкина можно писать бесконечно долго, тратя время и свое, и читательское. Лучший способ остановить перо, это процитировать кого-нибудь из великих. После этого писать уже как-то боязно.
Итак – классика! Из поэмы уже упоминавшегося выше «другого великого сына России» Владимира Маяковского «Александр Сергеевич Пушкин»:
Пушкин и теперь живее всех живых -
Наша слава, сила и оружие
Теперь всё.
:)
Книгу Етоева читал понемногу ежедневно - в режиме «коротких перебежек»: минут 15-20 в транспорте по дороге на работу, столько же – на обратном пути. «Книгоедство» идеально для этого подходит, так как по определению автора является романом-энциклопедией, а по сути - представляет собой забавный обзор мировой литературы, по форме являющийся сборником коротких заметок (каждая на 1-3 страницы) о жанрах, произведениях и их авторах. Заметки, расположенные в алфавитном порядке, не связаны друг с другом – на первый взгляд. Связывает же эти заметки-статьи нарушение автором обычных для энциклопедий правил нейтральности и непредвзятости статей. Непередаваемый авторский стиль и юмор присутствуют в любой статье – будь то заметка о Фете или о черном юморе, об Аполлинере или о «Мертвых душах» Гоголя, о «Змеиных цветах» Бальмонта или о Хемингуэе – везде явно присутствует личное, предвзятое отношение автора к предмету статьи. И сразу становится понятно, кем автор искренне восхищается, а над кем – иронизирует. Например, заметка про Р.Л. Стивенсона начинается со слов (первое предложение, кстати, является неотмеченной Етоевым цитатой из Честертона):
Однажды, когда будущий писатель был маленький, он нарисовал человечка и сказал матери: «Мама, я нарисовал человека. А душу его рисовать?» В этом весь взрослый Стивенсон – в том, что, нарисовав героя, он не может не нарисовать его душу.
А, например, заметка об известном авторе сборника рассказов о буднях советского уголовного розыска и шпионах состоит практически из пары типичных цитат из произведений Л. Шейнина и заканчивается так:
«этот высокий худой старик, изогнувшись, прыгнул к ребенку, и цепкие пальцы сомкнулись вокруг горла девочки, рухнувшей под тяжестью его тела. Потом он медленно поднялся и вытер руки, испачканные детской слюной».
На этой жестокой сцене обрываю затянувшуюся цитату. Урок бдительности закончен. Спасибо, товарищ Шейнин.
В конце книги - обширная статья «Пушкиноедение. Краткий очерк пушконовидения», детально обосновывающая как тезис А.Григорьева «Пушкин – наше всё», так и вынесенное в эпиграф к статье высказывание Ф.Раневской «Мы своей любовью даже ТАМ его достали».
Один модный современный писатель назвал поколение 80-х поколением Пе – то есть выбравшим для себя «Пепси».
По аналогии с этим определением поколение 90-х, включая нынешнее, смело можно назвать поколением Пи. Оно выбирает пиво.
Что же сказать о нас – о поколении 60-70-х? Что мы за поколение такое?
Я думал, думал и, наконец, придумал: мы – поколение Пу.
Мы выбрали для себя Пушкина.
Прочитав книгу, каждая страница которой насыщена аллюзиями, являющимися бонусом для любителей, можно узнать множество малоизвестных и даже неизвестных читателю фактов из истории мировой (но больше все-таки отечественной) литературы. Чтобы читатель мог самостоятельно оценить степень истинности этих фактов, Етоев в самом конце «Книгоедства» помещает
Короткое послесловие
Про Пушкина можно писать бесконечно долго, тратя время и свое, и читательское. Лучший способ остановить перо, это процитировать кого-нибудь из великих. После этого писать уже как-то боязно.
Итак – классика! Из поэмы уже упоминавшегося выше «другого великого сына России» Владимира Маяковского «Александр Сергеевич Пушкин»:
Пушкин и теперь живее всех живых -
Наша слава, сила и оружие
Теперь всё.
:)
Жизнь человека начинается с первой прочитанной книги.
