Исигуро Кадзуо - Остаток дня

Остаток дня

2 прочитали и 6 хотят прочитать 1 отзыв и 11 рецензий
Год выхода: 2010
примерно 230 стр., прочитаете за 23 дня (10 стр./день)
  • Советую 1
  • Советую 1
Чтобы добавить книгу в свою библиотеку либо оставить отзыв, нужно сначала войти на сайт.

Урожденный японец, выпускник литературного курса Малькольма Брэдбери, написавший самый английский роман конца XХ века!

Дворецкий Стивенс, без страха и упрека служивший лорду Дарлингтону, рассказывает о том, как у него развивалось чувство долга и умение ставить нужных людей на нужное место, демонстрируя поистине самурайскую замкнутость в рамках своего кодекса служения.

В 1989 г. за «Остаток дня» Исигуро единогласно получил Букера (и это было, пожалуй, единственное решение Букеровского комитета за всю историю премии, ни у кого не вызвавшее протеста). Одноименная экранизация Джеймса Айвори с Энтони Хопкинсом в главной роли пользовалась большим успехом. A Борис Акунин написал своего рода ремейк «Остатка дня» – роман «Коронация».

Лучшая рецензияпоказать все
Elessar написал(а) рецензию на книгу
Оценка:

Очень многие считают первейшей заслугой Исигуро то, что, будучи чистокровным японцем, он умудрился очень верно уловить настроение подлинно английской прозы. Как-то так сложилось, что роман полагается неким подвигом билингва, попыткой навести хрупкий мост взаимопонимания между двумя так непохожими культурами. Я, конечно, искренне восхищён этой книгой Кадзуо, но мне всё же кажется, что за выставленной напоказ лощёной британской антуражностью скрывается стопроцентно японский прозаик. И, разумеется, гениальный.

Взять хотя бы тематику романа. Практически любая пара культур обладает некими точками соприкосновения, и тем более примечательно, что Исигуро обратил внимание как раз на одну из таких общих и для Англии, и для Японии тем. Речь, конечно, о проблеме служения. С одной стороны, беззаветная преданность Стивенса своему делу, посвящение всей жизни единожды избранному призванию в контексте японской культуры выглядят более чем уместно и органично. Но ближе к концу романа Кадзуо мастерски вскрывает все те скрытые противоречия, которые в конечном счёте и приводят героя к поражению. Искренне веря в величие своего хозяина, Стивенс одновременно отваживается оценивать людей, деля их на вращающих колесо истории небожителей и простых смертных. С другой стороны, он так и не решается открыть глаза на ошибки хозяина. Качества типично внутренние - величие, благородство, наконец, пресловутое достоинство - Стивенс пытается искать вовне, в отражении чужих глаз. Для Стивенса болезненно важна причастность его лорда к сильным мира сего, мнение общественности, последствия однажды принятых хозяином решений. Один раз решив расценивать себя как вещь, невозмутимый и безэмоциональный автомат, герой всю жизнь мучается типично человеческими сомнениями, которые, казалось бы, раз и навсегда вычеркнул из своей жизни. Отдав всего себя служению, Стивенс утратил внутреннее зрение и душевную гибкость. Именно поэтому он просто-напросто не знает, имело ли прошедшее смысл, когда вся громада внешних условностей рухнула. Сравните это с каноничной для Японии ситуацией самурая на службе у недостойного сюзерена. На первый взгляд, воин и слуга не имеют ничего общего, но сама идея увязать воедино служение и достоинство сходна для обоих культур. Как быть, когда принятые обязательства служения вступают в противоречие с внутренним идеалом достоинства? Самураи в таких случаях прибегали к крайней мере - ритуальному самоубийству. Стивенс же, не сумев мгновенно распознать в своём поведении фальшь, неосознанно превращает в самоубийство всю свою жизнь.

