Тилль, целительницу из диких, война лишила улыбки и желания жить. У Бельфенора, светлого боевого мага, унизительный мир отнял родную землю и право умереть в бою — все, что у него оставалось. Они были по разные стороны линии фронта и привыкли считать друг друга врагами. У них нет ничего общего — кроме этой войны. Две разбитые жизни, волею случая дополнившие друг друга сколами и трещинами и скрепленные вместе прихотью судьбы. Что им остается? Бороться с неожиданно вспыхнувшими чувствами? Или...
Юность очень любит громкие слова и короткие однозначные ответы, только на некоторые вопросы ответов не существует вовсе. Просто потому, что, если бы они были, жизнь не имела бы смысла.
Имея мужество совершить поступок, нужно иметь мужество за него отвечать.
Как говорится, когда нечему радоваться, найди приятное в мелочах.
мужчина обязательно должен быть умным, а женщина — мудрой, и тогда настанет гармония.
Близкие отношения двух влюбленных — это взаимная притирка двух деталей. От некоторых летят искры, некоторые легко прогибаются и подстраиваются, некоторые ломаются, некоторым оказывается проще разойтись в стороны, чем сгладить углы.
Традиция не обязательно должна быть рациональной, но обязательно — красивой.
— Ох уж мне эти женщины! — вздохнул Кир, демонстративно закатив глаза. — Десять им лет, десять веков — один и тот же ветер в голове и настроение меняется по пять раз в минуту
Часто весельчаки по жизни в глубине души очень несчастные существа с горькой судьбой.
Нужно быть конченым кретином, чтобы между любимой женщиной и гордым одиночеством выбрать последнее.
Фанатики, когда в них отпадает нужда, красиво и быстро умирают, а тот, кто стоял за их спиной, достигает своей цели, оставаясь при этом с чистыми руками и при своих интересах.
— Он считал, что действует во имя общего блага, — отозвался хаосит скучающим тоном. — Во имя всеобщего блага часто творятся удивительные зверства, а в конечном итоге оно всегда прикрывает чей-то умелый хитрый эгоизм и чью-то маленькую, но очень сильную жажду власти.
Двигало мной обычное женское любопытство, то самое, иррационально-безжалостное и всесокрушающее.
— Тебе Бельфенор уже в морду дал? Дал. А я слабая женщина, я так не могу, я винтовку возьму.
Есть такая старая человеческая поговорка: «От работы кони дохнут». Интересно, у меня получится доказать, что эльфы не родственники лошадям, или наоборот?
Умение забывать — едва ли не единственный способ выдержать вечную жизнь.
Эльф был… светлый. Настолько светлый, что натурально захотелось запить это зрелище орочьей полынной настойкой. Полфляги вылить в себя, вторую половину — ему на голову, чтобы хоть немного разбавить цветовую гамму. И вообще, говорят, светлым идет зеленый.
Любое единоборство – это противостояние в первую очередь с разумом противника, а не с его силой. С привычками, со сложившимися стереотипами, с личными качествами и опытом, поэтому половина успеха даже не в силовом превосходстве и умении, а в понимании тактики и способности предсказать действия врага. Если успеешь быстро просчитать, даже здорово уступая в силе, сможешь победить.
– Ты удивительная, совсем не похожа ни на одну из знакомых мне женщин. Клубок противоречий. Сильная, но хрупкая и нежная. Горячая, но терпеливая и рассудительная.
– А ты что тут делаешь?! – опешил я, обнаружив рядом с ней Таналиора.
– Не отвлекайся, – отмахнулся он. – Девчонку я вытащу, а ты побереги себя. Она же меня по пробуждении загрызёт в случае чего, – иронично заметил он.
– Миль, если ты сдёрнул меня с места ради какой-нибудь ерунды, дам в ухо, – мрачно пообещал Валлендор, появляясь на пороге.
– Злые вы, – укоризненно ответил тёмный, открывая глаза и фокусируя взгляд на вошедшем. – И что вы с Бельфенором общий язык не пытаетесь найти? Порывы-то одинаковые. Чуть что – сразу в ухо!
– Очнулась? Это хорошо. Смотри-ка, даже бежать не попробовала, странно, – спокойно проговорил он, разглядывая меня с задумчивым интересом.
– Сбежишь тут, ага, – пробурчала я, утыкаясь обратно лбом в колени. – Ты бы меня ещё прибил, а потом удивлялся.
– Немного не рассчитал силу, – виновато проговорил он, кажется, разглядывая рану. – Извини, придётся потерпеть, никаких лекарств у меня с собой нет… Не волнуйся, это ненадолго.
– Не стоит путать честь и гордость с ослиным упрямством и заносчивостью. Нет ничего зазорного и уж тем более постыдного в том, чтобы принять чужую помощь, когда в ней нуждаешься. Просто так. Потому что разумные существа должны помогать друг другу: они без этого не выживают, чай, не хищники-одиночки. Садись и ешь.
Я повзрослела стремительно, за считанные недели первых боёв. Не раз и не два жалела о своём глупом побеге тогда, в юности, но – уже молча. Я научилась, сцепив зубы, делать то, что должна, через «страшно» и «больше не могу».
Тилль была яркой. Не столько внешне – я видел и более привлекательных женщин, и даже не столько по характеру – попадались характеры значительно более интересные, сколько… чувствовалось в целительнице что-то, привлекающее и заставляющее тянуться к ней, как усталый замёрзший путник протягивает руки к разгоревшемуся огню. Даже если этого не ощущать, достаточно было посмотреть на тех, кто находился вокруг. Обычная в общем-то девочка привлекала к себе решительно всех – детей, взрослых, друзей и совершенно посторонних, незнакомых существ. Внутренняя энергия, редкая жизненная сила, я не знал, как это назвать. Но тоже ощущал желание оказаться рядом просто для того, чтобы согреться её присутствием и увидеть сияющую улыбку.
– Воин, не способный самостоятельно прокормить себя, не достоин называться воином, – отмахнулся я. – Кстати, напомни, как ты относишься к рыбалке?
– К тому, что ты называешь рыбалкой, я отношусь резко отрицательно, – скривился он. – Нет уж, сам развлекайся, а мне на это смотреть больно. Вот какой ты после этого маг, а?
– Тупой, но сильный, ты же сам говорил, – рассмеялся я.