Повесть о Сонечке

Что-то написать о таком совершенном в литературном плане произведении, это как насвистеть что-нибудь про «Лунную сонату» или нарисовать схему «Последнего дня Помпеи» палочкой на мокром песке. Абсурдно. И не нужно. Лучше просто сухо констатировать: «Повесть о Сонечке» написана блестяще, а Цветаева – волшебница. Эти бесконечные цветаевские повторы, в которых она, как кольца, накидывает точные формулировки сложных чувств, заговаривает нас, уговаривает, имеют гипнотическое воздействие. Мы уже не умеем так чувствовать. Читая «Сонечку» или какой-нибудь дневник XIX века или что угодно настоящее из русской классики, удивляешься, насколько у наших предков была разработана чувствительность. Накачана, как мышцы. А мы – погрубели. И еще, как точно и просто они умели выражать свои сложные чувства словами. А мы – не умеем. Совсем разучились.

Вся «Повесть о Сонечке» это нескончаемые ахи и охи, высокопарные слова, безумная, или лучше – БЕЗУМНАЯ – любовь. Короче, женские восторги и 200 страниц экзальтации. Но экзальтация проникнута какой-то радостью. Действие разворачивается в 1919 году. Марина Цветаева живет в большой холодной квартире в Борисоглебском переулке, у нее двое детей – шестилетняя Аля и двухлетняя Ирина. Отца нет, семья голодает. Цветаева вываривает картошку в самоваре и кормит этой баландой детей. Больше ничего нет. «Три года не ели сахара». Цветаева рубит мебель, чтобы согреться. «Эти руки предназначены для того, чтобы быть только целованы, – восклицает Сонечка, – а они ломают шкафы и носят пуды». Но при всей этой внешней беспросветности, атмосфера книги очень радостная. Цветаева в этот год ежедневно общается со «студийцами», молодыми актерами МХТ, Сонечкой Голлидэй и Володечкой. И все их разговоры только о любви…

Я слушал «Сонечку» и вот, что думал: какая же важная вещь – уважение. Уважая, можешь все простить. Например, стоят две девицы с телефонами и фотографируют себя в зеркало, делая гримаски. Где-нибудь в лифте или в модном кафе. Абсолютно одинаково фотографируясь, и с одинаковыми гримасками. Но одну из них ты не уважаешь и думаешь: господи, что за овца! А другую уважаешь и видишь в ее действии какую-то новую искренность и наивное искусство. И почти любуешься. Вот так же - с Цветаевой. Бесконечные охи и вскрики ее «Сонечки» могли бы показаться навязчивым поэтическим бабством, если бы это не была Цветаева. А все, что делает Цветаева - безупречно. И этим невозможно не любоваться.

Как я люблю любить...

Удивительное дело, но до «Повести о Сонечки» добралась только сейчас. В школьные годы я обожала стихотворения Марины Цветаевой, многие из них до сих пор помню наизусть, но проза Цветаевой всё же прошла как-то мимо, а это нужно исправлять! Ведь это такое восхитительное и необычное чтение. Интересно и то, как я с возрастом начинаю вычитывать из давно знакомых и любимых мною авторов что-то совершенно новое, тайное и сокрытое мне ранее.

Как мне кажется, довольно-таки немногие люди из простых обывателей знают о том, что у Марины Цветаевой была не одна подобная любовь к женщинам с одинаковым именем, а целых две. Не только Соня Парнок, но и Сонечка Голлидэй. Да-да, именно Сонечка. И никак иначе.
"О нас в церкви не пели и в Евангелии не писали", - вывела Цветаева, посвятив целую повесть талантливой, но без повести этой давно бы позабытой подруге.

Вспыхнувшее чувство, яркое чувство. Читала я и отчетливо ощущала, что Марине и Сонечке очень нравилось это состояние. И пусть некоторые люди воспринимали их как буйных помешанных, но им же было просто хорошо, почему нет? От одного только восклицания: «Марина!» во время каждого их диалога хотелось жить.

