Устраиваться на работу - дело нервное и хлопотное, а в моем случае еще и интимное. Там просто компания... специфичная, работодатель эксцентричный. И вот вопрос: как пройти собеседование, если на вакантное место конкурс огромный, твой возможный босс - само зло, порок и искушение во плоти, а ты явно не соответствуешь требованиям?
По мотивам сказки "Маша и Медведь".
Когда голодный, не работается, а когда сыт – тоже как-то не то.
Путешествие – хорошо. Путешествие с начальником-порноимператором – плохо.
- А вам никогда не хотелось узнать, какого это, по-настоящему кого-то полюбить? - Нет, - ответил Давид, ни на секунду не задумавшись. - Как я уже сказал, для подобного я излишне циничен. Такие понятия как любовь, влюбленность, преданность и тому подобное, меня не смешат
– Василиса Андреевна, а почему это вы не сопротивляетесь? Влюбились? Говорите, что ко мне испытывает.– Ничего особо не испытываю. Вроде.– Что, совсем? Откуда же такая покорность?– Эм… ну, любопытно стало что там оно и как. Да и я уже поняла, что вы не отстанете.– М-да, Василиса Андреевна, так меня еще никто не оскорблял.
– И как вам? – вкрадчиво поинтересовался Крамер.– Что именно?– Без души. Я ведь правильно понял ваш вопрос насчет крови? Вы меня с дьяволом ассоцируете?– Не то чтобы, но… согласитесь, что-то в этом есть.Давид прищурился.– Конечно есть. У меня много имен. Давид, порноимператор, король интима, властелин сексшопа, супермен, гений порока. Всех и не упомнить.
— С охраной я поговорила насчет пропажи со склада. Как раз с утра к ним зашла. — Мне все-таки кажется, что не стоит. — Еще как стоило. Они кто? Охрана, а у них вагины под носом воруют. Оксана как это сказала, так я легла, и теперь хохочу, лицом в столешницу, утирая слезы. Надо будет новый макияж делать.
— Вы видели, что сейчас Анжела делала с едой? — поинтересовался Давид у своего менеджера.— Да-а, — жалким голосом протянул менеджер.— Повторите тоже самое, только на этом танцовщике, и это место будет за вами еще как минимум год.Менеджер побледнел, а танцовщик радостно заулыбался, затеребил свое достоинство, а когда решительно отбросил повязку, я еле сдержала удивленный возглас. Там у этого дядечки такой… огурец, как два огурца, в ширину и длину. Огромный, в общем, и мясистый такой.
— Давид Матвеевич, пустите. Шеф!!! Проснитесь! Иначе я за себя не ручаюсь. — Ваш вопрос я рассмотрю завтра, а пока мне не мешайте, — произнес Давид, закрыл глаза, и продолжил спать.
Моя госпожа, – мурчит Эдик, вставая на колени перед моим столом. – Вы великолепны. Если бы вы только позволили, я бы служил вам вечно, как верный цепной пес.А сравнения-то какие.– Знаете, Эдуард. Менеджером вы мне немного больше нравитесь. Можно принять вас за адекватного человека. Встаньте, хватит протирать одеждой пол. Такое меня точно не привлечет.
И тут этот нехороший человек переворачивается на спину.— Василиса, еще массаж рук, будьте добры. Мне понравилось, как вы его вчера делали, — говорит Крамер, но я смотрю отнюдь не в лицо шефу.У начальника во-о-от такенный стояк!Не знаю, то ли смеяться, то ли плакать, и как сдержать рвущиеся наружу эмоции. Лицо горит огнем. Если засмеюсь, Крамер наверняка обидится. Заплачу — тоже вряд ли поймет.
– Давид Матвеевич, я вся мокрая! – с мужчины действительно весьма активно стекает вода. – Я рад. Блин! – Я не в этом смысле.
– Вы еще вернетесь? – спросила на всякий случай, чтобы знать, стоит ли готовиться к возвращению шефа или можно расслабиться.– Не вернусь. Меня ждут важные дела.Вопросительно смотрю на Давида. Фраза была сказана с какой-то особой интонацией, и да, мужчина пояснил:– Мне ведь надо дальше искать невинные души, совращать их и переманивать на свою сторону.
– С охраной я поговорила насчет пропажи со склада. Как раз с утра к ним зашла.
– Мне все-таки кажется, что не стоило.
– Еще как стоило. Они кто? Охрана. А у них вагины под носом воруют.
С трудом сохраняю каменное выражение лица, потому что веселая цветная шапочка на настолько серьезном мужчине смотрится очень забавно. Нет, не плохо, просто на контрасте. – Вам очень идет, – сдержанно произношу я. Мой голос дрожит. Только не смеяться, а то ведь пришибет ненароком
Строгость его кончается, как только из машины доносится тихий скулеж. – Да не забыл я тебя. Крамер-старший возвращается к машине и самолично помогает выбраться оттуда маленькому очаровательному щенку немецкой овчарки. Мужчина опустил непоседливого щенка на дорогу
- Для своего начальника я могу быть кем угодно. А для всех остальных я госпожа. Это ясно? Еще одна подобная выходка, и я попрошу Давида Матвеевича организовать нам личную встречу. Будет больно. Вам. Отхлестаю, накажу и унижу так, что забудете о том, что когда-то были господином.