Любовь гика

В семье не без урода

Но что конкретно считать уродством? Кто изобрёл эталоны и где зафиксированы каноны красоты и безобразия? К примеру, вы считаете, что ваш аккуратный рот, небольшие ушки и широко распахнутые голубые глаза - это красиво. А теперь идите и расскажите это африканцу из племени мурси, у которого в губе глиняная тарелочка размером с блюдо для фаршированного поросёнка из бабушкиного сервиза на двадцать шесть персон. Он решит, что вы просто такая страшная, что единственное, что вам осталось - это чувство юмора. И женщины Мьянмы с раструбом духовой трубы на шее, всю жизнь мечтающие догнать и перегнать жирафа, и кенийские мадам с картофельными тёрками в развевающихся где-то в районе колен ушах, с ним полностью согласятся. Китайские женщины с их копытцами-лотосами будут искренне вам сочувствовать из-за ваших лап Годзиллы тридцать седьмого размера, двухсоткилограммовые женщины Мавритании - из-за ваших ничтожных шестидесятикилограммовых шансов выйти замуж, а горбатый карлик-альбинос будет думать, что вам отчаянно не повезло, потому что вы обычный.

Каждый из нас [фриков] уникален. Каждый – штучная вещь. С чего бы мне вдруг захотелось, чтобы мы превратились в ширпотреб с конвейера? Вы все одинаковые, различаетесь только одеждой.

Что-что, а обычность в бродячем цирке Алоизия Биневски не приветствовалась. Под влиянием большого спроса на всевозможных цирковых фриков, Ал и его жена Лил решают поэкспериментировать уже на зачаточном этапе и поставить дело производства уродцев на конвейер. В ход идут любые средства: мышьяк, кокаин, амфетамины, радиевая диета. И результаты, надо сказать, получились весьма необычными и эксцентричными. Так у рассказчицы Олимпии Биневски, старшей дочери владельцев цирка, вполне себе обычной карлице-горбунье с розовоглазой разновидностью альбинизма, появились брат Артуро - Водяной Человек с ластами вместо ног и плавниками вместо рук; Электра и Ифигения - музыкально одарённые сиамские сёстры-близняшки; и Фортунато, ака Цыпа, - внешне обычный мальчик с могущественным телекинетическим потенциалом. Неудавшихся жертв экспериментов закатывали в банки, как маринованные огурцы, и помещали в так называемые Ясли. Надо отдать должность экцентричным родителям - своих "причудок" они любили, хоть и странной любовью.
Но если вы думаете, что перед нами вызывающий гаденькое тошнотворное чувство роман о цирковых уродцах - вы ошибаетесь. По мере прочтения дефекты внешности главных героев просто перестаёшь воспринимать, и кажутся они вполне обычными людьми, которые любят, завидуют, обижаются, страдают. На становление их характеров и особенности поведения скорее повлиял не факт своеобразных внешностных данных, а сам образ кочевой жизни в тесном коллективе, где всё варится в собственном соку. Невозможность иметь привязанности извне, наладить здоровые контакты с миром за цирковыми шатрами. Так, например, талантливейший манипулятор-монополист Артуро не только подчинил себе всю семью, но стал основоположником безумного культа, названного артуризмом в его честь. Приверженцы артуризма осознанно подвергали себя хирургическим вмешательствам удаления конечностей, чтобы внешность не влияла на становление их, как личностей. Вообще роман очень многослойный, затрагивающий множество проблематик: от семейных ценностей до культа личности, от манипуляции сознания до философии индивидуальности, фобии, тайные желания, общественный долг, справедливость морали и многое-многое другое.

Книга прочитана/прослушана в рамках Новогоднего флешмоба 2020, за отличный совет спасибо Татьяне Carcade ; в игре Книжное государство, а также в группах Книжный винегрет и Мир аудиокниг.

… восхищать, поражать, приводить в исступление…

Вы верите, что можно написать мерзкую, жуткую, почти отвратительную книгу о любви? О любви искренней и настоящей? Хотя и странной по всем параметрам. Не верите? Прочтите «Любовь гика» Кэтрин Данн , и, возможно тогда станет понятнее, как такое возможно.