Книга, безусловно, интересная, познавательная и местами даже полезная, но меня как-то не особо зацепило. Я бы назвала эту книгу своеобразной книгой-винегретом, в ней всего понемножку намешано. Некоторые...как их назвать...главы что ли, меня раздражали тем, что в них не было ничего для меня интересного или полезного, другие - веселили, третьи - заставляли взять ручку и что-то выписать или добавить какую-нибудь книгу в хотелку на сайте.
Немного поставила меня в тупик главка о Циолковском Константине Эдуардовиче. Начинается она так: Калужский мечтатель Циолковский... Отсюда вопрос, почему это он калужский? Нет, я понимаю, он долго жил и работал в Калуге, но все же позвольте, родился Циолковский в Ижевском Рязанской области, где существует замечательный музей (у кого будет возможность, обязательно посетите, не пожалеете), и соответственно дом, где жила его семья. Вот всегда так, читаю я книгу, она мне нравится, а потом раз, и на глаза попадается какая-то мелкая неточность, которая портит впечатление.
Еще не соглашусь про то, что нет пошлых анекдотов про Пушкина. Если автор "Книгоедства" их не знает, это ведь совсем не значит, что их нет ))) (анекдот про Пушкина, Бусю и Гоголя не в счет) Мама мне рассказывала, что во время ее детства было огромное множество различных анекдотов про Пушкина и Лермонтова. Так что...
Слукавил Александр Етоев, называя сие творение "Книгоедством". Рецензий на книги здесь процентов 10. А все остальное можно разделить так. Первая половина - про писателей, в основном российских, и это хорошая половина книги. С теплотой и сердечностью про Зощенко, Мандельштама, Некрасова, Маяковского, Толстого, Тютчева, Грибоедова, Гумилева и других классиков. Видно, что про любимых писал. Много интересных фактов. Много юмора. Отлично. А вот вторая половина - про каких-то странных малоизвестных (в лучшем случае, а то, подозреваю, и совсем неизвестных широкрму кругу читателей) субъектов. Какие-то фриковатые поэты с "шедеврами" типа "Рубаха Баха" или "Черное море, белый пароход//белая жопа с черной полосой" - и таких полкниги! Ну я все понимаю, друзья, вместе выпит не один стакан, не упомянешь - обидятся... Ну рассказал бы про полосатую и еще пару человек, но полкниги!!!! Они не жуются, пришлось выплевывать!!!
Это не художественный роман, а, как пишет сам автор, скорее роман-энциклопедия. Или роман-впечатления, как назвала бы его я. Мнения и впечатления автора от книг, авторов, поэтов и писателей, художников, явлений. Очень много мелких любопытных деталей, о которых обычно не знают (вряд ли многие увлекаются чтением биографий любимых авторов). Для себя открыла немало интересного и забавного. И очень много новых (для меня) имен.
Надо понимать, что книжка, как и любой набор мнений, весьма субъективная. Мнение автора не всегда совпадает с моим, и наверняка не каждый раз будет совпадать с вашим, но читать очень интересно. Да, и конечно же, стоит учесть, что автор - один из ярых антисоветчиков, это отражается и в его книге. Написано с юмором, местами с иронией, местами - сплошной сарказм.
Некоторые статьи у меня вызывают сомнения, но я, конечно, не знаток и вполне допускаю, что Етоев может быть прав. Например, в том, что "Буратино" Толстого - злая пародия на Блока и вообще поэтов Серебряного века.
Книгу можно читать с любого места и с любой буквы, но я пошла традиционным путем - начала с начала и прочитала все, от корки до корки. Некоторые имена будут встречаться не единожды - то в статье про автора, то в статье про произведение, то в статье про еще что-нибудь из жизни автора.
Где-то я читала отзыв - что книга вроде разбора книжного шкафа. Действительно, есть такое ощущение. Решил человек книжки переложить, берет каждую в руки, и припоминает про нее или ее автора что-нибудь любопытное) Этакий ливлиб в отдельно взятой книжке)
Самое полезное в этой книге - то, сколько книг добавляется в список на прочтение. Потому что написано так, что непременно хочется тоже прочитать/перечитать. Етоев - очень начитанный человек, и у него в запасе наверняка еще много чего осталось, так что, если вдруг выйдет том второй - буду читать обязательно.
