На самом деле это было основательным пережитком прошлого – по всей Алландии этот закон уже не практиковался, но на наших островах традиции оставались живы, да и особый статус Вэллана располагал к некоторому противостоянию общегосударственному укладу. В результате у нас закон Права первой ночи соблюдался неукоснительно и все брачующиеся в соответствии с традициями прямо с сельских праздников направлялись в замки ленд-лордов, где получали благословение, подарок от господ и пожелание родить...
Есть что-то, что жители городов утрачивают безвозвратно — традиции, поверья, умение ощущать ту тонкую грань мирного сосуществования с природой, которую учишься не пересекать с раннего детства. А еще четкое осознание того, что природа лечит, помогает, направляет, поддерживает… стоит только стать чуть внимательнее, и ты увидишь траву, которую едят больные волки, ягоды — которые никогда не попробует ни одна птица, потому что те ядовиты, листья, на которые ложатся олени и косули, подраненные хищниками.
— Ты мне право первой ночи задолжала, любимая! И детей, штук пять.
— Обязательно поцелую тебя все пять раз, — заверила я его, не упустив возможности съязвить даже сейчас. — А потом уже сам разбирайся, где наших детей искать — у аистов, в капусте, или, еще где-нибудь там, во всех местах, что не противоречат изученной мною, а не тобой, теории зачатия.
Молодой аристократ прибыл сюда с какой-то трагедией. Потому что без трагедии в такую глухомань из столицы никто не поедет.
-На книге написана инструкция "сок девственницы". Но толи инструкция не верна, толи пора начинать сомневаться в моей невинности.
Правящий Кондор, прошел в мою комнату и взял книгу, лежавшую на моих коленях. Прочитал и сквозь зубы прошипел:
-Сок лиственницы, Арити. Тут написано сок лиственницы....
Как дочь воинственной и не до конца покаренной Валандии, я перехватила книгу, собираясь треснуть ею лорда, но это были "Хроники Полесья" - легендарные "Хроники Полесья".
-Простите, у Вас нет менее ценной книги?
-На сколько менее ценной?
-Кирпичь тут где-нибудь есть?
-Кирпичь?
-О, да. Видите ли, убивать Вас книгой считаю не этичным... По отношению к книге, разумеется
... места у нас суровые, мужчины ещё суровее, а потому в запале могут и медведю в морду дать, и волка ногой пнуть...
– Кирпич тут где-нибудь есть?
Несколько отвлекшись от собственных раздумий, Кондор посмотрел на меня и с сомнением переспросил:
– Кирпич?
– О да! – подтвердила я. – Видите ли, убивать вас книгой я считаю неэтичным… по отношению к книге, естественно!
И как лечить травами я знала, в Вэлланде каждая девочка с десяти лет изучала и лечебные травы, и способы их применения, потому как места у нас суровые, мужчины еще суровее, а потому в запале могут и медведю в морду дать, и волка ногой пнуть, и вообще не берегут себя.
Он улыбнулся и тихо сказал:
– Скажу главное – я люблю тебя.
– Уже даже не знаю и за что, – пробормотала в ответ.
Заметное напряжение во взгляде и тихое:
– Любить нужно за что-то?
– Да, наверное, – до чего же глупости несла я тут, – к примеру мне есть за что влюбиться в тебя.
– За библиотеку? – догадался Рэймонд.
– Она того стоит! – возмутилась я.
– Мама, мы что… ведьмы?
– Все женщины в какой-то степени ведьмы.
– Рэймонд, стой! – взмолилась, торопливо поднимаясь.
– В смысле, ты предлагаешь мне насладиться столь сомнительным удовольствием, как участие на в трапезе в качестве основного блюда? – сказано было с издевкой, но на меня он даже не взглянул, не отводя ни на миг взгляда от собирающегося атаковать зверя. – Или я услышу сейчас, что у каждого зверя есть право на сытный ночной ужин?
– Арити, девочка моя, не должен был бы я тебе этого рассказывать, но, учитывая все обстоятельства, и тот факт, что он лорд… можно, солнышко, тебе все можно. Вить веревки из влюбленного мужчины – ваше, женское, самое любимое дело.
– Правда? – удивилась я.
– У мамы спроси, у нее в этом бооооольшой опыт.
Через девять месяцев на одну дочь гордого Вэлланда стало больше.
Все сказки, которые Рэймонд читает ей на ночь, заканчиваются одинаково: «И она не целовала принца. И даже не брала его за руку. И ближе чем на шаг… на двадцать шагов, к этому скоту не подходила. А потом жили они долго и счастливо».