Бродячий цирк. Семейная пара Биневски. Их старый трюк с курицами и правда устарел. Нужна новая идея, что-то такое, что вряд ли кто-то другой сможет повторить. Нужная новая кровь, попросту говоря. И Биневски решаются на немыслимое. Они создают свой собственный цирк уродцев. Да, они в прямом смысле их создают.
В результате немыслимых экспериментов с мышьяком, кокаином, различными амфетаминами и прочей гадостью у Али и Лил рождаются их «причудки»: Водяной Мальчик Артуро, с ластами вместо рук и ног, сиамские близнецы Ифигения и Электра, у которых абсолютный музыкальный слух, карлица Олимпия, ничем особо не выделяющаяся, кроме лысины и горба и Цыпа (Фотунато), что удивительно, один нормальный ребёнок в семье, если не считать дара телекинеза. Остальные так и остались зародышами, законсервированными в банках, вечная боль родителей, а ещё напоминание о том, что уродства выживших не совершенны.
Да, мягко говоря, странная семья. Но, надо сказать, дружная и любящая, сплочённая. Али и Лил и правда любят своих отпрысков, они считают их красивыми, не похожими на других, а те отвечают им искренней взаимность, несмотря на то, что знают причины своих дефектов.
Но время не стоит на месте. Дети растут, а вместе с ними растут потребности, меняется их жизненное восприятие.
Артуро познал славу, он купался в ней, словно в своём аквариуме. И мысль о том, что кто-то приносит денег больше, чем он, его убивала. А так оно и было. Ведь маленький Ципа своим умением перемещать вещи стал намного прибыльнее плавающего брата.
Зато у Артуро было то, чего не было у Ципы - цепкий манипулятивный ум и острое желание быть первым во всём, быть главным. Ну и ещё зависть, тёмная и страшная, потихоньку зарождающаяся в глубинах чёрствой души. Артуро начинает действовать. И это начало конца цирка Биневских.
Совсем скоро от них останутся только воспоминания, да несколько фотографий и газетных заметок, спрятанных на дне старого сундучка Олимпии.
Олимпии, которая была самой обычной из «причудок». Лысая горбатая карлица. Что с такой возьмёшь? И она старалась быть хотя бы полезной, в быту, в работе, если надо утешить. Особенно для Артуро, которого боготворила и ненавидела одновременно.
Но именно Олимпия проделала однажды трюк, который удивил всех. И который помог ей жить дальше и даже стать почти нормальным членом общества. Почти, потому что внешнее уродство не скроешь никакими париками.
И теперь ей придётся выйти на тропу войны, потому угроза нависла над самой главной тайной её жизни.

О чём эта непростая книга? О жизни, о любви, о семье? О зависти, злости, ненависти? О пороках, которые скрываются за утончёнными манерами? О гадостях и мерзостях, которые иногда происходят даже в дружных и любящих семьях? О силе цинизма? О величии власти над людьми? О славе и расплате за неё? О моральных уродах, что скрываются за обычной внешностью, или о гиках, которым нечем прикрыться?
Придётся выбирать между нормальностью и ненормальностью. Вот только как? Ведь Данн опровергает многие каноны.

Ф/М 2019
4/7

Книга, ставшая культом

Мои чувства при чтении «Любви гика» - истории семьи цирковых уродов - можно описать в пяти словах «Фу, какая гадость! Можно ещё?» Природа часто предупреждает яркой окраской об опасности и ядовитости. Обложка книги с сиамскими близнецами ясно дает понять, что под ней все будет за рамками привычного, за пределами стандартов: непредсказуемо, уродливо, странно, невозможно, шокирующе и абсолютно гениально.

Природа вещей такова, что всё неизбежно старится. Книги в том числе. У большинства книг есть свой век - он разный, но он есть. Сюжеты и стиль со временем морально устаревают, теряют остроту и актуальность. Лучшие пробиваются в первый эшелон классики и живут веками, но их не так уж много в общем масштабе. «Любовь гика» из числа долгожителей. Она была опубликована в 1989 году. И если роман по сей день производит мощнейшее впечатление, то 27 лет назад он стал настоящей бомбой. Он стал культом, а его адептами Курт Кобейн, Терри Гиллиам, Дуглас Коупленд, Фли из Red Hot Chili Peppers, Жан-Поль Готье и, конечно, главный фрик-мейкер нашей с вами современности - Тим Бертон. Я убеждена, что 4 сезон «Американской истории ужасов» и мой любимый, закрытый (это такая же боль, как и от брошенного «Светлячка») после второго сезона атмосферный «Карнавал» выросли именно из шатров бродячего цирка «Фабьюлон» семьи Биневски.