История искалеченного системой героя действительно очень трагична. Мы мало знаем о прошлом Стивенса, но ясно, что, будучи сыном профессионального дворецкого, мальчик сызмальства попал в среду, губительную для всех проявлений душевной живости, эмоций и чувств. И любовь к родным, и любовь чувственную, и даже искреннюю неподдельную преданность Стивенс заменяет профессионализмом, который сам же так презирает в лице сенатора Льюиса. У героя нет увлечений, хобби, привязанностей, воззрений, надежд, мечтаний, словом, ничего, что делает человека человеком. Он даже с людьми общаться не умеет. Принятый им обет выходить из облика лишь в одиночестве привёл только к тому, что маска постепенно сроднилась с лицом и в конечном счёте заменила его. Внутренний монолог героя беспросветно мрачен, мы видим не живой, полный красок мир, но бесконечный реплей, вечный постфактум, зацикленный и искажённый сознанием героя. Кадзуо здесь слегка сдвигает набок уже собственную маску британского автора, позволяя себе штуки совершенно японские - болезненную фиксацию на, казалось бы, незначительных деталях, глубокий инсайт во внутренние переживания героя. В реальном мире Исигуро тщательно прорисовывает только отдельные детали вроде происшествия с его отцом или случая в лакейской, и то сквозь призму искажённого тысячей условностей восприятия Стивенса. Нам самим предоставляется прочувствовать всю глубину незамеченной героем трагедии. Бедный-бедный Стивенс, он так и не понял до конца, что же сотворил с обственной жизнью.

Резюмируя, "Остаток дня" - весьма незаурядный роман, который является скорее не образчиком типично британской аристократической прозы или характерной для японских авторов прозы психологической, но неким синтезом, амальгамой этих двух направлений. Низводя Кадзуо всего лишь до положения талантливого стилиста, мы незаслуженно обижаем одного из самых талантливых современных англоязычных авторов.

Доступен ознакомительный фрагмент

Скачать fb2 Скачать epub Скачать полную версию





Лиса Элис № 9 в рейтинге
поделилась мнением 1 год назад
мудро
Моя оценка:
Совершенно невероятная книга, если пришло время задуматься о смысле жизни. И еще более невероятно, что фильм, снятый по книге, таких глобальных размышлений не вызвал (хотя Хопкинс в роли дворецкиго и великолепен как всегда).
Elessar написал(а) рецензию на книгу
Оценка:

Очень многие считают первейшей заслугой Исигуро то, что, будучи чистокровным японцем, он умудрился очень верно уловить настроение подлинно английской прозы. Как-то так сложилось, что роман полагается неким подвигом билингва, попыткой навести хрупкий мост взаимопонимания между двумя так непохожими культурами. Я, конечно, искренне восхищён этой книгой Кадзуо, но мне всё же кажется, что за выставленной напоказ лощёной британской антуражностью скрывается стопроцентно японский прозаик. И, разумеется, гениальный.

Взять хотя бы тематику романа. Практически любая пара культур обладает некими точками соприкосновения, и тем более примечательно, что Исигуро обратил внимание как раз на одну из таких общих и для Англии, и для Японии тем. Речь, конечно, о проблеме служения. С одной стороны, беззаветная преданность Стивенса своему делу, посвящение всей жизни единожды избранному призванию в контексте японской культуры выглядят более чем уместно и органично. Но ближе к концу романа Кадзуо мастерски вскрывает все те скрытые противоречия, которые в конечном счёте и приводят героя к поражению. Искренне веря в величие своего хозяина, Стивенс одновременно отваживается оценивать людей, деля их на вращающих колесо истории небожителей и простых смертных. С другой стороны, он так и не решается открыть глаза на ошибки хозяина. Качества типично внутренние - величие, благородство, наконец, пресловутое достоинство - Стивенс пытается искать вовне, в отражении чужих глаз. Для Стивенса болезненно важна причастность его лорда к сильным мира сего, мнение общественности, последствия однажды принятых хозяином решений. Один раз решив расценивать себя как вещь, невозмутимый и безэмоциональный автомат, герой всю жизнь мучается типично человеческими сомнениями, которые, казалось бы, раз и навсегда вычеркнул из своей жизни. Отдав всего себя служению, Стивенс утратил внутреннее зрение и душевную гибкость. Именно поэтому он просто-напросто не знает, имело ли прошедшее смысл, когда вся громада внешних условностей рухнула. Сравните это с каноничной для Японии ситуацией самурая на службе у недостойного сюзерена. На первый взгляд, воин и слуга не имеют ничего общего, но сама идея увязать воедино служение и достоинство сходна для обоих культур. Как быть, когда принятые обязательства служения вступают в противоречие с внутренним идеалом достоинства? Самураи в таких случаях прибегали к крайней мере - ритуальному самоубийству. Стивенс же, не сумев мгновенно распознать в своём поведении фальшь, неосознанно превращает в самоубийство всю свою жизнь.

