Татуировщик из Освенцима

Исторический роман "Татуировщик из Освенцима" я бы скорее назвала рассказом "милого старика с трясущимися руками, дрожащим голосом, с глазами, которые все так же увлажнялись через шестьдесят лет после того, как он испытал на себе самые ужасающие события в истории человечества.
Он рассказывал свою историю по частям, иногда медленно, иногда стремительно и без четкой связи между многими-многими эпизодами."

Великолепная история о силе воли к жизни, доброте, а самое главное о силе любви. Как раз любовь в этой истории почти самое поразительное.
Замечательная книга, погружая в события тех страшных лет, помогает ценить каждый прожитый день. В некоторых моментах не веришь, что это действительно происходило с живыми людьми и думаешь, как, после прожитого ими кошмара, они остались людьми и прожили счастливую мирную жизнь.

Литература должна быть качественной!

Привет, меня зовут Ира, и я жертва маркетинга! Книга "Татуировщик Освенцима" пару месяцев выедала мне глаза на книжных сайтах. Навязчивая реклама и описание сделали свое дело - я прочитала ее. Теперь меня бомбит!
⠀
Описание: Роман основан на рассказах Лали Соколова, татуировщика лагеря смерти Аушвиц, где он встретил любовь своей жизни. Лали и Гита прожили в лагере 3 года, и это жизнеутверждающая история о том, какие ужасы готовы терпеть люди ради любви и спасения жизни.
⠀
Реальность: Эта книга о любви! В тюрьме, в пионерлагере, но никак не в концлагере! История отношений пытается перекрыть собой то, что автор себе представляет под словом "Аушвиц", но камон! это же не выдуманное место! Лагерь в книге - лайтверсия того, что тебе рассказывали в школе. Тут евреи гуляют по территории, воруют драгоценности со складов, чтобы продать местным, главный герой подкупает капо за шоколадку, чтобы она привела его девушку с работ и они могли заняться сексом в бараке. И это напостой! Эсэсовцы помогают Лали и Гите строить отношения! Короче, чудо, что за место. Немного прохладно, конечно, люди мрут, но в целом ниче так!
⠀
Не знаю, коверкала автор рассказы или Лали к 88 годам уже немного устал от жизни, но для меня самым ужасным было то, что подробности реальной истории упускаются. Атмосферы нет, любовная линия скудная, стиль письма автора - сухой и невзрачный. Йомайо да она так описала обстрел детей, что я даже не поняла, что с ними сталось! Они попали под пули или под дождь?
⠀
Вердикт: грусть возникает только от собственного опыта, когда перед глазами встают фото пленных и умирающих людей. Тогда ты сам дорисовываешь картинку и осознаешь беду Лали и Гиты. Благодаря тому, что текст написан с рассказов героя, можно подумать, что спекуляции на теме нет. Но когда писатель выезжает на резонансе, рассчитывает, что критики не будет, потому что "вы что? это же реальная история! люди погибли!", то это печально.
⠀
Если вы читали Архипелаг ГУЛАГ, то, наверное, помните главу об отношениях в лагерях. Одна эта глава гораздо сильнее и правдивее, чем весь "Татуировщик Освенцима".
Конец.

Это наверное самая мягкая книга о войне, на мой взгляд. Впервые я читала и ничего не чувствовала.

Здесь нет ужасающих сцен пыток, нет того, из-за чего сердце йокнуло бы. Просто художественный рассказ о любви двух заключенных в концентрационном лагере.

И это не плохо. Хорошо, что в таком ужасном месте и в ужасное время любовь нашла двоих и подарила им надежду на счастье. Помогла выжить.

Но некоторые сцены абсурдны на мой взгляд. Одна из них: главного героя поместили в то место, откуда никто не выходит живым. И он попросил подругу своей любимой, та которая спит с главным, вызволить его оттуда. Уточню, что ранее рассказывалось, что этот самый немец не имеет ни души, для него это всего лишь удовлетворение своих потребностей, а на эту девушку ему плевать с высокой колокольни. Для него она всего лишь подстилка (простите, но это так). Так какого тогда черта, он сломя голову побежал выполнять ее просьбу? Более того, человека, обвиняемого в черных делишках в лагере, он не только вызволил, но и восстановил в "должности". Я это не понимаю. Вот если бы автор, пририсовал и любовь к этим двоим, то другое дело, а так...