Алоизий (звучит уже как нечто радиоактивное) и Лиллиан Биневский пытались спасти доставшийся Алу в наследство бродячий цирк от казавшегося уже неминуемым банкротства. И хоть Лил была звездой арены и несравненной отгрызательницей куриных голов, одного гвоздя программы в ее лице было явно недостаточно. Так начались эксперименты предприимчивых Биневски с запрещенными препаратами, инсектицидами и радиоактивными изотопами, которые Лил принимала во время своих беременностей. Результат оказался превосходящим всякие ожидания! Алоизий любовно называл своих детей «мои причудки». Их первенец Артуро родился с ластами вместо рук и ног и с младенчества стал новым зрелищем - Водяным мальчиком. Потом родились Электра и Ифигения - черноволосые красавицы, сиамские близнецы с двумя туловищами и одном парой ног на двоих. Девочки прекрасно играли в четыре руки на фортепиано. Их фанатки по всей стране приходили на их выступления забравшись по двое в одну юбку и выкрасившись в черный цвет. Третьей (или четвертой, смотря как считать) родилась карлица Олимпия - она была самым заурядным уродом в семье, её особенности не приносили семье доход, всего-то горбунья и альбинос. Олимпии было суждено стать обычной зазывалой и вечной прислугой своего старшего брата. Пятым родился Цыпа. Внешне он был совершенно нормальным. За что чуть не был брошен на пригородной автозаправке, но успел таки проявить себя и остался в семье. Конечно, не все эксперименты были удачны. С цирком ездят Ясли, в которых в формалине плавают те, кто не выжил.

Все дни «причудок Биневски» проходят в дороге и выступлениях, они не знают жизни за пределами цирка. Настоящие инопланетяне на гастролях. Данн наделила своих персонажей внешним уродством, но внутренние изъяны у них как и у всех Нормальных: черная зависть, злость, ревность, соперничество - обычная семья, где дети - коварный и жестокий народ, а те, кто по-сообразительнее, еще и лучшие в мире манипуляторы. Родители же близоруки в своем отрицании, что их чадо может быть сволочью. Сволочью, которая станет бомбой с часовым механизмом. От семьи Биневски останутся одни жалкие ошметки. Олимпия расскажет о них в своем дневнике.

С каждой страницей становится все очевиднее, что эта книга про уродство общества, которое готово быть стадом, лишь бы уйти от своих проблем, не принимать решений, жить по указке, создать себе кумира и до безумия подражать ему. В своем «шатре» Кэтрин Данн расставила кривые зеркала, в которых отражается современность в своем истинном виде, без внешнего лоска. В них все мы гики.

И под занавес моего скромного выступления парочка видео для аутентичности настроя перед чтением.

01:06

Американская история ужасов. 4 сезон. Русский трейлер

03:32

Карнавал. 1 сезон. Трейлер

Любовь ли?

Вот что я называю «прокатиться с ветерком». Не возлагать надежд, просто приняться за чтение, ибо обложка примелькалась да так и прижилась на сетчатке глаза, а потом осознать всю серьезность ситуации среди ночи на трети романа… Разумеется, предварительно договорившись с самой собой на пару страничек перед сном. «Фабьюлон Биневски» ворвался в мою жизнь стремительно и шумно: окружил конусами цветастых шатров, предлагающих незадачливому зрителю диковинку, огнями возведенных вручную аттракционов, ритмом шкатулочных песенок и ароматом попкорна… С первых страниц принял в свои объятья и не отпустил ни в привычной домашней неге, ни под мерное девятичасовое гудение чартера, прокладывающего воздушный путь к мечте. Подобную ли книгу стоит брать в отпуск, к соленому бризу и выбеленному солнцем песку? Сильно сомневаюсь и ни капли не жалею.

