«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком.
Содержит нецензурную брань!
Верная Дана
В книге Лабыч самое лучшее – название. Оно содержательнее и ярче всех последующих страниц. Видимо, за название «Суку» и взяли в шорт-лист премии «Национальный бестселлер». Тамошнее Большое жюри эпатаж любит.
Что до остального, то есть содержания, там все довольно просто: в книге ничего не происходит. То есть классический случай «нового платья для короля», или прозаического аналога пятен Роршаха. Каждый смотрит в книгу и видит свое. Один придумывает антивоенную историю, другой сказку о падении человечества и поруганном гуманизме, третий - очередную версию «у войны неженское лицо». Рецензенты соревнуются в попытках отыскать в хаосе шедевр, отбросив все лишнее. Хотя, по идее, это работа автора, а не читателя.
Прибегая к эвфемизмам, можно сказать, что Лабыч пытается писать по-современному, «не гоняясь в песне за Бояном». То есть проще говоря, как все. Прыжки только в один оборот: «Чувство забытости и безвременья овевало постройку. Ни «ваших», ни «наших» не могло интересовать это богом забытое место на топкой речке, которой нет. На минуту я ощутила желание остаться в этой будке навсегда. Одна. Смотреть подолгу на луну или срываться и внезапно подымать с воды уток. Гулять неподалеку и возвращаться. И верно охранять ее, ненужную, от никого, до самой смерти». Два нельзя. На грани падения: «Мой выстрел был вынужденной мерой, ответом, обороной. Я нужна своей стране и не имею права бессмысленно умереть в чьем-то сенном сарае. Казалось, совесть моя осталась бы чиста. Но в глотку это мясо тогда бы точно не полезло. Толи дело теперь, когда одна только память о его пряном вкусе может сносно заменить мне сутки-двое реальной сытости».
У читателя может возникнуть ничем ощущение необыкновенной крутизны и жесткости героини. Но все обаяние девушки-суперсобаки Даны Бойко, ведущей рассказ, держится исключительно на простых синтаксических конструкциях и понтах, за который отвечает автор.
Но проблема не только в языке. Взять, к примеру, военную часть. Я не вижу там принципиальных отличий от накатанной пустоты военной прозы новых реалистов. Время подвигов закончилось (кто ж спорит?). Все описание армейской жизни свелось к «они шли, шли, а потом пришли». Или «они стояли, стояли, а потом им велели передислоцироваться». Несколько трупов, ветерок матерка разной интенсивности, память о пацанах. На этом военной сказочке конец, а кто слушал - молодец.
Лабыч пытается разбавить заунывный стандарт баталистики подключением комиксового начала. Женщина–собака, сумевшая покинуть филиал лечебницы Аркхема в Украине, - живой пример того как безумие пустоты мирной жизни стремятся изжить хаосом войны. «Сука» Лабыч в этом смысле продолжает «Сигнальные пути» Кондратовой (первую книгу серии «Проза временных лет», выпускаемую «Эксмо»). Там в финале девица отправляется на войну, правда с другой, восточной линии фронта. Жить мирно – бесцельно, тоскливо и одиноко, в войне смысл (умри ты сегодня, я завтра) присутствует всегда. Кровь волей-неволей слепляет людей в кучки.
То, что между романами Кондратовой и Лабыч нет большого зазора, в какой-то степени удручает. Если книжки разных авторов можно читать как дилогию, это говорит о том, что они крутятся вокруг каких-то слишком уж очевидных утверждений, вроде «война – это плохо» или «так жить нельзя».
Но мы это и так знаем.
В общем, истории в книге маловато, все действующие лица кроме героини, нарисованной одним мазком, чистые статисты. Психическое отклонение девушки – дань модной непереносимости нормальных людей. Но если все солдаты немножко психи и собаки, то непонятно почему некоторых из них преследуют за военные преступления. Обществам защиты животных и прав пациентов психических клиник давно пора за них вступиться.
Верная Дана
В книге Лабыч самое лучшее – название. Оно содержательнее и ярче всех последующих страниц. Видимо, за название «Суку» и взяли в шорт-лист премии «Национальный бестселлер». Тамошнее Большое жюри эпатаж любит.
Что до остального, то есть содержания, там все довольно просто: в книге ничего не происходит. То есть классический случай «нового платья для короля», или прозаического аналога пятен Роршаха. Каждый смотрит в книгу и видит свое. Один придумывает антивоенную историю, другой сказку о падении человечества и поруганном гуманизме, третий - очередную версию «у войны неженское лицо». Рецензенты соревнуются в попытках отыскать в хаосе шедевр, отбросив все лишнее. Хотя, по идее, это работа автора, а не читателя.
Прибегая к эвфемизмам, можно сказать, что Лабыч пытается писать по-современному, «не гоняясь в песне за Бояном». То есть проще говоря, как все. Прыжки только в один оборот: «Чувство забытости и безвременья овевало постройку. Ни «ваших», ни «наших» не могло интересовать это богом забытое место на топкой речке, которой нет. На минуту я ощутила желание остаться в этой будке навсегда. Одна. Смотреть подолгу на луну или срываться и внезапно подымать с воды уток. Гулять неподалеку и возвращаться. И верно охранять ее, ненужную, от никого, до самой смерти». Два нельзя. На грани падения: «Мой выстрел был вынужденной мерой, ответом, обороной. Я нужна своей стране и не имею права бессмысленно умереть в чьем-то сенном сарае. Казалось, совесть моя осталась бы чиста. Но в глотку это мясо тогда бы точно не полезло. Толи дело теперь, когда одна только память о его пряном вкусе может сносно заменить мне сутки-двое реальной сытости».