История искалеченного системой героя действительно очень трагична. Мы мало знаем о прошлом Стивенса, но ясно, что, будучи сыном профессионального дворецкого, мальчик сызмальства попал в среду, губительную для всех проявлений душевной живости, эмоций и чувств. И любовь к родным, и любовь чувственную, и даже искреннюю неподдельную преданность Стивенс заменяет профессионализмом, который сам же так презирает в лице сенатора Льюиса. У героя нет увлечений, хобби, привязанностей, воззрений, надежд, мечтаний, словом, ничего, что делает человека человеком. Он даже с людьми общаться не умеет. Принятый им обет выходить из облика лишь в одиночестве привёл только к тому, что маска постепенно сроднилась с лицом и в конечном счёте заменила его. Внутренний монолог героя беспросветно мрачен, мы видим не живой, полный красок мир, но бесконечный реплей, вечный постфактум, зацикленный и искажённый сознанием героя. Кадзуо здесь слегка сдвигает набок уже собственную маску британского автора, позволяя себе штуки совершенно японские - болезненную фиксацию на, казалось бы, незначительных деталях, глубокий инсайт во внутренние переживания героя. В реальном мире Исигуро тщательно прорисовывает только отдельные детали вроде происшествия с его отцом или случая в лакейской, и то сквозь призму искажённого тысячей условностей восприятия Стивенса. Нам самим предоставляется прочувствовать всю глубину незамеченной героем трагедии. Бедный-бедный Стивенс, он так и не понял до конца, что же сотворил с обственной жизнью.

Резюмируя, "Остаток дня" - весьма незаурядный роман, который является скорее не образчиком типично британской аристократической прозы или характерной для японских авторов прозы психологической, но неким синтезом, амальгамой этих двух направлений. Низводя Кадзуо всего лишь до положения талантливого стилиста, мы незаслуженно обижаем одного из самых талантливых современных англоязычных авторов.

Ponedelnik написал(а) рецензию на книгу
Оценка:

Вечер - лучшее время суток



На некоторые книги просто стыдно писать рецензии. Пробежалась наискосок по тому, что уже сказано до меня, и поняла, что для понимания некоторых художественных произведений нужно иметь порой не только голову на плечах, но и способность понимать и осмысливать на каком-то совершенно другом уровне. И тут так не хочется показаться глупым.

Многие при описании этого романа не забывают упомянуть, какие же интернациональные штуки пишет Исигуро, хотя сам вроде бы японец. Но в "Остатке дня", как мне кажется, он делает ставку вовсе не на культуру англичан или японцев, а на фактически новую национальность - человека в услужении. Ведь русских от американцев отличает не только язык, нас отличает образ мышления, то, как мы видим окружающий мир. И тут то же самое. Ты понимаешь, что залезаешь в голову не просто к человеку другой национальности, а к человеку, для которого шар земной крутится в другую сторону.