И сколько бы вас не привлекала яркая картинка, то и дело возникающая в уме при упоминании бродячего цирка, знайте, в этом романе нет ничего разухабистого, шального, вздорного. Искру безудержного веселья здесь так же невозможно найти, как и в несовершенстве человеческого тела, как и в увечии.
Бродячий цирк перешел во владение Алоизию Биневски, или попросту Алу, от отца едва ли не в полном упадке. Кто знает, сумел бы он возродить семейное детище, если бы однажды в цирке не появилась Хрустальная Лил! Изящная платиновая блондинка Лил очаровывала восторженную публику тем, что была гиком, жемчужными зубками перекусывала шеи индюшкам. Разве мог Ал упустить такое сокровище? Скоро за торжественным венчанием в семье артистов Биневски появились дети… Арти, Элли и Ифи, Оли и Цыпа – Водяной мальчик, кисти и стопы которого растут из туловища, наподобие тюленьих ласт; сиамские близнецы с одной парой бедер и ног, виртуозно играющие на пианино в четыре руки; карлица-горбунья и почти нормальный малыш, владеющий телекинезом.
Вздохнули? Прониклись сочувствием к безутешным родителям? Бросьте! Дети Биневски были любимыми причудками Ала, розами в безумном селекционном саду его сознания, а уродства – не горьким ударом судьбы, а вполне продуманным ходом по возрождению цирка. Вынашивая младенцев, Хрустальная Лил употребляла разные запрещенные вещества, от наркотиков до радиевой диеты, и добилась немалого успеха на радость себе, Алу и публике, вечно жаждущей хлеба и зрелищ. Непростую историю бродячего цирка Биневски до финального его аккомпанемента нам поведает Олимпия, карлица-альбинос, единственно дожившая до настоящего времени. Трагедия нынешняя и трагедия минувшего переплетутся плотным жгутом, а читателю лишь предстоит проследить за стремительным разворотом сюжетных линий, нырнуть с головой в невероятную болезненную литературную зыбь.
От этой книги меня крепко потряхивало, знобило и саднило. Традиционно общество осуждает курящих, пьющих, гулящих будущих матерей… С какой же меркой подойти к Алу и Лил Биневски, пытаясь не то что принять, но хотя бы понять их садистко-селекционный подход к собственным детям? Какой довод может служить оправданием людям, намеренно лишившим своих детей нормальной жизни и при этом похваляющимся своей якобы нормальностью? Боже мой, да одно только существование Яслей в цирке чего стоит! Понимали ли Лил и Ал, что даже окружив своих причудков-малышей родительской заботой, они воспитали глубоко несчастных людей? Одарили каждого личной трагедией. Я намеренно говорю о родительской заботе, а не любви, ибо истинной любовью для этих двух безумцев всегда был цирк.
И потому нет ничего удивительного в том, что Артуро, Арти, Водяной мальчик вырос эгоистом, способным на любой гнусный поступок, а с обретением своей философии стал и вовсе чудовищем. Ифи и Элли уже изначально лишены права выбора, своей личной, а не совместной жизни. Оли и Цыпа страдают от недостатка внимания и любви, а потому и очевидно становятся жертвами Арти по собственному желанию. В определенном смысле для меня было приятным открытием, что в финале Оли все-таки решилась на месть, поступила как мать, а не как жертва любви, вечно ищущая тепла и участия. Роман имеет два самодостаточных временных пласта, но я говорю лишь о прошлом, наверно, в силу того, что оно больше меня захватило… Скажу лишь, что в моем восприятии мисс Лик есть ни что иное как современное перевоплощение Артуро, дитя его философии. Новая вариация и страшное перерождение. Минуй нас, боже, встреча с подобными людьми.
Сказать, что в эмоциональном плане роман меня вымотал, не сказать ничего. Гнев, ненависть, отчаяние, жалость, брезгливость, грусть – спектр получился богатым на оттенки. Кэтрин Данн создала образы, к которым нельзя привязать только одно чувство. Неизбежно презрение к Арти мешалось у меня с жалостью (пусть и в минимальных пропорциях), сострадание к Оли с отвращением (не смогла я принять ее жертвенную любовь к брату), сострадание и симпатия к близнецам с непреходящей брезгливостью (не правда ли удивительно, что заботливые родители не заметили ночных визитёров собственных детей?) и, пожалуй, только чистое сострадание к Цыпе, мальчику, способному уберечь от боли любого, но не себя.

У Данн получился роман, принуждающий к долгим раздумьям. Болезненный острый опасный как удел шпагоглотателя. Запретный плод, который манит, но по мере поглощения неизменно горчит. История, познакомиться с которой посоветуешь далеко не каждому. Я пытаюсь разобраться, о чем данная книга и прихожу к краткому – о семье. Истина гласит, что чужая семья потемки… Что ж, стоит признать, что семья Биневски была черной бездной одиночества, безумной любви, ревности, колодцем боли и отчаяния. Конечно, это книга также о подчас странном и болезненном желании быть как все, скопировать чужую жизнь ценой страшных лишений, это книга о нормальности и ее размытых контурах. Новы ли эти темы? Конечно, нет. Они знакомы и привычны. Время меняется, бежит, но сущность все та же…. Порой кажется, что в этом буйном потоке год от года важнее всего суметь просто остаться человеком. За это удивительное, почти безумное и, безусловно, увлекательное совместное путешествие говорю спасибо Настюше nastena0310 . Машу ладошкой Лане Lanafly , которая в теме :) К сожалению, адекватных обсуждений из-за моих полетов-перелетов-приключений толком не было, но я верю, что будет еще немало поводов наверстать ;)

Нормальность - понятие относительное и зачастую сильно переоцененное.

