Волхв

Флешмоб-2011, 21/31, рекомендация Obright

cras amet qui numquam amavit
quique amavit cras amet
Завтра познает любовь не любивший ни разу, и тот, кто уже отлюбил, завтра познает любовь (лат.)

Фаулз волшебен. Обычно рецензии на прочитанные книги я пишу "по горячим следам" - чтобы не сгладились впечатления, чтобы никакие новые эмоции не мешали, чтобы сюжет в конце концов не забыть. Но когда "Волхв" закончился, я пару раз попыталась облечь свои ощущения от книги в слова, но потерялась в трех соснах. Получался бессвязный восторженный лепет. Поэтому для начала я ограничилась тем, что не долго раздумывая забросила книгу в любимые, приклеила к ней пометку "ПЕРЕЧИТАТЬ ОБЯЗАТЕЛЬНО" и отправилась пытаться переварить полученное удовольствие.

Мы будем скитаться мыслью,
И в конце скитаний придем
Туда, откуда мы вышли,
И увидим свой край впервые

Судя по "Волхву",Фаулз - однозначно мой писатель. Несмотря на 800 страниц текста, читается все на одном дыхании. Даже описания природы у него безумно сочные, вкусные: иногда ловишь себя на том, что параллельно с текстом в читалке видишь перед глазами кино с потрясающими греческими пейзажами. Сюжет... О сюжете можно говорить вообще бесконечно. Фаулз постоянно играет с читателем в "верю - не верю". Переворачивая страницу, нужно быть готовым к тому, что перевернется не только страницу, но еще и мироощущение и понимание описываемых событий. Причем перевернется однозначно с ног на голову. А потом наоборот. А потом снова с головы на ноги. И так - без конца.

Кроме этого, Фаулз - безбашенный эротоман. Ему отлично удается описание постельных стен. Причем у него это не брутальная немецкая порнуха, а тонкая французская эротика. Очень красивая, абсолютно не пошлая, в некоторой степени даже дразнящая.

Текст - это одна сплошная аллюзия. То на то, то на другое. Они на каждом шагу. Наверное, именно из-за этого к Фаулзу хочется возвращаться. Но только после того, как прочитаешь все произведения на которые он прямо или косвенно ссылается. Хотя вру. К "Волхву" я бы вернулась и просто так, без всякого штудирования Шекспира. Просто потому, что эта книга - сплошное очарование. Она как магнит, который притягивает к себе любую мало-мальски романтичную натуру.

Если хочешь хоть сколько-нибудь точно смоделировать таинственные закономерности мироздания, придется пренебречь некоторыми условностями, которые и придуманы, чтобы свести на нет эти закономерности. Конечно, в обыденной жизни условности переступать не стоит, более того, иллюзии в ней очень удобны. Но игра в бога предполагает, что иллюзия – все вокруг, а любая иллюзия приносит лишь вред.

Мега-крутая книга. О любви. О жизни. О смысле жизни. О людях. О чувствах. О мыслях. О мироощущении.
Книга-обман. Книга-иллюзия. Книга-аллюзия. Книга-магнит. Книга-загадка. Книга-грусть. Книга-улыбка. КНИГА.

Obright - огромное спасибо и миллион реверансов!!! Как же я раньше жила без Фалуза???!!!

P.S. Претензии по поводу бессвязности текста не принимаются. Это и так самое связное описание моих бушующих эмоций, которые вызвала эта книга)))

Категорически не понравилось. Конечно, Фаулзу нельзя отказать в звании сильного стилиста и творца атмосферы. Язык романа красочный, живой, броский, метафоричный. Интрига поначалу развивается как нельзя более динамично и занимательно по мере нашего с Николасом углубления в паутину выдумок и лжи. Но есть у романа серьёзная и на мой взгляд даже непростительная проблема - отсутствие внятного финала и объяснений.