Было несколько сцен, когда я понимала: так, как поступал главный герой, не поступил бы настоящий француз, англичанин или китаец, - так поступил бы только настоящий дворецкий. Это как отдельная раса, как новый вид человека, если хотите. И в случае с отцом, и в случае с экономкой, Стивенс проявил не просто выдержку или терпение, он проявил профессионализм.

Если честно, мне хочется быть чуточку похожей на него. Чтобы не задумываться о жизни, не задумываться о каких-то вещах, которые нам кажутся концом света, а в глазах главного героя - всего лишь небольшая неприятность, которые случаются сплошь и рядом. Их нельзя предотвратить, но с ними можно смириться.

Я еще я хочу так же сильно любить то, что я делаю. Не той юношеской слепой любовью, а зрелой, осмысленной, почти что рационализированной. Но в том-то и дело, что почти.

Эта книга, может, и не изменит ваше представление об окружающем мире, но хотя бы на несколько сотен страниц вы сможете побывать, как говорят англичане, в чужих ботинках. В такие моменты лично у меня что-то щелкает в голове, и я вспоминаю, что не обязательно жить так, как от вас ждут окружающие. Не обязательно делать так, как велит общество. И точно не обязательно следовать чужим правилам.

Придумайте свои, но не забывайте следовать им с достоинством.

Arlett написал(а) рецензию на книгу
Оценка:

“Нет, - думала я, - он все-таки ужасный зануда!” Уже три дня Исигуро не давал мне покоя своей книгой. Но обзывалась я не на него, не подумайте, а на его главного героя. Я признаю, в нем есть выправка, своеобразный лоск, он интересный собеседник. Так почему же я снова и снова прихожу к чувству неприятия. Ведь, казалось бы, должна восхищаться человеком столько преданным своему делу. Так почему же не получается? Но давайте по порядку.

Американец покупает старинное английское поместье. Его корни и история - вот за что он выложил кучу американских баксов. Он покупал Историю. Вместе с обстановкой ему достался дворецкий Стивенс. Настоящий потомственный английский дворецкий, чья жизнь принадлежит этому дому, он всю её отдал ему. Остальной персонал (27 человек) уволился. Теперь перед Стивенсом стоит непростая задача - составить такой график работы, при котором порядок в доме мог бы поддерживаться силами четырех человек. Через год становится очевидным, что как воздух необходим пятый. Возможно им согласится стать мисс Кентон, которая двадцать лет назад работала здесь экономкой, и с которой все эти годы мистер Стивенс состоял в дружеской переписке?
А тут как раз новый хозяин предлагает отпуск и деньги на бензин для путешествия по родной стране. Впервые за многие годы Стивенс покинул стены Дарлингтон-холла.

В пути он предается воспоминаниям и размышлениям. И читатель будет единственным свидетелем его монолога, не считая коротких дорожных встреч. Чем больше я его слушала, тем чаще цитировала милого и нелепого Новосельцева из “Служебного романа”. Я не раз в сердцах ворчала себе под нос: “Сухарь - вот вы кто!” И вот едет мистер Стивенс по живописным дорогам Англии и пытается оправдать собственную жизнь, доказать, что прожил её со смыслом, убедить себя, что всё было сделано правильно. Он служил в Великом доме, служил хорошо. Ему есть, что вспомнить. Бернард Шоу с восхищением рассматривал начищенную им вилку. Чистить вилки - тоже надо уметь.

Много времени он потратил для определения, что есть достоинство, но к чему-то определенному так и не пришел. (Хотя на мой взгляд ничего в этом сложного нет. Достоинство - это определенные манеры плюс кодекс чести). А знаете почему? Потому что нельзя сохранить достоинство человеку без своего мнения. А у Стивенса его нет. Нельзя всю жизнь достойно поддакивать. Вместо мнения у Стивенса слепое следование распоряжениям. Он напичкан ими, как плюшевый заяц, и такой же бесхребетный. Безупречный профессионал, бесцветная личность. Достоинство дворецкого выражается в умении невозмутимо обтекать, когда над тобой потешаются гости хозяина. Меня коробит от самого слова - хозяин. Оно собачье. И цель жизни Стивенса - при любых обстоятельствах, не смотря ни на что, вежливо помахивать хвостом.