У читателя может возникнуть ничем ощущение необыкновенной крутизны и жесткости героини. Но все обаяние девушки-суперсобаки Даны Бойко, ведущей рассказ, держится исключительно на простых синтаксических конструкциях и понтах, за который отвечает автор.
Но проблема не только в языке. Взять, к примеру, военную часть. Я не вижу там принципиальных отличий от накатанной пустоты военной прозы новых реалистов. Время подвигов закончилось (кто ж спорит?). Все описание армейской жизни свелось к «они шли, шли, а потом пришли». Или «они стояли, стояли, а потом им велели передислоцироваться». Несколько трупов, ветерок матерка разной интенсивности, память о пацанах. На этом военной сказочке конец, а кто слушал - молодец.
Лабыч пытается разбавить заунывный стандарт баталистики подключением комиксового начала. Женщина–собака, сумевшая покинуть филиал лечебницы Аркхема в Украине, - живой пример того как безумие пустоты мирной жизни стремятся изжить хаосом войны. «Сука» Лабыч в этом смысле продолжает «Сигнальные пути» Кондратовой (первую книгу серии «Проза временных лет», выпускаемую «Эксмо»). Там в финале девица отправляется на войну, правда с другой, восточной линии фронта. Жить мирно – бесцельно, тоскливо и одиноко, в войне смысл (умри ты сегодня, я завтра) присутствует всегда. Кровь волей-неволей слепляет людей в кучки.
То, что между романами Кондратовой и Лабыч нет большого зазора, в какой-то степени удручает. Если книжки разных авторов можно читать как дилогию, это говорит о том, что они крутятся вокруг каких-то слишком уж очевидных утверждений, вроде «война – это плохо» или «так жить нельзя».
Но мы это и так знаем.
В общем, истории в книге маловато, все действующие лица кроме героини, нарисованной одним мазком, чистые статисты. Психическое отклонение девушки – дань модной непереносимости нормальных людей. Но если все солдаты немножко психи и собаки, то непонятно почему некоторых из них преследуют за военные преступления. Обществам защиты животных и прав пациентов психических клиник давно пора за них вступиться.
С этой книгой у меня были связаны некоторые ожидания. Во-первых, никому не известная авторка - и сразу номинация на "Нацбест", во-вторых, выдвигала ее Мария Арбатова (как ни крути, а все-таки феминистка), в-третьих, русскоязычной авторкой описывается современная Украина, а главная героиня - военнослужащая, которая принимает участие в АТО.
Как это часто случается, ожидания не особенно оправдались. Премию Лабыч не получила, хотя на фоне конкурентов и конкуренток выглядела очень даже неплохо - не коньюнктурно хотя бы. Феминистская повестка в ее романе сводится, пожалуй, к тому, что женщина на военной службе - по-прежнему редкость. Героиня по полной программе испытывает на себе стереотипы, пока, разумеется, не выясняется, что женщина не просто тоже человек, но и человек, способный стрелять и драться. Правда, психологические особенности главной героини все-таки делают ее уникальной, чем сводят на нет весь феминистский потенциал сюжета. Что же касается украинской истории, то политики здесь нет от слова совсем. Есть отлично прописанный и вполне уже традиционный литературный взгляд на этот вопрос: война не имеет национальности, а воюющие стороны мало чем отличаются друг от друга, часто - до неразличимости. Банальная и страшная правда, которую еще раз проговаривает Лабыч. В общем для любителей военной прозы, по-моему, хорошая книга, годная.
яитать как редактор - страницами
К сожалению книга цепляет только разделами пребывания девочки- собаки в клинике. Остальное можно читать наискосок.
1. Женщина автор - всегда лепит диалоги мужчин фальшиво - и от того отдает пластмассой
2. Писать подробности про войну - нужно побывать на ней, или писать с чужих слов. Атор не был там и скорее не общался с бывалыми вояками - они не могут точно передать ощущение - на то они и вояки.
3. Герои безлики и прозрачны (офицеры, сержанты, солдаты) -
4. Сюжетность повествования - были, сели, встали, пошли, прибыли, уходим, ждем - утомляет однообразием.
5. НЕзнание стиля внутревидового общения военных в условиях реальных боевых операциях.
6. БОльшей части ненужная девушка в тех местах войны - е редкие способности (чувствовать на расстояние кровь и гниение раны) ни к чему в условиях современных принципов ведения войны и технических оснащений.
Задумка не плохая - девочка -маугли на службе частей АТО со стороны Украины.
НЕ развита тема матери - собаки - нет морали - только способности чуять и рвать.
Книга пропоганда о гражданской войне с Украиной. Прямым текстом там конечно ничего не написано но все прекрасно знают как они обзывают русских, даже дочитывать не буду... Сожгу
Если не считать горя моей матери, которое не кончилось до самой ее смерти, мы были счастливы.
Мне теперь остается жить вместо нас обоих. Мне, уродливой двуногой пародии на него, человека. Он был нужен. Я — ни одной живой душе на свете.
На развязанном шнурке в руках бойца раскачивался тяжелый армейский ботинок. Такой же, как на любом из нас. В ботинке оставалась ступня в шерстяном вязаном носке. Осколок раздвоенной сероватой кости остро торчал из порванной буро-пятнанной козьей пряжи.
Мутный стон завершил обращение.
Удушливо пахло безвыходностью. Сложной застойной смесью многослойного давнего пота, зимней сырости нетопленых стен, еще неясного голода, агрессии и подавленного многодневного страха. Настроение в диапазоне между отчаянием и отчаянной готовностью драться немедленно.
Ни жалости, ни сожаления. Мы никогда не сможем стать как раньше.