Разумеется, сам Фаулз прямо заявлял, что смысла в романа не больше, чем в картинках из теста Роршаха. Но это звучит скорее как самооправдание. Создаётся впечатление, что автор и сам настолько увяз в хитросплетении многоуровневых интриг, что просто не сумел вывести этот сюрреалистичный визионерский полуязыческий - полуюнгианский макабр назад к реальности. Замахнувшись чуть ли не на образ сверхчеловека - носителя нового мировоззрения, Фаулз, как по мне, сломался под тяжестью этой задачи. Подобное чувство преследовало меня при чтении "Империи ангелов" Вербера, но этот случай обиднее ещё и потому, что начинался "Волхв" куда как интереснее.

Повторюсь, именно отсутствие рациональной, внятной трактовки происшедшего и играет с романом злую шутку. Если некоторые романы допускают поиск скрытых (и зачастую надуманных, высосанных из пальца) смыслов, то "Волхв", кажется полностью посвящён такому поиску. Кончис описывает свою задумку как театр без аудитории. Что ж, тогда этот роман - этакий сеанс психоанализа без психолога. Нам предлагается после прочтения хорошенько и беспристрастно оценить порождённые им мысли и сделать соответствующие выводы. Но вот в чём беда - я упорно вижу только симметрично расположенные чернильные кляксы. Слишком уж трудно поверить, что восьмисотстраничное рассуждение о духовности и язычестве, самосохранении и жертвенности, эмоциях и разуме свелось в итоге к банальному "не причини зла любящему тебя". Стоило ли Кончису, каким бы чудаком он ни был, устраивать грандиозную мистификацию, чтобы подтолкнуть всего двух человек, ничем не выделяющихся из миллиардов других, к чистой, по-настоящему выстраданной любви? И стоило ли самому Фаулзу городить огород ради такой банальности?

В итоге перед нами грандиозный, захватывающий дух многоцветный витраж, который, однако, так и не был завершён. Контуры потенциального великолепия легко различимы, но досадные лакуны и выпавшие кусочки вызывают лишь досаду и разочарование.

В рамках второй игры "дайте две", вторая бонусная заявка. Книга из вишлиста Vandavanda

рецензия на фантлабе

Заметки к идеальной экранизации «Волхва»

Режиссёр? Пол Томас Андерсон – идеально. Сэм Мендес – скажем так, более всего вероятно. Марк Форстер – более визуалистично и красочно.
Ближайшие ориентиры: камерный парафраз романа в "Sleuth" Кеннета Браны, хитрющий водоворот «Широко закрытых глаз» Кубрика и исторические реконструкции в «Мандолине капитана Корелли» Джона Мэддена.

Начальные титры – сказка про принца и кудесника (жил-был юный принц, который не верил в три вещи: он не верил в принцесс, в острова и в бога) – рассказывается женским голосом с детскими успокаивающими нотками – предположительно Жюли, не Алисон. Фоном идут меняющиеся картинки к сказке, развивающиеся стилистически по мере повествования: от детских каракулей и пещерных рисунков, через иконы и ассирийские-египетские росписи к картинам возрождения и классицизма, импрессионизм и дальше. Кончаются титры портретом принца, выполненным в супрематической кубическо-треугольной манере, камера отдаляется и мы видим, что картина эта висит на стене в спальне Николаса. Николас просыпается и некоторое время лежит, промаргиваясь, уставившись в потолок, переваривая только что увиденный сон (собственно, сказку). Титр: "Лондон 1953 год".

В ролях. Николас – быть может, Итан Хоук. Он уже не молод, но я удивлён его отыгрышем в недавнем "Синистере", где он вполне удачно создал образ рефлексирующего интеллигента без идиотских штампов. Кто ещё? Джуд Лоу, но он будет слишком упирать на животный образ самца, тогда фильм приобретёт однобокий оттенок эродрамы.