Мне не приходилось ощущать такие эмоции после прочтения именно любовной истории от кого бы то ни было, особенно в контексте биографии (автобиографии). Когда я слышу или произношу имя Марины Цветаевой, а теперь и по отношению к «Повести о Сонечки» возникает ощущение сопричастности. И в то же время я не могу понять, как же ей удалось изложить так тонко и так мощно глубину человеческих чувств — не столько своих, как чужих. Я так же не понимаю, как можно было жить так страдая и как можно жить без таких переживаний. Эта такая... странная, насыщенная, скомканная концентрация любви Марины и абсолютной беззащитности Сонечки. Почти абсолютная красота с горькой ноткой. Марина выступает в роли учительницы, в роли старшей сестры; она видится читателю умной, насмешливой, решительной. В свою очередь, Сонечка — это юный ученик, открытая и детская душа, чистота помыслов, наивность, своеобразная экзальтация в выражении чувств. Но суть ее восприятия действительности – другая – красота, горечь, экзальтация.

Я только этим словом и кормилась. От того так и отощала..

Сумасшедший монолог... Правда. Дочитала "Повесть о Сонечке", а ощущение будто жизнь дожила. Не прожила, а именно дожила. Какую-то отдельную, не мою, но очень мне близкую. Правда далеко не в контексте однополой любви и бисексуальности, а в контексте жизни. Проза её затянула настолько, что историю дружбы между поэтессой и актрисой Сонечкой Голлидэй читала, как историю дружбы между мной - и Цветаевой, между мной - и Сонечкой. Одарённая, её даже называли гениальной, но зубастая и неудобная, Сонечка сразу стала близкой и понятной до глубины души, с её врожденной, но немного детской мудростью, с её природой: когда себя любить лень, зато другим все чувства и всё сразу. Цветаева — умнее, мудрее, опытней — она уже на тот момент жена и мать двоих дочерей. Разные как два полюса, но такие близкие душевно они были созданы друг для друга, чтобы подарить это приятное чувство — любовь. По крайней мере, в их любовь хотелось верить. Она у них была короткой, но приятной. Может быть хорошо, когда Любовь вот такая?

Очень целомудренная вещь, несмотря на тему. Хотя почему несмотря? Сейчас можно приписать этой любви что угодно, а тогда это была обыкновенная институтская влюбленность двух одарёных и очень умных девушек. Цветаева и сама говорит, что Сонечка - вся века "Осьмнадцатого", старомодная и целомудренная. Отчего же некоторых сейчас так волнует, в каких они состояли отношениях, и был ли у них интим? Разве это важно? Ведь совершенно не тот посыл вкладывала Марина Ивановна в свою «Повесть о Сонечке». А как обнажать дущу, а не только тело, так этому ещё многим стоит поучиться. Да и ставить клеймо или точную сексуальную ориентацию женщине, которая эрос переплавляла в поэзию, - звучит даже несколько нелепо, вульгарно и грубо. Ведь то, сколько было именно "сексуального" в ее любви к разным людям, - очень спорный вопрос. Многие моменты шли поперек ее принципов, а религиозное воспитание повлияло на нее сильно. Видимо, она просто была способна на глубокие и страстные чувства к людям обоих полов, но в рамках патриархальной старорежимной морали, которой Цветаева была привержена. Хотя это только мои мысли и догадки.

Ещё интересен тот факт, что несмотря на страсть к разным людям, её отношения с мужем Сергеем Эфроном всегда были достаточно стабильными и по нынешним понятиям даже хорошими. Это была искренняя преданность и душевная (да и физическая, думаю) верность мужу, ради него она была готова ехать в эмиграцию или вернуться в СССР, муж для неё — каменная стена, оплот. Любая другая страсть - это чувства, которые льются потоком, но быстро заканчиваются, оставляя после себя приятный шлейф воспоминаний. И несмотря на это, Марина Цветаева знала и была убеждена, что мужа ни на кого не променяет, каким бы ни был другой человек. Всё это за пределами обыденных представлений о любви, браке, верности... Ведь душа Цветаевой была необъятным полем, а её страсть — как огромный океан, которому вольно бушевать. А в целом, вещь довольно-таки цветаевская. Парадоксальность, постоянно сбитый порядок слов, частые восклицания, вопросы и монологи без ответов.