Может ли он и себя причислить к Великим дворецким? Вот отец его, по его мнению, был Великим. Случай с его отцом, как образцом величия, которым он восхищался, привел меня в ужас. В поместье, где служил отец Стивенса, приехал с визитом генерал, по глупому приказу которого, была поведена позорная военная операция, в ходе которой погиб родной брат Стивенса. Отец тяжело переживал потерю. Хозяин, понимая щекотливость ситуации, предложил ему на это время отойти от дел. Но нет! Как же без него? Прием провалится! А тут еще у генерала заболел камердинер, так Стивенс-старший лично прислуживал ему 4 дня, выслушивая бесконечные хвастливые бравады. Он был таким Великим дворецким, что генерал даже не догадывался, как сильно он на самом деле его ненавидит. Для меня нет в этом никакого величия и достоинства. Нет его! Есть слепой фанатизм. Я все понимаю, но уважать не могу.

kassiopeya007 написал(а) рецензию на книгу
Оценка:

Это стоит читать!

О мой Бог, эта самая совершенная книга, которую я читала. Я буду петь ей дифирамбы и восхвалять её, хотя мне не стоит этого делать, потому что она такая тихая и спокойная, она про достоинство, про долг и честь, про феномен, который никто ещё в литературе так подробно и так интересно не раскрывал, эта книга про феномен "слуги", про то, что значит "служить", и что такое по-настоящему быть слугой и по-настоящему служить.

Кадзуо Исигуро создал совершенный английский роман про целую эпоху, про начало и середину 20 века, про старую добрую Англию с её лордами и замками, с её политикой и политическими деятелями, с её культурой слуг, с культурой настоящих английских дворецких.

Поместив главного героя Стивенса в непривычные для него обстоятельства - он отправляется в путешествие - автор только выиграл. На фоне английских пейзажей Стивенс вспоминает прошлое: жизнь слуг в замке лорда Дарлингтона, своего отца, важные светские обеды и ужины, кодекс настоящих дворецких, миссис Клементс... Собственно с целью вернуть миссис Клементс назад он и отправляется в свой заслуженный отпуск, которого у него никогда не было - это непозволительно для истинного дворецкого.

Исигуро делает совершенно потрясающую вещь - через повествование главного героя он приходит к анализу главного героя им самим. Это удивительно и невероятно. Это поражает. Размеренное повествование приходит к финалу с удивительным открытием Стивенса одной из важных мыслей для всего человечества:

Так, может, стоит прислушаться к его совету – перестать все время оглядываться на прошлое, научиться смотреть в будущее с надеждой и постараться как можно лучше использовать дарованный мне остаток дня?


Да, стоит. Но только, что значит это "лучше использовать"? На месте героя я бы сделала по-другому, но он верен своему кодексу чести, и он продолжает свою достойную жизнь дворецкого до конца. Не в его праве испытывать сильные чувства и признаваться в любви. Не в его праве делать опрометчивые поступки и завоёвывать ту, которую любишь. Он - настоящий образцовый дворецкий. И он будет играть эту роль, данную ему, до конца.

Delfa777 написал(а) рецензию на книгу
Оценка:

Побочная сторона служения.