Другие лица смазаны бездарной экранизацией 1968 года.
Кончис. Бен Кингсли слишком дороден и неповоротлив для такой роли. Я вижу Харрисона Форда. Старого, лохматого, с носом и даже серьгой. Он бы не стал неумело изображать из себя боженьку, как сделал Куинн, а орал бы и брызгал слюной, как и подобает безумному избалованному миллионеру.
Трепетных ланей на роли Жюли и Джун в Англии предостаточно, тут даже стараться не надо. Нужно, чтобы девушка играла неумело, и сам зритель всегда уличал её в неискренности, попутно выставляя круглым дураком Николаса.

Алисон – самый сложный персонаж. Самый реальный, сюжетообразующий, мятущийся, в отличие от застывших в патоке воображения островитян. Её будет играть сложнее всего, Алисон меняется каждую минуту, и Фаулз позже полжизни положил на то, чтобы поймать именно этот изменчивый образ девочки-женщины-матери-старухи-богини-нимфы.

Снимать надо конечно же на острове Спеце - реальном прообразе Фраксоса (см. фотоврезку в конце)

Самое важное? Самое важное для режиссёра, мне кажется, создать чёткое ощущение цитаты, главного и переломного предложения в романе:
"Ливень стихал, но дождевая свежесть — резервуарный дух мокрого камня — наполняла комнату до краев. Я представил себе, как она безвидно стекает по стенкам сотен колодцев; как в экстазе плещутся на дне рыбята."
Если зритель на самом деле почувствует всё это, то цель достигнута.

Роман Фаулза для меня эпохален. Он для меня такой личный "Война и мир" (который я так и не читал). В отрочестве своём я очень подолгу заглядывался на издание Махаона с чудесной обложкой Андрея Бондаренко. И воображал себе о нем невесть что аля "Остров доктора Моро". Денег я на него так и не наскрёб, книженция исчезла из продажи и долгое время нигде не появлялась.
А потом, спустя долгое время, наконец прочёл. Очень спокойно, без разочарований, но и без особых восторгов. Фаулз показал мне, какой должна быть современная литература. Как можно скучнейший до банальности сюжет о буднях молодого учителя в интернате на острове подать не блистающим остротами, не обескураживающим формой высказывания, а строго, умеренно, по-взрослому, чёрт возьми.
О романе ОЧЕНЬ трудно говорить внятно, он воздействует на подсознание, на сны, на какую-то неактивную подкорку мозга, в которой формируются зачатки вкуса и интеллекта.
Более расхожий подобный пример - Толкин с "Властелином колец" - те, кто прочитал его вовремя, лет в 13, и кого он всамделишно вставил - те отнюдь не стали толкиенутыми на всю голову, роман сформировал их вкус к фэнтези и в дальнейшем являлся катализатором какой-то мозговой деятельности, направленной совсем в другое русло, нежели до прочтения.

Перечтя 8 лет спустя: логично, что мне меньше стали интересны происходящие на острове мистерии сами по себе, а интереснее стал внутренний перелом героя от похотливого мальчика до предпенсионного неврастеника, потом обратно, потом снова обратно, и так издевательски бесчётное множество раз, так, что в полном смысле слова ГЕРОЕМ он и не стал, лишь набором комплексов и условностей, портретом дурного послевоенного поколения (это забавно, но ни одного полностью положительного героя у Фаулза нету, что является, видимо, сильнейшим баттхёртом для многих, поставивших роману отрицательную оценку). Но в визуальном плане, конечно, мистерии важны: анубисы и чёрные козлы, обнажённые нимфы и греческий пантеон. Всех бесконечно длинных саркастических (иногда неуместно зашкаливающих) диалогов в фильм не впихнёшь, поэтому, естественно, надо ударять по визуальной составляющей.

Ещё: при втором прочтении исчезло чувство театра как такового. Начитавшись за 8 лет всякой околонаучной литературоведческой белиберды, я уже не был уверен: происходит ли с Николасом на самом деле, что происходило, да и выходил ли он вообще из квартиры в тот день, когда они с Алисон утром расстались. Или он просидел весь день дома, провертев в голове все эти невозможные 700 страниц повествования и вышел встречать её вечером, что и стало тихим, замирающим, как затихающая скрипичная кода после буйства духовых, финалом романа.