Горькое горе, что Марине Цветаевой не было дано зрелости, старости, она могла бы стать не меньшим явлением как писательница, чем была поэтессой.
Хотя.. она прекрасна во всём и по-всякому, а потому - читайте!

Читала книгу параллельно с Раневской ( Фаина Раневская: "Судьба-шлюха" - рецензия ). Мне почему-то показалось, что в ее "Повести о Сонечке" я получу то, чего мне не хватило в книге Раневской - а именно погружения в эпоху, светлого настроения - ведь книга о любви. Эта биографическая книга также задевает историю московского театра первой половины прошлого века. Софья Голлидэй - актриса, подруга Цветаевой, которой поэтесса посвятила свою книгу спустя двадцать лет после описанных событий. Насколько я поняла, с Сонечкой у них была только платоническая любовь, в отличие от предыдущих отношений Цветаевой с Софией Парнок, закончившихся изменой последней и разрывом. Я навоображала себе, что "Повесть о Сонечке" будет о женской дружбе, о поддержке, о чем-то хорошем, добром и светлом, ну и конечно о самой Сонечке. Но боже, что там началось! Вся книга - это ода Сонечке, как она прекрасна, да какие у нее красивые глаза, да какие косы, о как я люблю Сонечку, Сонечка - это оооо..., как я люблю свою любовь к Сонечке, сюси-пуси... В общем, меня чуть не вытошнило прямо на страницы книги. Чет люди какие-то вокруг ходят, что-то происходит, но нам нет до этого дела, потому что у нас - любовь к Сонечке...

Я не смогла это читать. У меня наверное ещё долго будет глаз дёргаться при упоминании имени Цветаевой. Зато в книге очень хорошее предисловие, которое мне очень понравилось. Оно было намного интереснее и живее самой "Повести о Сонечке". Предисловие - рекомендую, "Повесть о Сонечке" - ну вы поняли...

Есть вещи, которые мужчина - в женщине - не может понять.
Даже - я, даже - в вас. Не потому, что это ниже или выше
нашего понимания, дело не в этом, а потому, что некоторые
вещи можно понять только изнутри себя, будучи.
Я женщиной быть не могу. И вот, то немногое
только-мужское во мне не может понять того немногого
только-женского в вас. Моя тысячная часть - вашей
тысячной части, которую в вас поймет каждая женщина,
любая, ничего в вас не понимающая.

      Под знаком гендерного непонимания читалось начало повести - эмоции, эмоции, эмоции и поток сознания, как будто бы совсем без логики. Воспринималось с трудом. (Может быть это связано с тем, что это моя первая книга, прочитанная с электронной читалки). Потом «втянулся». На «золотом сечении» (когда до конца оставалась последняя треть повести) на немеркнущем фоне эмоций хлынули мысли, необычайно глубокие и захватывающие. Мысли о любви. До этого в повести «о любви» были в основном эмоции – яростные и яркие. Вообще-то, более насыщенную любовью и нежностью книгу я раньше не читал. Здесь каждая строчка - о любви. Сама Цветаева пишет:
     

Действующих лиц в моей повести не было. Была любовь. Она и действовала - лицами.

      Здесь можно было бы и закончить, но хочется прокомментировать несколько цитат из книги:

      Есть такая сказка - норвежская, кажется, - «Что старик делает - все хорошо». А старик непрерывно делает глупости: променивает слиток золота на лошадь, лошадь на козу, и так далее, и, в конце концов, кошку на катушку, а катушку на иголку, а иголку теряет у самого дома, когда перелезает через плетень – потому что не догадался войти в калитку. Так будем друг для друга тем стариком, то есть: лишь бы ему - хорошо! и лишь бы цел вернулся!
      А как бы противно было, если бы сказку пустить - наоборот, то есть - иголку на катушку, катушку на овцу, и, наконец, лошадь на золото? Ох, паршивый бы старик!
      - Поганый бы старик, М. И.! Такими [наоборотными] «стариками» сейчас вся Москва полна.

