«Лем. Жизнь на другой Земле» – первая польская биография.
Пользуясь ранее неопубликованными источниками, Орлинский раскрывает большие и маленькие, серьезные и забавные секреты жизни писателя. Как Лем пережил Холокост? Верил ли он когда-нибудь в коммунизм? На что потратил свой гонорар за «Магелланово облако»? Сколько раз Лем ездил в СССР?
Почему Лем назвал Тарковского дураком? Как дружба с Филипом К. Диком переросла в ненависть? Чем отличались рукописи романов «Глас Господа», «Фиаско» и «Футурологический конгресс» от опубликованных вариантов? Что такое на самом деле «сепулька»?
Лем и Пустота
В детстве меня волновали вопросы типа «Как устроен атом?» Такое встречается часто среди будущих и теперешних любителей прозы Станислава Лема.
…Тогда я был взволнован тем, что атом состоит из одной части «чего-то» и из ста тысяч частей «ничего».
Так пишет в начале книги Войцех Орлинский. С жизнью Станислава Лема нечто подобное — несмотря на наличие автобиографических книг, книг с интервью, о Леме известно не так уж много.
То, чего в этих воспоминаниях нет, важнее, чем то, что в них есть. Как и атомы, воспоминания Лема состоят в основном из пустоты, но я постараюсь сделать из неё то, что с атомами сделали квантовые физики,
— продолжает автор.
Начинается книга скорее как чисто документальная. Видно, что автор работал со многими источниками (в самом конце он их перечисляет), но поскольку ставил себе задачу детализировать биографию, сделал это за счёт наращивания фактов. Орлинский решил исходить из пробелов, где Лем отмалчивался, а отмалчивался Лем о том, что происходило с ним и его семьёй во время войны. Понятно, что рассказывать о биографии человека в отрыве от исторического контекста — однобоко, но истории и политики всё-таки многовато.
Когда Орлинский приступает к исследованию произведений Лема, опять же уходит от художественной стороны дела в идеологическую. Он пишет:
После 1989 года стало модным разыскивать произведения известных писателей, чтобы из их творчества вытаскивать разнообразные компрометирующие цветочки.
И опять о цензуре, которая выискивала в science fiction социальность и задавалась вопросом, почему в произведениях Лема люди будущего называют друг друга «пан» и «пани», разве это не отжившая формулировка? Где «прогрессивная дидактика» вообще?
И где-то между делом мы узнаём, что Лем коллекционировал странные машины и обожал гонки. Что большую часть своих гонораров тратил на разные технические штучки (как уважающий себя автор научно-фантастических романов). Что любил зиму.
Во второй половине книги, к счастью, интересных деталей стало на порядок больше (хоть и порой довольно специфических, типа подробностей ремонта частного дома и чересчур физиологичных писем Лема, да и ладно, из песни слов не выкинешь, но Фрейд бы точно присмотрелся; про машины автор тоже развернулся в части поломок и добычи запчастей).
Сам Лем, конечно, шире жанра научной фантастики, а его рассматривали как жанрового писателя и приглашали на вечера молодёжи в экономические и железнодорожные техникумы, ну какие там обсуждения гуманитарных проблем? Ему хотелось другой публики. И в СССР он её, между прочим, находил. Там он был нарасхват у физиков, космонавтов, гостил у Капицы, ездил по ночной Москве с Егоровым. Но остался прежним (делает логическое ударение автор).
С авторским ракурсом у меня долго не складывалось.
Современного читателя, вероятно, удивляет увлечение Лема двухтактными двигателями,
— пишет Орлинский. Ну вот, казалось бы, уже конкретно о Леме, о «науке и технике», а опять странное ощущение. Никогда в биографиях не видела, чтобы тема автомобилей так подробно разбиралась, вплоть до цен, марок, обивки на дверцах, протечек каких-то.
И лишь к концу книги пошла живая жизнь: литературный процесс, экранизации, творческие разногласия, кризисы, дружба, семья, наконец (но политика и машины всё-таки встречаются).
Лему очень не понравилась советская экранизация «Соляриса». Если почитать его письма, то понимаешь, что Лем по сути своей человек простой, хоть и умный.
Он вообще снял не «Солярис», а «Преступление и наказание»,
— с неприкрытым раздражением говорил Лем о Тарковском.
Ну а какому писателю понравится, когда режиссёр делает фильм под себя, пренебрегая литературным источником на каждом шагу.
Что в итоге. Автор попытался объять необъятное, составить подробнейшую биографию. Как по мне — не зря у Довлатова встречается выражение «Долго рассказывать, композиция рухнет» — именно к композиции вопросы. Но большим поклонникам Лема, наверно, каждая деталь из жизни любимого писателя будет интересна. Книга для них.
Лем и Пустота
В детстве меня волновали вопросы типа «Как устроен атом?» Такое встречается часто среди будущих и теперешних любителей прозы Станислава Лема.
…Тогда я был взволнован тем, что атом состоит из одной части «чего-то» и из ста тысяч частей «ничего».
Так пишет в начале книги Войцех Орлинский. С жизнью Станислава Лема нечто подобное — несмотря на наличие автобиографических книг, книг с интервью, о Леме известно не так уж много.
