Если ты кадет S-класса — тебя ждет блестящее будущее, место службы в лучшей армаде галактики и головокружительная карьера. Если ты принцесса Иристана — тебя ждет блестящее будущее, брак с самим повелителем планеты, он же сильнейший воин, и жизнь, долгая и счастливая. Если ты из клана Аэрд — тебя ждет блестящее будущее, должность великой эйтны-хассаш и практически бессмертие. А вот если ты кадет, принцесса и видящая в одном лице — тебя ждут проблемы. Очень, очень много проблем. И даже любовь...
И там мы побесились на славу, потому что в ванной Эрана какой-то очень пенный шампунь обнаружился, а когда я на шерсть наливала, Икас меня боднул и полбанки вылилось. Пены было… часа на три уборки. А потом стало на все десять, потому что шерстюсик решил поиграть, и только я потянулась за лейкой, чтобы смыть пену, зверь отпрыгнул в сторону. Я за ним! Комья пены по всей ванной! Полотенца в хлам! Зеркала в пене. Баночки, система душа, бассейн – в пене. Я с воплем «Стой, атом нестабильный» за Икасом, Снежная смерть, прыгая по стенам, от меня! Полный атас!
Не отказывайся от мечты, Киран, поверь, ни один мужчина этого не стоит. И ты не простишь сама себе, если не попытаешься, пойми.
На себя посмотрите. – Я схватила салфетку с колен, скомкала, швырнула на стол. – Как вам жилось, а? Неплохо ведь, не так ли? А вы в курсе, сколько девушек бегали по подземельям главного храма эйтн к вам? А затем расплачивались «чудеснейшим» из ощущений – потерей собственного тела! Каково вам было бы чувствовать, что в вашем теле поселился кто-то другой, и мало того что поселился – уродует вас с каждым днем все сильнее! Теперь единственным, кто на меня смотрел, остался Эран – остальные отвели глаза. – Ты все сказала? – спросил повелитель Иристана. – Нет, – вскинув подбородок, ответила я. – Мы слушаем дальше, – произнес Гарданг. – Заслужили.
Лираэт мне улыбнулся, Ошер переглянулся с Гардангом, он и ответил: – Ложь неприемлема для таров.
цитируя Вейнера: «Я сказал – ты сделал, и без вариантов».
Если воин любит – становится той каменной стеной, что защитит от всего мира. И ему совершенно не понятна твоя обида, маленькая моя, ведь он убежден, что поступает правильно.
Действительно влюбилась и вообще, кажется, с первого взгляда, а это очень сложно, когда разум твердит «нет», а ты забыть не можешь тот поцелуй у моста. И как он закрыл меня от папандра. И как обнимал ночью, осторожно, едва касаясь. И как смотрит – такое ощущение, что когда он на меня смотрит, в его глазах я вижу отражение бесконечного летнего неба. И мне бы хотелось, безумно хотелось привести его в университет, показать корабли и как я летаю. И в ночной клуб с ним, чтобы обнял на танцполе и я почувствовала, как волны мелодии уносят нас.
Впрочем, любовь слишком эфемерное понятие, чувство, на которое повлиять сложно, а вот с желанием все проще
И я его понимаю – кому приятно полюбить того, кто не то что даже не любит, но и хочет не по собственному желанию
Что, помимо желания, есть что-то еще, что заставляет дико сожалеть при одной мысли, что я не смогу с ним быть. Что я все-таки влюбилась и, засыпая вчера рядом с ним, чувствовала себя самой счастливой?
Так и тут… и сдается мне, из меня сейчас будут делать богиню.
Свистеть от восторга я начала, еще даже не охватив взглядом все имеющееся здесь богатство, – а покидала склад, едва дыша и проклиная собственную жадность, но каждый кадет Космического университета точно знает – взрывчатки много не бывает. Личного состава, продовольствия и даже топлива перебор случается, но вот взрывчатка – это святое.
«Эран». Тишина, а затем снова: «Гарданг. Слушаю вас, повелительница… чтоб вас!» «А что такое?» – мгновенно изобразила я невинность. «Да ничего! – прошипел неведомый воин. – Будь ты моей дочерью, отшлепал бы зараз… – Он оборвал себя и прошипел: – Простите, повелительница».
И каждый раз, глядя в его глаза или слыша проникновенное «сердце мое», я понимаю, что любовь, она так же бесконечна, как и космос, более того – с каждым совместно прожитым годом она становится только сильнее.
Желание женщины – нежность, но никак не агрессия.
Очередная бабочка, рвущаяся к огню, в котором сгорит, и ведь бабочка даже на миг не задумывается о том, что ощущает огонь, глядя на ее гибель…
– Эран, а почему ты меня с собой не взял? – немного обиженно спросила я. Повелитель Иристана перевел взгляд на меня, усмехнулся и зло ответил: – Я ушел, чтобы тебя не… взять.
– Конъюнктивит, – потрясенно пробормотала я. – Мое имя? – встрепенулась женщина. И мне стало стыдно за свою оговорку. – Нет-нет, – заверила я, – это ругательство такое.
Ну и я решила больше не выступать. Не то чтобы он прав, хотя вообще прав, но так просто… в общем, не выступать.
Женщина не должна убивать, – очень спокойно, но с непробиваемой убежденностью произнес воин, – ваша суть дарить жизнь.
– И чего ты улыбаешься? – поинтересовалась я. – Сложно дать четкий ответ. – Воин мельком взглянул мне в глаза. – Почему? – уже стало любопытно. – Потому что, мое сердце, любые трудности меркнут на фоне тебя. Я задумалась, а после с нескрываемым подозрением спросила: – Это сейчас комплимент был или упрек?!
«И где были ваши мозги?!» «Мне всего пятьдесят!» – прорычал воин. «А-а… извиняюсь, у вас мозгов еще не было, – промямлила я.
Я смотрела на Эрана. На него, и только на него. Затем медленно поднесла свою ладонь к лицу, слизнула кровь с пальца… Ранка на пальце повелителя Иристана перестала кровоточить в тот же миг. У меня был шок. Эран смотрел хмуро и как-то виновато. Гарданг и Ошер поднялись. А единственное, о чем я могла думать: – Страшно представить, что с тобой будет, когда я рожать начну… – Я… подготовлюсь, – хрипло ответил воин.
– Знаешь, Кирюш, – завязывая шнурки, прошептала мама, – отсюда всего метров сто пятьдесят до тайного хода эйтн, но… – Но что? – изумленно шепчу я. – Как ты его после такого бросишь? Теперь, как честная женщина, ты просто обязана на нем жениться! Недовольный взгляд зеленых глаз и едва слышное: – Прибью заразу!
Мамочка улыбнулась, отодвинула меня чуть в сторону, после чего начала озираться. Увидела валун, торопливо подошла к нему, забралась и поманила воина пальцем. И тот даже подошел и встал рядом с ней, и теперь их лица были на одном уровне. И только тогда, чуть подавшись вперед, мамочка ехидно протянула: – Докажи!