Книга состоящая из неторопливого повествования и грусти. Книга, читая которую - отдыхаешь. Как отдыхал бы на природе, в сельской глуши, где нет привычных достопримечательностей, а есть бескрайние просторы, таящие в себе ответы на самые важные вопросы. Надо лишь прислушаться к тишине, отбросить суету внешнего мира и наблюдать. Тогда незамеченные ранее детали, скрытые от беглого взгляда, сложатся в трагическую картину жизни полной надежд и лишений. Жизни, отданной служению.
Выразительные средства Исигуро довольно скупы - в романе минимум описаний. Характер главного героя спрятан в словах и поступках, на пересечении прошлого и настоящего. В горькой исповеди пожилого человека беспощадно обнажается измученная душа верного слуги, отказавшегося понимать виденное им, исполняющего долг не задавая вопросов, не подвергая сомнениям и критическому анализу действия своего господина.

Бесконечный внутренний монолог ведет потомственный дворецкий с 35-летним стажем. И по-началу влезть в шкуру мистера Стивенса весьма непросто - все его мысли только о наилучшем выполнении своих обязанностей. Где же эмоции, мечты, желания,сомнения, разочарования? Этот человек обладает невероятным самоконтролем. Но со временем любая броня дает трещину и потому уже довольно скоро появляется возможность убедиться в наличии простых человеческих радостей и эмоций у вышколенного слуги, внешне остающегося невозмутимым. "Первой ласточкой" станет горячая рекомендация любимых им книг написанных уважаемой мистером Стивенсом автором. Обнаружится радость и волнение при мыслях о предстоящем автомобильном путешествии. Сразу стало спокойнее - все таки нормальный, живой человек. Отличный профессионал - умный, чуткий (когда дело касается хозяина). Он замечательно рассчитывает когда и при каких обстоятельствах обратиться к нанимателю с той или иной просьбой. И при этом слишком серьезно воспринимает свою роль в улучшении мира. Поэтому часто чувствует себя неловко и неуверенно в ответ на шутливое подтрунивание со стороны нового хозяина-американца, купившего дом прежнего хозяина мистера Стивенса - лорда Дарлингтона, истинного джентльмена старинной закалки, благородного и доверчивого. Образцовый дворецкий старой школы перешел к новому владельцу дома "вместе с мебелью". Времена стремительно меняются и приверженцу старых традиций остается только сожалеть, что нет былой возможности проконсультироваться с более опытными коллегами, чтобы выработать единственно правильную линию поведения в новых условиях. В его воспоминаниях предстает ироничное и нелепое в своем подражании миру господ сообщество слуг. Забавно смотрятся проходящие в духе глубокого взаимного уважения профессиональные собрания этого сообщества

где был представлен самый цвет нашей профессии со всей Англии, и за беседами мы, бывало, просиживали у пылающего камина далеко за полночь


И вот начинается долгожданная поездка. Волнительным оказалось начало путешествия для человека, никогда ранее не покидавшего Дарлингтон-холла, работе в котором отдал лучшие свои годы. Смакуя небывалые события, он старается увидеть как можно больше. Родной пейзаж вызывает в мистере Стивенсе чувство гордости. Прочувствовав величие родной земли дворецкий размышляет о величии присущем своей профессии. Вспоминает случаи "звездной болезни" среди своих коллег, подмечает мимолетность славы, если та не базируется на несомненных достоинствах и талантах коими обязан обладать лицо данной профессии, заключает, что достоинство - качество трудно достижимое, но необходимое и потому к нему следует стремиться на протяжении всей карьеры, а лучше всей жизни. Это не данность, его обретают путем многолетнего самовоспитания и глубокого осмысления профессионального опыта. Размышляя на эту многослойную тему, продолжает вспоминать свое служение на ответственном посту распорядителя огромного дома живущего бурной и насыщенной жизнью. Многим мистеру Ситвенсу пришлось пожертвовать. Волнительны воспоминания о престарелом отце, также много лет прослужившим дворецким, который из-за почтенного возраста уже не мог более исполнять привычные обязанности. Тяжело наблюдать как непросто смирится старику с немощностью и собственной бесполезностью. Непривычно видеть как главный герой настолько предан делу, что не бросает исполнение обязанностей даже ради того, чтобы присутствовать у постели умирающего отца. Возможность создать семью с экономкой мисс Кентон он упустил по той же причине.

