Эти парень и девушка знакомы с детства и еще могут полюбить друг друга, но им придется стать врагами. По жребию они должны участвовать в страшных Голодных играх, где побеждает только один – таков закон, который не нарушался еще никогда… Китнисс и Пит выжили – заставили признать победителями их обоих. Но многие из тех, кому не нравится победа, считают парня и девушку опасными. У этих людей хватает силы и власти, чтобы с легкостью убить и Пита, и Китнисс. Но никому не под силу их...
Никто не знает, что с тобой делать, девочка.
Китнисс выберет того, кто, по ее мнению, поможет ей выжить.
Огненному переродку знакомо только одно чувство – невыносимая боль.
Но я следил не за Койн, а за тобой, Сойка, – а ты следила за мной.
Глазки устали.
Ты их закрой.
Буду хранить я твой покой.
Все беды и боли ночь унесет.
Растает туман, когда солнце взойдет.
Тут ласковый ветер.
Тут травы, как пух.
И шелест ракиты ласкает твой слух.
Мой голос становится едва слышным:
Пусть снятся тебе расчудесные сны,
Пусть вестником счастья станут они.
В полночь, в полночь приходи
К дубу у реки.
Видишь, как свободу получают бедняки?
Странные вещи случаются порой,
Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой?
Нельзя выказать слабость. Иначе помощи не жди. Жалким видом никого не удивишь. А вот стойкость часто вызывает восхищение.
Маленький с рыжим мехом и янтарными глазами… Лиса! А вон там пепельные волосы и светло-коричневые глаза – парень из Дистрикта-9, убитый, когда мы вырывали друг у друга рюкзак. И что хуже всего – самый маленький переродок с темной блестящей шерстью, огромными карими глазами и номером 11 на ошейнике из плетеной соломы. И звериным оскалом. Рута…
Угольки, из которых под сильным давлением жизненных обстоятельств получились жемчужины. Красота, порожденная страданием.
Пусть колют мне в вены все, что им заблагорассудится, – этого мало, чтобы поддерживать на плаву человека, утратившего волю к жизни.
Пути назад нет. Нужно жить дальше.
Жива, но фактически мертва – и так одинока, что любое существо, пусть даже самое мерзкое, я встретила бы с распростертыми объятиями.
Понимаю, – говорит Цинна, прежде чем я успеваю возмутиться. – Дело в том, что распорядители настаивали на пластической операции. Хеймитчу едва удалось их перебороть. Придумали компромиссное решение.
Но Голодные игры – это его оружие; никто не имеет права ему противостоять.
Его голос не злой, он бесцветный, а это еще хуже. Я уже теряю своего мальчика с хлебом.
Они такие же, как маленькие кругляши леденцов в кондитерском магазинчике в Дистрикте-12, о которых мы даже мечтать не осмеливались, настолько они дорогие.
Не будь дурой. Он только и думает, как тебя прикончить, – одергиваю я себя. – Завлекает, чтобы ты стала легкой добычей. Чем он любезнее, тем опаснее». Почему бы ему не подыграть? Я встаю на цыпочки и целую его в щеку. В самый синяк.
С голоду ты не умрешь, тебе нужно только найти себя
Розовый – нежный, словно кожа младенца, или насыщенный, как ревень.
Убивать ни в чем не повинных людей… Это… это – отдать все ценное, что в тебе есть.
Я не мог этого не сделать. Хотя бы раз.
И вдруг он взял мое лицо в ладони – и поцеловал.
Он готов разделить со мной любую судьбу – и так ничтожно мало получает взамен.
Бедненький Финник. Ты, наверное, первый раз в жизни стал непохож на красавца? – Да уж. Непривычное ощущение. Ну ты же как-то всю жизнь терпела.
У нее такой писклявый голосок. Будто кто-то вилкой в мышь тычет.