Или ситуация: дают надзирателю шоколад и она спокойно сидит и сторожит «утехи» заключённых. Что?! Серьезно?

Я ни в коем случае не ругаю книгу, она хороша. По своему, но хороша. Но на фоне тех книг, которые я прочитала о войне, это так, детский лепет.

Но все же, главный герой Лале, заслуживает внимания и восхищение. У него миллион жизней, из скольких передряг он сумел выйти и остаться живым. А ещё у него огромное сердце, и нескончаемый запас веры на счастливое будущее. Уверена, без него Гита просто пропала бы, давно бы уже опустила руки и сдалась. А он поддерживал в ней желание жить. За это ему мое бесконечное уважение.

А ещё это моя первая книга, где война взглядом мужчины и любовь на фоне. Такая, которая помогает выжить. Как в сказке.

«Mein Gott, was war das?»

Бывают неудачные книги о Холокосте. Бывают плохие книги о Холокосте. А бывает «Татуировщик из Освенцима».

Хорошо, плохо это – но Вторая мировая война и ее преступления постепенно забываются. Мы теряем связь с прошлым, отправляются в мир иной последние свидетели той «дивной, злой и смешной» эпохи. Кажется, мы пытаемся сохранить, мы восстанавливаем мысленно (и в творчестве) те события, хотим прочувствовать, разучиваем старые уроки… но все бесполезно. Мы можем помнить их – но не поймем их. И, может быть, то к лучшему?

Кажется, вот писатели и должны строить мосты из дня нынешнего в день минувший. Но, увы, писатели тоже не понимают. Виноват ли тот, кто не понимает? Разве что в том, что берет на себя слишком много, не считаясь со своими возможностями.

Хезер Моррис не поняла. Но ее несчастье в том, что она настаивает: нет, я все знаю, я знаю, я понимаю! Кажется, нет у нее той отсебятины, что была в «Мальчике в полосатой пижаме» (живые еврейские дети в Освенциме – это топ нелепостей!) У Хезер Моррис материал… скажем так, натуральный. Она взялась рассказывать о реальном человеке, которому повезло избежать газовой камеры и крематория Освенцима. Но из-за своей неспособности понять и прочувствовать она провалилась ошеломительно: все по «документам», но фальшь в каждом абзаце, отвратительная ложь, бесчувственность и, хуже того, неуместный смех (и не сквозь слезы, что я бы простила).

Скажите, вы тоже это чувствуете?

«…Она разговаривает с тремя другими девушками. Заметив, что он увидел ее, замолкает. Лале подходит к девушкам, и подружки отступают назад, освобождая место для незнакомца. Они слышали про Лале. Она стоит одна. Он подходит к девушке ближе, вновь привлеченный ее глазами. Подружки тихо хихикают в сторонке…»

Это, позвольте, не встреча близ университетской столовой или рядом с метро. Это так встречаются на территории Освенцима с заключенными лагеря? Хотелось бы поинтересоваться, откуда у измученных тяжелой работой и голодных женщин взялось желание хихикать.

На соседней странице, место действия то же:

«На следующее утро Гита и Дана покидают барак последними. Они выходят, держась за руки, болтая и не обращая внимания на окружающее. Без предупреждения эсэсовец из барака ударяет Гиту по спине прикладом винтовки.
(пропускаю всякие ужасти)
Когда он уходит, к ним приближается капо и быстро бьет каждую по лицу.
– Не забывайте, где находитесь.
Надсмотрщица уходит, и Гита кладет голову на плечо Даны:
– Я говорила тебе, что Лале хочет повидаться со мной в следующее воскресенье?»

Стоит отметить стиль написания. Т.н. сценарный стиль, ныне часто используемый (Хезер Моррис не исключение) мог бы спасти положение: как-никак, можно спокойно опустить все подробности лагерного быта, раз уж в нем не разбираешься. Но в данном случае сценарный стиль (маленькие главки, минимум описаний, сценки явно разбиты по законам кинематографии) – так вот, стиль этот наоборот выпятил все недостатки книги. Избавляясь от описаний, размышлений и мелких деталей, сценарий выбрасывает и чувства, их тонкость, сложность. Вот и получается такое: рассказ о лагере смешон в своей неубедительности – и при этом нет сильной и глубокой человеческой истории, нет характеров, сопереживание не включается, и оттого уже ничем нельзя оправдать отвратительное обращение с историческим материалом (хотя автор явно что-то читала, как минимум знает распорядок дня в Освенциме и особенности работы в «Канаде»).