Got that freak flow, freak show
Welcome to the circus
Let the leaders lead, preachers preach,
Welcome to the service.
(из песни Timmy Trumpet)

Бывают книги, которые притягивают тебя с первой минуты как только попадутся на глаза, что-то щелкает внутри и ты понимаешь, что тебе это надо. С «Любовью гика» именно так все и было, взгляд зацепился моментально, и чуйка сказала прочитай обязательно, потом задумалась ненадолго и сурово сказала, нет, даже покупай, тебе понравится. Чуйка — это святое, с ней не поспоришь, и вот книга уже стоит на полочке, и вот именно этот момент обладания меня, видимо, несколько притормозил, успокоил желание прочесть немедленно и книга спокойно прождала меня там год, а то и больше. Но это не так уж важно, важно то, что все срослось, и чуйка снова не подвела. Книга оказалась той еще затягивающей тебя внутрь трясиной, она ужасна, но оторваться невозможно, ты кипишь, психуешь, местами кривишься и бормочешь себе под нос что-то непечатное, но переворачиваешь страницу за страницей, ты против собственной воли и желания погружаешься все глубже в повседневную, но столь далекую от нормальности, жизнь семьи Биневски. Как говорится, welcome to the circus.

Но сначала давайте заглянем не в прошлое, а в настоящее, в многоквартирный дом на Карни-стрит. В нем живут три поколения одной семьи, бабушка, мать и внучка. Готова поспорить, что то, что вы представили после этой фразы, максимально далеко от их реальности. Они носят разные фамилии, живут в разных квартирах и только одна из них в курсе их семейных уз. Лил, бабушка, бывшая красотка и звезда цирка, уже давно отпустила свою крышу в свободное плавание и живет в каком-то своем мире, день за днем невидящими глазами пялясь в телевизор. Оли, ее дочь, альбиноска-карлица-горбунья, которая работает на радио, благодаря отлично поставленному голосу, следит за жизнью своей дочери и в основном вспоминает свою жизнь до катастрофы, навсегда уничтоживший все и всех, что было ей дорого. Миранда, дочь Оли, воспитанная в приюте, художница с небольшим физическим уродством, у нее есть хвостик, но она пользуется им как экстравагантной диковинкой, выступая в необычном стриптиз-клубе. Однажды в ее жизни появится мисс Лик с щедрым и необычным предложением. И Оли в попытках защитить свою дочь придется сблизится с ней, попутно рассказывая нам историю своей жизни.

А жизнь у нее была, мягко говоря, необычная. Родилась она в семье потомственных циркачей Биневски, что изначально стало приговором не только для нее, но и для всех ее братьев и сестер. Представления цирковых уродцев всегда поражали меня людской жестокостью, в том плане, что общество не особо-то развивается в этическом плане, нам все еще как и века назад надо лишь примитивное хлеба и зрелищ. Пойти и заплатить за то, чтобы взглянуть на самого толстого мужчину на свете, девочку, покрытую чешуей змеи или сросшихся сиамских близнецов, взглянуть и с облегчением вздохнуть, мол повезло мне все же, я то нормальный... Вообще о нормальности тут можно говорить и говорить, я люблю повторять, что нормальность понятие относительное и тут это видно во всей красе. Например, взгляните на надпись над банками в цирковом мини музее, в которых содержатся тела детей-уродцев: ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ СУЩЕСТВА. РОЖДЕНЫ ОТ НОРМАЛЬНЫХ РОДИТЕЛЕЙ. Да?? От нормальных? Тут дело в том, что считать нормальным. Физические дефекты? Тогда да, Лил и Ал Биневски абсолютно нормальны, физически правильно развиты и даже красивы.