Отличная книжка, правда, понравиться может только настоящему читателю, который любит читать, обо всех книгах составляет своё мнение и не стесняется его высказывать! Етоев такой. Книга - это его взгляд на литературу. Роман-энциклопедия - весёлая история мировой литературы, в которой соседствуют Пушкин и Довлатов, Чапек и Достоевский, Ленин и Платонов. Етоев - весёлый автор, и книжка его - лёгкое и весёлое чтение. Необременительное, но небесполезное. Я многие сведения о литературе и биографиях писателей почерпнула именно из этой книги. Вот некоторые из них:
псевдонимом Платонов подписывал свои сочинения не только Андрей Климентов, автор «Котлована» и «Чевенгура»; таким же литературным именем в 1918-20 годах пользовался Евгений Замятин, автор запрещенного коммунистическими властями фантастического романа «Мы»
писатель Михаил Шолохов свободно переплывал Дон даже в самом широком месте. Правда, в тихую погоду и на моторной лодке
драматург Александр Гладков, автор пьесы «Давным-давно», по которой Эльдар Рязанов поставил «Гусарскую балладу», в своей жизни был осужден дважды. Первый раз - в 1940 году, за кражу раритетов из читального зала Библиотеки им. Ленина, и второй раз в начале 50-го сроком на 10 лет - за чтение и распространение русского издания «Майн кампф» Гитлера
По-моему, здорово! Всем советую!
Первое условие поэтического вдохновения – сытый желудок. Бодлер
А как вам нравится озеро, которое перемещается, меняя свое расположение каждые три года, так что нет никакой возможности изобразить его на географической карте? Вот сообщение Екатерины Таратуты на эту тему: «Оно (это озеро. – А. Е.) велико, но лодки по нему не ходят, потому что его вода такова, что пропитывает любую лодку в считанные минуты, как ее ни смоли. Пить эту воду нельзя, и тот, кто хочет не умереть в тех краях от жажды, должен уметь проглатывать лошадиную кровь». Добавлю для любознательных, что государство, где находится это озеро, называется Крорайна, или Кроран, части же его называются Чалмадана, Нина и Сача.
Египет
Теперь-то нам хорошо известно, что никаких древних египтян не было и в помине, а были это древние русичи, родина которых исконно русские земли Причерноморья, откуда, оседлав крылатые корабли древности, наши любознательные матросы и доплыли до северных берегов черного континента. Кстати, само слово матрос, если правильно его расчленить на корни, доказывает приоритет наших русских предков в таком важном деле, как мореплавание «Рос» – естественный русский корень, от которого идет и Россия, и росс, и великоросс, и множество других производных «Мат» же – профессиональный морской жаргон, на котором изъяснялись русские мореплаватели
И все, чем славен Египет, включая религию и культуру, – начало ведет от русичей. Ра, например, – древний славянский бог, имя которого сохранилось в большом количестве слов нашего языка – храм, брат, рай, разум, аврал и проч. Кстати, и животное крокодил, которое в древние времена водилось у нас практически в любом водоеме (см. работы академика Б Рыбакова) и так же, как и в Египте, считалось повсеместно священным, в имени своем содержит божественную частицу. «К-Ра-ходил» – вот как первоначально звучало имя русского ящера Слово «кража» раньше тоже имело вовсе не то значение, какое имеет сейчас. Когда в древности русского человека спрашивали, зачем он присвоил себе чужое, русский человек отвечал: «К-Ра-же», т. е. давал понять, что брал не корысти ради, а чтобы взятое посвятить божеству
Некоторые из породы людей, той, что даже на солнце в первую очередь видят пятна, наверняка, зададут вопрос: а почему солнечный бог оказался в слове «дуРАк»? А потому, господа скептики, что дурак это суть убогий, то есть человек, богом меченый, состоящий у бога на примете, избранный солнечным божеством для каких-то ему одному ведомых целей.
Ведь взрослые бывают чёрствыми и унылыми в основном потому, что в детстве они мало читали хороших книжек.
писательницу Татьяну Толстую в Америке принимают за вдову Льва Толстого, и она на это нисколько не обижается