остров Спеце (Фраксос)

артворк первого издания романа

К Фаулзу я давно присматривался, но никак не мог решиться на 800 страниц. Я из тех, кто солидарен с Митчеллом в том, что наполовину прочитанная книга - это наполовину завершенный любовный роман. Завершать любовные романы с книгами на позитивной ноте у меня получается гораздо лучше, чем с людьми)) Хотя тут тоже были свои нюансы. Сначала я вообще подумал: "Какой же он зануда!", мысленно подбирая любой благовидный предлог, который позволил бы с чистой совестью улизнуть со скучного свидания. Это было всего лишь первое впечатление об авторе. Постепенно он увлек меня интересной беседой, захотелось не только узнать продолжение истории, но и задать интересующие меня вопросы, на которые, увы, я так и не получил ответа.

Но начнем по порядку. Главный герой - Николас Эрфе, учитель английского языка. Он вообще ни рыба, ни мясо. Только ходит туда-сюда и хандрит без причины. То ли потому, что всем творческим людям по статусу положено пребывать в депрессии, то ли просто от скуки и безделья. В общем, от этого он явно не страдает, а получает какое-то неведомое мне мазохистское удовольствие. Других причин я не вижу для того, чтоб молодой человек бросил девушку и уехал работать в глушь, на греческий остров Фраксос. Перед отъездом коллега оставляет предостережение, чтоб Николас не совался в таинственный зал ожидания. Ну, конечно, запретный плод сладок, поэтому главный герой не слушает советов и пытается раскрыть тайну хозяина виллы, сторонящегося местного общества.

Вот тут и начнется самое интересное. Смешаются в одну кучу призраки, актрисы, греческие боги, шизофреники, военные, психиатры, оппозиционеры и т.д. О мистических приключениях на вилле я тоже наблюдал со скепсисом, как и Эрфе. Не люблю фантастику и в призраков не верю, поэтому уже даже меня начинало раздражать, как Кончис пытался убедить своего гостя в реальности происходящего. Но чем дальше распутывался клубок интриг, тем больше хотелось добраться до сути. Вот тут я снимаю шляпу перед автором. Интригу он умеет держать. Вроде уже готов поверить, что перед тобой вот-вот открылась долгожданная правда, как в следующий миг снова начинают одолевать сомнения. Вся прелесть книги именно в том, что никому нельзя верить на слово, потому что всё слишком часто переворачивается с ног на голову. Я обожаю подобные интеллектуальные битвы.

По самой атмосфере книга очень напомнила мне старый триллер Финчера "Игра". Но если там в конце был смысл и логика, то тут я так и не понял мотивацию Кончиса и Ко. Ради чего собрали весь этот кордебалет? Спору нет, что идея с метатеатром эффектна, но я так и не услышал убедительных доводов в пользу сего действа. Обвинять хозяина виллы в безнравственности не стану, хотя его шутки бесцеремонно нарушают этические нормы. Но ведь Николас сам влез в странную игру. Ему захотелось острых ощущений. Вот он и получил эмоциональный всплеск, который помог ему ценить жизнь. Открытый финал позволяет думать в разном направлении. Мне хотелось бы выбрать хэппи энд, потому что хочется надеяться на то, что главный герой вынес из своих злоключений какой-нибудь урок для себя. Но я не верю, что он изменился и повзрослел. Как и не верю в отношения Алисон и Николаса, потому что это два эгоиста. Одна шляется только так, но закатывает истерику на почве ревности. Другой ведет себя, как свинья, но жалуется, что к нему относятся по-свински.