Ради долга и достижения величия в профессии мистер Стивенс жертвовал любыми привязанностями, изничтожил в себе личное мнение, запретил себе сомнение в правоте хозяина. Словно бесхребетная сущность принимал ту форму, которая наилучшим образом соответствовала мнению хозяина. Загнал под глубокий панцирь все, что по его мнению, мешает образцовому исполнению обязанностей. Из-за этого порой возникало впечатление, что дворецкий Дарлингтон-холла лишен сострадания и такта, твердой воли, капризен, самолюбив, тщеславен. Созданный им самим в начале повествования образ благородного и преданного профессионала трансформируется в нечто иное, заслуживающее скорее сострадания, чем восхищения. Дело, которому он отдал себя целиком оказалось замком из песка и волна краха, который потерпел в конце жизни лорд Дарлингтон смыла это строение в одночасье. И вот мистер Стивенс одинок и опустошен. Показателен момент где он стоит на холме

И все-таки мало радости было стоять на одиноком холме у закрытых ворот, когда свет дня вот-вот иссякнет, а туман на глазах густеет, и видеть, как в далекой деревне зажигаются огоньки.


Большая часть жизненного пути уже пройдена. У мистера Стивенса нет ничего своего. Путешествует на хозяйской машине, в костюмах оставленных ему лордами вместо чаевых, с головой набитой чужими мнениями. По его мнению собственные твердые взгляды не совместимы с преданностью работодателю. Дворецкий не допускает даже возможности другого отношения к хозяину, но может отнесясь критически к словам своего лорда он принес бы тому больше пользы, чем поддакивая? Но он уверенно и не колеблясь следовал выбранному пути и с чем же он остался на закате своей жизни? Мистер Стивенс все отдал служению и больше ему нечего отдать. Все порывы свои души, все тепло и привязанность он сконцентрировал на одном, самом важном для него человеке, своем господине, призвавшем когда то молодого дворецкого на служение. О нем одном были все помысли верного слуги, с ним одним связаны все надежды и устремления. Положив жизнь на алтарь служения, он отказался от всего что отвлекало - от личной жизни, от душевной привязанности к другим людям, даже от самой личности. Став тенью, отражением своего господина. Путь служения на который он ступил когда то был благороден, то как он следовал по этому пути достойно и уважения и сожаления. Но путь завершен, хозяина больше нет и все, что осталось - это опустошение и воспоминания о былом.

Книга была прочитана в рамках «Открытой книги». Тур 42.
За совет искренняя благодарность sinbad7

Лиса Элис добавила цитату 1 год назад
... как раз очевидное отсутствие эффектности и театральности и отличает красу нашей земли перед всеми другими. Существенна тут безмятежность этой красы, ее сдержанность. Словно сама земля знает о своей красе, о своем величии и не считает нужным громко о них заявлять.
Лиса Элис добавила цитату 1 год назад
Достоинство – качество, каковым человек либо наделен, либо не наделен от природы, а стало быть, если оно не проявилось в человеке со всей очевидностью, стремиться к нему так же тщетно, как дурнушке пытаться выбиться в красавицы.
Лиса Элис добавила цитату 1 год назад
Нельзя же всю жизнь думать только о том, что могло бы быть. Пора понять, что жизнь у тебя не хуже, чем у других, а может, и лучше, и сказать спасибо.
Лиса Элис добавила цитату 1 год назад
... истина открывается лишь тогда, когда на нее совершенно случайно наталкивают посторонние обстоятельства.
Лиса Элис добавила цитату 1 год назад
Для великих дворецких профессиональный облик – то же, что для порядочного джентльмена костюм: он не даст ни бандитам, ни стихиям сорвать его с себя на людях, а разоблачится тогда, и только тогда, когда сам того пожелает, и непременно без свидетелей. В этом, как я говорю, и состоит "достоинство".