То, чего в этих воспоминаниях нет, важнее, чем то, что в них есть. Как и атомы, воспоминания Лема состоят в основном из пустоты, но я постараюсь сделать из неё то, что с атомами сделали квантовые физики,
— продолжает автор.
Начинается книга скорее как чисто документальная. Видно, что автор работал со многими источниками (в самом конце он их перечисляет), но поскольку ставил себе задачу детализировать биографию, сделал это за счёт наращивания фактов. Орлинский решил исходить из пробелов, где Лем отмалчивался, а отмалчивался Лем о том, что происходило с ним и его семьёй во время войны. Понятно, что рассказывать о биографии человека в отрыве от исторического контекста — однобоко, но истории и политики всё-таки многовато.
Когда Орлинский приступает к исследованию произведений Лема, опять же уходит от художественной стороны дела в идеологическую. Он пишет:
После 1989 года стало модным разыскивать произведения известных писателей, чтобы из их творчества вытаскивать разнообразные компрометирующие цветочки.
И опять о цензуре, которая выискивала в science fiction социальность и задавалась вопросом, почему в произведениях Лема люди будущего называют друг друга «пан» и «пани», разве это не отжившая формулировка? Где «прогрессивная дидактика» вообще?
И где-то между делом мы узнаём, что Лем коллекционировал странные машины и обожал гонки. Что большую часть своих гонораров тратил на разные технические штучки (как уважающий себя автор научно-фантастических романов). Что любил зиму.
Во второй половине книги, к счастью, интересных деталей стало на порядок больше (хоть и порой довольно специфических, типа подробностей ремонта частного дома и чересчур физиологичных писем Лема, да и ладно, из песни слов не выкинешь, но Фрейд бы точно присмотрелся; про машины автор тоже развернулся в части поломок и добычи запчастей).
Сам Лем, конечно, шире жанра научной фантастики, а его рассматривали как жанрового писателя и приглашали на вечера молодёжи в экономические и железнодорожные техникумы, ну какие там обсуждения гуманитарных проблем? Ему хотелось другой публики. И в СССР он её, между прочим, находил. Там он был нарасхват у физиков, космонавтов, гостил у Капицы, ездил по ночной Москве с Егоровым. Но остался прежним (делает логическое ударение автор).
С авторским ракурсом у меня долго не складывалось.
Современного читателя, вероятно, удивляет увлечение Лема двухтактными двигателями,
— пишет Орлинский. Ну вот, казалось бы, уже конкретно о Леме, о «науке и технике», а опять странное ощущение. Никогда в биографиях не видела, чтобы тема автомобилей так подробно разбиралась, вплоть до цен, марок, обивки на дверцах, протечек каких-то.
И лишь к концу книги пошла живая жизнь: литературный процесс, экранизации, творческие разногласия, кризисы, дружба, семья, наконец (но политика и машины всё-таки встречаются).
Лему очень не понравилась советская экранизация «Соляриса». Если почитать его письма, то понимаешь, что Лем по сути своей человек простой, хоть и умный.
Он вообще снял не «Солярис», а «Преступление и наказание»,
— с неприкрытым раздражением говорил Лем о Тарковском.
Ну а какому писателю понравится, когда режиссёр делает фильм под себя, пренебрегая литературным источником на каждом шагу.
Что в итоге. Автор попытался объять необъятное, составить подробнейшую биографию. Как по мне — не зря у Довлатова встречается выражение «Долго рассказывать, композиция рухнет» — именно к композиции вопросы. Но большим поклонникам Лема, наверно, каждая деталь из жизни любимого писателя будет интересна. Книга для них.
Мир Лема
Он известен нам по своим потрясающим книгам и работам. Это действительно выдающийся фантаст с действительно интересной биографией. Его перу принадлежит знаменитый "Солярис". Его имя на слуху любого, уважающего себя любителя фантастики и исследователя этого жанра. Он - Станислав Герман Лем.
И теперь есть возможность ознакомиться с биографией этого великого и загадочного человека благодаря выходу книги Орлинского "Лем. Жизнь на другой Земле".
Как описывается в аннотации и как видно в самой книге, автор тщательно работал со всеми существующими источниками, которые могут поведать хоть что-то об этом удивительном человеке и не менее удивительном писателе. Видно насколько ценна была любая информация для автора, насколько подробно и детально он вырисовывает перед нами знакомый силуэт с новыми чертами.
Семейная биография, личные переживания и впечатления, взгляды на жизнь. В этой книге раскрывается не классическая биография в её традиционном понимании. Это не только сухое изложение фактов с подробнейшем документированием, это еще и те маленькие детали, которые раскрывают Лема перед читателями с совершенной иной, ранее незнакомой им стороны. Его увлечения, любовь, размышления - всё это аккуратно преподносится Орлинским как небольшое открытие.
Открытие Лема. Его мира.
На мой взгляд, истинным фанатам и тем, кому просто очень интересно узнать больше об этом удивительном человеке и писателе - найдут в этой книге много необычного, увлекательного и неожиданного.