В арбузном сахаре

Золотой классик американской литературы Ричард Бротиган известен в первую очередь своим иным взглядом на мир, поэтичностью и красотой своего языка, глубиной своих метафор и символов, а также значительным наплевательством на внешнюю фабулу. Он является как раз тем классиком, что так повлияли на творчество Харуки Мураками, Эрленда Лу, Василия Аксёнов и Курта Воннегута. Мне ещё почему-то приходят на ум Борис Виан, Алессандро Барикко и Пол Остер…

Мы выпариваем арбузный сок до тех пор, пока не остается ничего, кроме сахара, потом мы придаем ему форму всего, что у нас есть, — наших жизней.

Это было моё первое знакомство с автором и оно совершенно точно удалось. У меня даже не поворачивается язык назвать это текстом, музыкой, или картиной. Тут что-то совсем иное, единое, невиданное. Это как раз тот самый пример, когда именно форма произведения имеет значение. Именно она ткёт содержание. Именно мелодии, цвета, что-то такое играет на чувствах, на разуме читателя, и именно из этой игры выплывает сюжет и смысл.
Эстетика, многоаспектность, неповторимость – вот что отличает этого автора ото всех остальных. И да, Бротиган оказался значительно чётче всех своих последователей. Он умудряется так совершенно балансировать на грани! - Он глубже чем Мураками, умереннее наивен чем Лу, понятнее Воннегута, сюрреалистичнее Виана, красивее и мелодичнее Барикко, конкретней Остера.
Это произведение искусства поразило меня! Я испытывал эстетическое наслаждение буквально от всего, что тут было! Все герои, все названия (особенно Смертидея), все диалоги, да вообще всё стояло исключительно на своём месте! Какая-то новая поэзия, просто!
И да, можно было бы сейчас выделить проблематику любовной линии, или смысловую составляющую названий, рассмотреть все противостояния, заговорить о пьянстве, о сладости, о смерти. Но как-то даже не хочется этого делать. Этот произведение не требует анализа. Только наслаждение и восхищение. Только ваше личное понимание. Городок Смертидея, края Забытых дел, добрые тигры-убийцы, цветовые дни, девушка, которая всегда наступает на определённое место моста, и конечно же арбузный сахар - всё тут сделано из него. Он повсюду, он сладок, он - жизнь. И всё это - символы, и всё это - жизнь. Такая вот оригинальная авторская попытка её осмыслить, заштриховать рафинадом... Блин, да даже если бы этот автор вообще ни о чём писал я был бы счастлив погрузиться в него, а он помимо своей красоты и исключительности невероятно глубок! Читайте, в общем. Ведь это очень маленькое и совершенно неповторимое чудо!

In watermelon sugar the deeds were done and done again as my life is done in watermelon sugar. I'll tell you about it because I am here and you are distant.

У этой книги есть как минимум одно неоспоримое достоинство: понять, стоит ли лично вам тратить на неё время, очень легко – всего-то прочитать первую главу. Если не понравится, можно смело бросать: дальше не прибавится ни ясности, ни структуры.
Лично я эту главу (две страницы в моём ридере) читала с добрый час. Дочитывала, возвращалась к началу и читала снова. И опять возвращалась, и читала своей кошке вслух. Ей понравилось. Я думала прочитать ей вслух всю книгу, но у меня быстро стал срываться голос.

Представьте себе, что дни различаются только цветом солнца, что всё вокруг сделано из арбузного сахара, а говорящие тигры предлагают рассказать вам сказку о кролике, пока едят ваших родителей. Если нравится – начинайте читать.

У персонажей Бротигана, которые ходят кругами, очень простой язык, который ходит кругами. Происходящее ирреально. В нём нельзя искать привычной логики. Привычные каноны здесь разрушены, и как только это перестаёт смущать, книга начинает приносить исключительное, изысканнейшее удовольствие – не надо ничего пытаться предугадать, не надо требовать логичности, не надо искать на стенах ружья: надо только расслабиться и смотреть, и позволить волнам повествования нести тебя. А оно, как ни странно, действительно несёт к некоей цели. Если любите такое – начинайте читать.

Но суть даже не в этом. Суть просто в голосе тигра.

В абузном сахаре все свершилось и вершится вновь, значит, моя жизнь - в арбузном сахаре. Я расскажу тебе о ней, потому что я здесь, а ты далеко.

Дивная, дивная книга.

Прочитанная будто бы вскользь, наспех, в десятиминутных поездках в метро и автобусах - она оставила очень странное послевкусие. Это рассказ в приглушенных, сумеречных тонах, в полумраке которых ты пытаешься найти смысл в тенях и оттенках значений слов, намеков и полунамеков. Визуальная ассоциация тут - театр теней, или же просто темные силуэты, мягко подсвеченные сзади - отдельные элементы угадываются, а общая картинка ускользает. И все это - очень, очень эстетично, мягко и почти сладко - недаром ведь название "В арбузном сахаре".

