Город. Улицы, машины, люди, дома. Поздний вечер, окна. И за ними — снова люди. Нас интересуют некоторые из них. Какова вероятность, что прагматичная, лишенная иллюзий женщина за тридцать закрутит роман с убежденным холостяком и циником? Небольшая, но есть. А сколько шансов на то, что этот роман перерастет в настоящее чувство? Ноль? А вот и нет. Ноль целых, одна тысячная. Как раз на таких цифрах мы и специализируемся. Расскажем, покажем, докажем.
Сентиментальность - это возрастное.
Когда испиваешь полную чашу, на ее дне можно обнаружить чудо.
Ожидание смерти подобно самой смерти...
Труд человека кормит, а лень портит...
Невозможно выиграть войну, если не вступить в сражение...
...недолюбленность - вот корень многих человеческих болей и печалей, и жгучей тоски. И одиночества.
- Как говорят, нет болезни хуже геморроя, - хмыкнул Денис. - Ни самому посмотреть, ни другим показать...
Оля вдруг поняла, что воспитанные люди — это сокровище. Настолько привыкаешь к бестактности и неуемному чужому любопытству на грани с беспардонностью, что вдруг как-то по-особенному начинаешь ценить обычных воспитанных людей.
В голову может любая блажь по поводу собственной ориентации прийти. В голову вообще постоянно какая-то ерунда приходит. А задница — так уж устроен человек — у него одна, и в нее ничего не должно приходить, она природой для обратного действа предназначена. Но за ту блажь, что приходит свыше, из головы, именно сфинктеру и отвечать. Проявите внимание к нуждам этой многострадальной части тела.
— Как говорят, нет болезни хуже геморроя, — хмыкнул Денис. — Ни самому посмотреть, ни другим показать.
Только теперь, постоянно возвращаясь мыслями к той пятнице, она начинала понимать, что означает расхожее выражение «хороший любовник». И как много, оказывается, вмещают в себя эти два слова. Даже если речь идет не о любви. А всего лишь о постели.
Только родные могут настолько точно нанести удар, метнуть нож — и тебя нет. Руки дрожали. Мама, мама… как ты могла такое сказать?! Мне? Своей дочери?
— Хуже пациента, который скрывает информацию, только пациент, который сам себе ставит диагноз,
Когда-то, когда Оля только начинала работать, она познакомилась с одной очень интересной клиенткой. И та давала ей весьма интересные советы. «Дамскую сумку, — говорила она, — нужно выбирать так, чтобы в нее помещался батон хлеба и пакет молока. Тогда она функциональна».
— Тут медицина бессильна, Антон Евгеньевич. По крайней мере, наше направление. Психиатрия, может, и помогла бы. Но не ему, а ей. Объяснить, что мужчина — это не ходячий банк спермы на тощих волосатых ножках, который нужен только, чтобы детей завести и вообще — чтобы в хозяйстве был и постель грел. И что у него тоже могут быть те самые дни. Когда не то что секса — жить не хочется. Только я лично не знаком с психиатром, который смог бы пробиться сквозь семь сантиметров лобовой кости замдиректора по АХЧ. Там ситуация банальная до обидного. У мужчины от усталости или на нервной почве случилась в постели осечка. В ответ — скандал, ты не мужик, зачем ты мне, иди на диван. В следующий раз он уже боится, а страх — лучший друг эректильной дисфункции, как известно. После третьего-четвертого раза там уже ничего не шевелится — ибо кто будет поднимать голову, когда работает бензопила? Вот так вот женщина может сама на ровном месте создать из ничего — проблему. Если ей не хватает мудрости и такта.
Это все глупости, что, если женщина говорит «нет», на самом деле она говорит «может быть». Женщина способна сказать «нет» вполне отчетливо — ее просто нужно услышать. Слушать и слышать Денис умел. И сейчас нигде не было отторжения: ни в ритме дыхания, ни в реакции зрачков, ни в тонусе мышц под пальцами. Его прикосновения не вызывают неприятия, а в женском взгляде читается любопытство.
— Вот за что люблю тебя, Батя, так это за то, что ты обыкновенному члену кучу умных названий знаешь. Не зря тебя Вадик культ-урологом называет.
Тогда впусти меня. Впусти в свое тело. И дальше, глубже — в свою жизнь. И совсем до конца — в душу, в сердце. Согрей меня, а я согрею тебя.
...Впервые, да, именно впервые в своей жизни она ощутила рядом мужское плечо.
То самое, про которое так много пишут и рассказывают, и которое, занесенное в «Красную книгу», очень редко встречается в жизни.
Бедный шеф… Сколько у него таких бледных-несчастных, которым нужен шанс. А он, как известно, не получка, не аванс. И выпадет только раз. Однако, судя по спокойному тону, доктор Батюшко к такому привык.
Ну и как настоящий мужик, хозяин своему слову: захотел — дал, захотел — забрал.
Фразу про то, что на самом деле неудобно, когда после шестой кружки пива ширинку заедает, Денис опустил.
Самой любимой категорией Дэна были красотули. Богини — слишком зациклены на своей неотразимости. Нарядные — это женщины, у которых есть незначительные изъяны в лице, но они уравновешиваются приятными мужскому взгляду излишествами в фигуре, а также легким и веселым характером. А самые вкусные — красотули. Идеальное сочетание лица, фигуры и характера. И почему-то большинство дам этой категории были блондинками.
Машина у нее — наверняка какой-нибудь монстроидальный джип, из-за руля которого ее и не видно толком. И она его даже припарковать нормально не может. Зато всем и каждому сразу понятно, что у нее тоже есть яйца. Стальные причем. Комплекс Наполеона в действии: чем меньше пенис, тем больше машина. А уже если пенис вовсе отсутствует, а показать свою крутизну очень хочется…
— А тебя добро помнить не учили?
— Меня лично в медакадемии другому учили, — Дэн зевнул, деликатно прикрыв рот. — А про добро что-то не припомню. Это на каком курсе давали? Может, я в тот семестр прогуливал много.