Книга мне понравилась, но стоило лучше продумать концепцию, потому что интерес Кончиса для меня остался непонятным. То ли беспринципный злодей, то ли ненормальный альтруист)) Но если сам Фаулз говорит в предисловии, что в его романе не больше смысла, чем в пятнах Роршаха, а единственной идеей произведения является вызвать отклик у читателя, то со своей задачей он справился, потому что у меня отклик он получил. Кстати, вот отличный пример качественной эротики, которая не удешевляет роман в целом.

Дайте две:
Вишлист: LightIvanova

Книжное путешествие:
Тема: Книги по другим играм

1001 Books You Must Read Before You Die:
77/1001

перед лицом неведомого в человеке дробится мораль…
и не только мораль.

Восторг!

Мне никогда не снились книги. А в этот раз, прочитав всего 130 страниц романа «Волхв», мое ночное «я» встретилось с господином Конхисом и возмутилось: «почему все кончилось на самом интересном месте?! Зачем начинать и не заканчивать? Что за игры?» Я предчувствовал, что конец ранит меня. Я читал, увлекался каждым поворотом сюжета, начинал бояться, что распутать весь этот клубок невозможно – только рубить. Так и случилось.

Сюжет прост, но с множеством воспоминаний и рассказов о прошлом. Основные «игры» происходят при общении персонажей и в мыслях Николаса Эрфе, протагониста. Он каждый раз пытается «утвердить» для себя одну реальность и защитить ее от навязываемых «искажений».

Устроить классический «разбор» остальных персонажей крайне затруднительно, потому что Дж. Р. Фаулз старательно выписывает их на одной странице, чтобы на следующей перечеркнуть написанное. Всё неправда. Их характеры, мотивации, жизненные истории – все!

Поначалу я доверял главному герою полностью,

спешил с ним на дальний конец острова, любопытствовал, влюблялся, позволял себя обманывать, потому что такого со мной тоже никогда не происходило. Но книга жестока. Очень жестока. И в какой-то момент я подумал: «стоп! Вот сейчас бы я сделал не так! Сейчас бы я разорвал на кусочки этого негра! Почему Николас не разберется со всем этим балаганом?» Но потом понял, что поступил бы так же. Не может Джули-Лилия меня обманывать. Невозможно в такое поверить. Гордость не позволит уйти.

Отдельной похвалы Фаулз заслуживает за описания природы. Хотя о языке иноязычного писателя говорить трудно, много зависит от переводчика (поэтому огромная благодарность Б. Н. Кузьминскому). Но та настойчивость и последовательность, с которой Дж. Фаулз водит нас по дикой Греции, не позволяя забыть, где мы, собственно, находимся, мне понравилась.

Беззвучный лепет искрящейся синей воды на камнях, замершие деревья, мириады крылатых моторчиков в воздухе, бескрайняя панорама молчания. Я дремал в сквозной сосновой тени, в безвременье, растворенный в природе Греции.

«Эротические сцены - возможно, лучшее из написанного о плотской любви во второй половине XX века» - эта фраза в одной из аннотаций на книгу меня беспокоила больше всего. Не верил! Вернее - не доверял. Но Фаулз и здесь не подвел. Все «чинно, благородно, и, в какой-то степени, по-старому». Более по этой теме рассуждать не буду, потому что интимное привык переосмысливать в одиночку.

Финал романа, как я уже писал, оставил открытую рану. Сердце рвется перечитать книгу. Но разум останавливает – позже; время придет, появится иной взгляд на жизнь, тогда перечитаешь; терпи. Ткань романа плотная с изумительной вышивкой, но края оторочены не кантом, а бахромой. Мысли, как волоски бахромы, разлетаются, каждый поймет книгу по своему, но мне кажется, что «Волхв» - это книга о любви. Я полюбил Грецию, я по-новому присмотрелся к греческому пантеону, я полюбил Алисон и еще больше влюбился в свою жену.

– Видеть или не видеть – от вас не зависит, Николас. А вот как истолковать увиденное – зависит.