Но вот нормальными я бы их не назвала даже с большой натяжкой, то, что они сделали, для меня уму непостижимо. Одно дело насобирать людей с дефектами для шоу-уродцев по всей стране, а другое дело целенаправленно рожать одного за другим, всеми способами пытаясь сделать их максимально далекими от нормы. Арти — мальчик с плавниками вместо рук и ног, Ифи и Элли — сиамские близняшки, сросшиеся в поясе, Оли — карлица, горбунья и альбиноска, Цыпа получивший стандартную внешность и паранормальные способности, и это только выжившие дети. Честно говоря, для меня все это попахивает нацистскими экспериментами над людьми. И тем сильнее меня бомбило, когда родители толкали пафосные речи о ценности семьи и семейных уз и о родительской любви. Какая нах любовь и семья?! Вы их выводили как породистый скот с определенными и вполне четко оговоренными целями, вы хотели возродить цирк и заработать, ничего более! И дети, растущие в таких условиях становятся ненормальными не из-за своего внешнего вида, они ненормальны внутренне именно из-за среды, из-за окружения, именно отсюда у них уже вышедших из детского возраста эта болезненная тяга к инцесту, проституции, сексуальным извращениям и другим не менее интересным вещам.

Но не только Биневски ненормальны, ненормальны и те, кто посещает их представления, что довольно быстро понимает Арти, старший сын, которого природа не обделила умом, а вот с моралью у него как и у всех Биневски плохо, он эгоист до мозга костей, поставивший себя на пьедестал, создавший секту, в которой он ненормален со знаком плюс, а не минус, ему не надо сочувствовать, ему надо завидовать. И толпы его почитателей, подражателей, фанатов подтверждают это. До чего же способны дойти люди в слепом подражании сильной личности! Толпа, стадо, которому нужен пастырь, который скажет как правильно жить и умирать, вот от этого реально страшно, сколько в мире всяческих сект, сколько фанатиков, верящих, что они могут насильно осчастливить других и только они живут правильно. На примере артурианства автор отлично показал управляемость людей, их ведомость, стадное чувство, слабость, любая самая бредовая идея может сработать, если тот, кто ее пропагандирует достаточно силен, умен и харизматичен, и это действительно страшно.

Еще один яркий представитель внешне нормальных, но глубоко неадекватных людей это та самая мисс Лик. Вот уж страшнее уверенного в своей правоте фанатика только фанатик, наделенный деньгами или властью, что подчас одно и тоже. Причем с точки зрения закона она ничего не нарушает и выйди ее делишки из подполья, максимум, что бы ей грозило это дурная слава. Обделенная женской привлекательностью, она смогла многого добиться в жизни, унаследовав фирму отца, она не только единолично возглавила бизнес, но и продолжила его развивать и преумножать богатство. А еще она свято верит, что любая женщина способна на очень многое, если ее не отвлекает собственная красота и мужское внимание. Большая грудь, миловидное личико, роскошная копна волос - все это зло, превращающее умного, теоретически успешного человека в объект эксплуатабельности мужчин. И она находит способ помочь бедняжкам, нет она никого не убивает, не принуждает физически, но сила денег очень велика и может убедить в правильности того или иного действия очень многих, как говорится, купить можно все и всех, вопрос лишь в цене...

Отличная книга, заставившая меня о многом задуматься. Если не боитесь мерзких подробностей и вас не смущают истории без положительных персонажей, рекомендую.

– Тебе не снятся кошмары? – однажды спросила я. – Не страшно читать такое на ночь? Эти книги пишут специально, чтобы пугать.
– Совсем не страшно. Их пишут нормальные, чтобы пугать нормальных. Знаешь, кто эти чудища, демоны и злые духи? Это мы. Мы с тобой. Мы являемся нормальными в кошмарных снах. Тварь, что таится на колокольне и загрызает до смерти мальчиков-певчих, – это ты, Оли. Тварь, которая обитает в шкафу и выпивает жизнь спящих детишек, – это я. Шорохи в придорожных кустах, странные вопли в ночи на пустынной дороге, леденящие кровь одиноких прохожих, – это наши близнецы поют гаммы, пока ищут ягоды. И не надо качать головой! Эти книги многому меня научили. Они меня не пугают, потому что они обо мне. Переверни-ка страницу.

Прочитано в рамках игры:
"KillWish" 2/5

Девочки, Аня Grechishka и Лана Lanafly , ловите очень запоздалый привет)) Машуль Tsumiki_Miniwa , жду впечатлений, надеюсь тебе тоже книга придется по вкусу)