      Заметьте, сказано - в 1919 г., написано - в 1938 г., а как актуально сегодня! Только возраст «наоборотных стариков» изменился. Старшее поколение по привычке «глупости» делает (как в сказке), а кто помладше – в «бизнес» переметнулись (дешевле купить – дороже продать), то, что Цветаева называет противным, паршивым и поганым.
      Хотя в книге эта зарисовочка для того, чтобы подчеркнуть, что любимым нужно позволять делать что угодно – лишь бы им хорошо было.
      И еще:
     

- Марина! Я ведь знаю, что я - в последний раз живу.

      Эти слова Сонечки - неожиданный бонус для поклонников теории реинкарнации и индийской философии, которые понимают, что круговорот самсары (бесконечная цепь рождений и смерти) для индивидуума прерывается только при достижении мокши, или спасения. При этом индивидуум навечно остаётся в состоянии умиротворения и блаженства, которое является результатом осознания того, что всё бытие едино и неделимо, а бессмертная душа — частичка этого единого целого. После достижения мокши индивидуальная природа растворяется в «океане» безличного.
      Ну что ж, Марина воздала должное своей любимой. Мне, например, уже не важно, кем была и была ли Сонечка на самом деле (была, была – актриса Софья Евгеньевна Голлидэй), так как ее индивидуальная природа растворена в безличном и безбрежном океане любви.

Москва - 1919. Борисоглебский переулок. Марина Цветаева и две ее дочки - Ариадна и Ирина. От Сергея Эфрона нет вестей с Юга.

В Москве 1918-1919 г. из мужской молодежи моего круга - скажем правду - осталась одна дрянь. Сплошные "студийцы, от войны укрывающиеся в новооткрытых студиях... и дарованиях. Или красная молодежь, между двумя боями, побывочная, наверное прекрасная. но с которой я дружить не могла, ибо нет дружбы у побежденного с победителем.

Слово "дрянь" в данном случае я воспринимаю не ругательством и осуждением, а в значении сор, хлам, отходы. У Даля есть значения дрянь - обрезки, стружки

Дрянить, наполнять дрянью, сорить, особ. стружками, разными обрезками.

Вот и они, как обрезки от большого, бывшего, еще не прошлого, но уже не будущего.
Передана атмосфера той Москвы, того времени, настроение той Марины.
Для меня проза Цветаевой это всегда о самой Марине, о ком бы она не писала, кого бы не любила (Пушкин, море, Сонечка...) И конечно ее проза это та же поэзия, не всегда с рифмой, но всегда в том же ритме.
Марина Цветаева в 1938 году году описала события 1919 года, узнав о смерти Сонечки - Софьи Голлидэй, актрисы и чтицы, "четырнадцатилетней инфанты". Кроме Сонечки среди гостей дома в Борисоглебском были Володя - Володечка (Владимир Алексеев), Юрий Завадский, Павел Антокольский.
Покоряют дневники Ариадны Эфрон, дочки М.Цветаевой, написанные шестилетним ребенком, а по сути мудрые размышления, воспоминания взрослого человека. Ее взрослость и ум поражали друзей Марины Ивановны, она же знала, что ее Аля такая была "отродясь".
Молодые, талантливые, голодные старались жить сочиняя, играя, влюбляясь.

Шутим, шутим, а тоска все растет, растет...

Уходит на войну Володечка, пропал без вести в Крыму в 1919 году. Уезжает Сонечка, выходит замуж за режиссера провинциального театра.
В конце есть список "действующих лиц"

Я сказала: "действующие лица". По существу же действующих лиц в моей повести не было. Была любовь. Она и действовала – лицами.

И еще среди действующих лиц дом в Борисоглебском, "чердак-каюта".
В голове крутятся строчки Бориса Пастернака:

Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?

Игра в классики
От А до Я