Как не может притягивать место под названием Смертидея? Где цвета каждого дня плавно перетекают из одного в другой, придавая необыкновенно реальную магию окружающему тебя миру? Где загадочные Тигры одним прекрасным вечером пожирают твоих родителей - и тут же тебе помогают с арифметикой? Потрясающая и тщательно выверенная атмосфера затягивает - и у тебя даже не возникает глупых вопросов из серии "Что он курил?". Все настолько странно - что в какой-то момент щелкает тумблер логики - и Мир арбузного сахара внезапно становится совершенно нормальным и здравым, практически обыденным. Где-то вдали виднеются Кучи Забытых Дел, журчит вода в Форельном питомнике, а кто-то все так же не видит ничего в Статуе Зеркал.

Где-то в этом арбузном раю зреет протест, не менее странный и непонятный, конфликт из ниоткуда в никуда, драма без трагедии.

-- Я Смертидея, -- сказал он.
-- Ты мудак, -- сказала Полин.

Арубзный сахар - бесконечная анестезия, притупляющая чувство реальности, эмоции и суждения. После этого привычные мысли и ощущения кажутся резкими и грубыми, царапающими подкорку, как камни - кожу. В Смертидее расплывчатость мира придает ему совершенно особую, другую четкость, где разница между важным и неважным - теряется в бархатистом арбузном сахаре.

И где-то потом уже придет понимание того, что же на самом деле произошло в Смертидее, но ты, подобно главному герою, рассеяно улыбнешься и молча продолжишь отстраненное созерцание.

"Вот, иду освещать мосты. Как вы поживаете? Вот, иду освещать мосты. Прекрасный вечер, не правда ли?"

Признáюсь, очень я ведусь на красивые названия. А "В арбузном сахаре" мне особенно понравилось.
Но сейчас, когда пишу рецензию, меня буквально передёргивает от этого "арбузного сахара." То в арбузном сахаре, сё в арбузном сахаре. Всё в арбузном сахаре.

После прочтения первых страниц я подумала , что автор не в себе и сам не понимает что пишет. Потом появилось навязчивое ощущение, что он просто издевается. Форели, ловящие бабочек, статуи в виде овощей, часы из арбузов, черный беззвучный сахар, форельноарбузное масло, летающие цыплята ввели меня в замешательство.

Дальше я решила, что это просто детская сказка.Странная детская сказка. Да, в таком ракурсе читать, конечно, было забавно.

Потом мне вспомнился Маркес и магический реализм. Я начала искать во всём скрытый смысл. Начиная с Забытых Дел, где валяются миллионы книг и другие затерянные вещи. Да, именно так, с большой буквы, и да, просто валяются. И заканчивая доской, на которую постоянна наступала Маргарет...Но вот беда - не нашла. Говорящие тигры остались для меня просто говорящими тиграми.

Под конец мне уже надоело и я, параллельно думая о чём-то своём, просто домучила книгу,чтобы элементарно узнать, чем всё закончится.
Но так и не узнала. Бал возле форельного питомника не внёс никакой ясности.

Что я поняла, так это почему в "книги, которые могут вас заинтересовать", попали "Дневник наркомана" и "Рассказики под экстази." Может арбузный сахар содержит какие-то свои секретные свойства?)

Если вы смогли что-то понять в данной рецензии, то может что-то найдёте и в этой книге. Мне же не удалось.

1 из 10

Однажды ночью я наткнулась на стихи Бротигана и они меня довели до слез понимания и узнавания, поэтому мне автоматом захотелось купить все его книжки, которых как назло в наличии не оказалось вообще. Купила «сахар» у девочки из другого города и кинулась читать, предвкушая наслаждение каждой буквой.

Но проза пока понравилась меньше. Это дикая смесь Керуака (люблю битников), мальчишеской наивности и восхищения миром Брэдбери, оригинального сумасшествия Воннегута с его зачастую абсурдными сюжетами и витиеватостью игривого Барикко.

Странный герметичный мир, где все вершится в арбузном сахаре, где жгут лампы на арбузно-форельном масле, ставят памятники траве и облакам, где соседствуют городки под названием Смертидея и край Забытых Дел, в котором можно потерять то, что тебе дорого; где тигры вежливо извиняясь, поедают твоих родителей, попутно помогая тебе с математикой, где цвета выращиваемых арбузов зависят от дня недели: например в четверг чёрные беззвучные арбузы, а в субботу золотые.

Да, казалось бы это совершеннейший поток сознания, видения под ЛСД, но какое-то необъяснимое очарование в нем есть. Как особая форма поэзии в прозе. Мягкие, нежные образы, контрастирующие с апокалиптическими нотками в конце. Единственное, мне хотелось бы больше по-настоящему красивых моментов, как в поэзии Бротигана: чтобы прочесть - и замереть. И диалогов поразнообразнее. Читала в полях между виноградниками под шум ветра, органично вышло.