И, к слову, столь неестественные любовные сцены я встречаю впервые (а на них вся ставка сделана):

«Наткнувшись на ближайшие нары, они вместе падают на них, срывая одежду друг с друга. Они занимаются любовью со страстным отчаянием, не в силах более сдерживать жгучее желание…»

И так далее, и так далее. Не знаю, что рассказывал Хезер Моррис этот злосчастный татуировщик из Освенцима, но я лично сомневаюсь в возможности заниматься любовью в такой обстановке, да еще получать от этого удовольствие, зная при том, что в любую минуту может ворваться лагерная охрана.

Честно, может быть реальный Лале и был конформистом, служил нацистам и прочее, прочее… но, мне кажется, он не заслужил чести быть увековеченным в этаком непотребном виде.

Возможно, что я чего-то не понимаю. Что я не знаю, какого было в лагере. Я не способна осмыслить весь ужас того времени. Не мне, право, размышлять, как они выжили. Но я хотя бы осознаю свое непонимание и не превращаю историю о лагере смерти в любовный романчик с обязательным сексом на нарах, и не тиражирую это на миллионах экземпляров.

Sehr schade.

P.S. Использован кадр из польского фильма 1963 г. «Пассажирка». Жаль, его очень сложно сейчас найти с русской озвучкой.

В таких случаях и в таких ситуациях я не знаю, как верно и точно оценивать подобные книги. С точки зрения литературного произведения, здесь нет художественной ценности, а вот с позиции истории и документального свидетельства, вклад, безусловно, неоспоримый. Поэтому я не буду судить поступки реального человека с позиции морали, потому что каждый человек делает свой собственный выбор, правильно это или нет, сложно оценить, но вот о том, как это написано (каким языком) и как это было донесено- вполне можно.

Впервые я узнала об этом произведении задолго до того, как оно было переведено на русский язык. Я следила за анонсами книг и увидела, что в озвучке этого романа будет принимать участие Ричард Армитидж для меня это уже показатель достаточно хорошего уровня литературы, потому что он не берётся за что-то простое. Скажу больше, перед началом работы он побывал и в музее Холокоста и там где были лагеря смерти, так что в озвучке есть и личный опыт. Что же эта книга дала мне? Сложный моральный выбор и двойственные ощущения, но вина в этом не главного участника событий, а того, кто эту книгу создавал.

Повторюсь ещё раз, не мне в этой ситуации судить о человеке, но я прекрасно понимаю его опасения, что за подобное могут осудить и не на маленький срок. Лале был Татуировщиком, тем кто наносил порядковые номера всем кто находился в лагерях смерти, то есть косвенно был виновен в их гибели. Это не моя позиция, а то, как он себя характеризовал. От себя лишь могу сказать, что если бы не он, то были бы и другие кто бы это выполнял и делал, они такие же узники режима, единственное, что им может быть чуть лучше жилось, чем другим, но это не отменяет голод, холод, тяжёлую жизнь и морально-физическое насилие над личностью. Единственное, что не совсем приятно было читать о том, как использовались вещи умерших людей, но это опять же не то, о чем люди задумывались на войне и в лагерях, главное им было важно выжить, а остальное - не так важно. Добавлю, что это шло и на помощь тем, кто жил в лагерях, поэтому хоть нескольким людям он смог помочь и уберечь от суровой смерти.

Минус этого романа в том, что не совсем правильно по отношению к участникам событий сводить это всё к упрощённой форме изложения. Потому что ты не успеваешь испытать страх и ужас, как автор спешит дальше. В итоге, кажется, что участники событий провели в лагерях смерти не 8-5 лет, а всего лишь месяц. Потому что слишком сложно ужать все события в небольшом объеме и при этом чем-нибудь не пожертвовать. Поэтому не удивляйтесь если вы заметили, что события одного года занимают лишь пару страниц, а история после того как Лале и Гита покинули лагеря вообще изложена на 3-х страницах. Но в целом, эта книга интересна с точки зрения деталей, кто и что выполнял в лагерях, как они жили, как они справлялись с обстоятельствами.