Для Марины Извольской прежняя жизнь закончилась в тот самый миг, когда предательство близкого человека заставило девушку искать спасения в экстремальных увлечениях. И закончилось одно из этих увлечений, к сожалению, печально. Однако даже после смерти Марине не повезло — ее душе по ошибке досталось тело мальчишки, которому было предначертано стать тенью повелителя чужого мира. И теперь она дарру. Слуга великого императора. А ее жизнь и свобода отныне принадлежат ему.
Когда пути назад нет, поневоле приходится двигаться дальше. И я очень старался двигаться, хотя порой для этого требовалось приложить усилие.
Безвыходных ситуаций не бывает.
...никому не доверяй, всегда имей за пазухой хотя бы один хорошо наточенный нож, а если перед тобой встанет выбор – остаться на ночь в горах на пару с незнакомцем или же со зверем, то лучше выбирай зверя. Звери не предают. И их поведение, как правило, поддается логике.
при наличии некоторого времени и изрядной доли упрямства нет ничего невозможного...
Когда тень не хочет, чтобы ее увидели, ее не увидят — так говорил в свое время мастер Зен. Я тоже не хотел, чтобы меня отвлекали, поэтому забрался в выемку между дозорной башней и ближайшим к ней крепостным зубцом. Так, чтобы тень от башни падала в эту сторону и надежно укрывала меня от любопытных взглядов. Даже для стражников в башне я оставался невидимым — мое убежище располагалось в «мертвой зоне». Ну а для Зиля… на высоте почти сорока метров хрен он что снизу разглядит.
Пожалуй, ни один мужчина не испытывал такого кайфа от мысли, что у него бурно растут волосы в подмышках и не только там. Не протирал бритую голову платком, балдея от понимания, что на отсутствие волос ему можно просто начхать. Не паниковал от осознания, что от него пахнет потом. И не смотрелся с тревогой в зеркало, чтобы понять, не размазалась ли тушь… Мужчины! Клянусь, вы идеальны от природы! И вам не нужно ничего делать, чтобы это доказать!
Цена создания тени высока, однако цена даже одной ее ошибки намного выше.
В отношении учеников недопустимы жалость, сочувствие и даже крохотные поблажки.
– Связь между тенью и хозяином всегда двусторонняя, - тихо пояснил учитель. - Невозможно остаться безучастным, когда день и ночь с тобой неoтлучно находится живое существо. Даже к собакам люди постепенно привязываются. Многие считают их членами семьи. А если рядом так долго находится человек… если он заранее угадывает все твои желания… Знает, что именно ты собираешься сделать. Открывает дверь ещё до того, как ты решил уйти. Не порицает. Не осуждает. Всегда и во всем поддерживает, потому что иначе не умеет. И заслоняет тебя собой, даже понимая, что живым из боя не выйдет… годами, ученик. Десятилетиями. Сродняясь, словно брат-близнец, у которого с тобой до смерти останется одна пуповина… Никто не удерживается, поверь мне. Поэтому разрыв – это всегда болезненно для обоих.
У тени не бывает второго шанса. Ее первая же ошибка, как правило, становится последней.
Бить не велено, но шугать не возбраняется.
– Быть тенью – это значит не просто беречь кого-то от покушений, – едва заметно улыбнулся мастер Зен. Вернее, мне показалось,что он улыбнулся, потому в уголках его глаз пoявились крохотные морщинки. – Давая магическую клятву, тень становится физическим продолжением хозяина. Знает все его страсти. Все привычки. Слабости. Быть чьей-то тенью это значит забыть, кем ты был раньше и кем мог бы стать. И всю свою жизнь перестроить таким образом, чтобы она стала дополнением жизни хозяина. Тень всегда рядом с ним. На шаг позади. В его собственной тени. В дождь или в стужу. Дома или в изгнании. В свете или во тьме… у нас нет будущего, ученик. Мы живем лишь тем, что дает нам хозяин. Но тень – не слуга, запомни это. Быть тенью – это означает стать отражением того,кому ты поклялся в верности. Как только вас связали магические узы, вся ответственность за то, что делает тень, ложится на плечи ее владельца. Ее ошибки. Поражения. И даже эмоции.
— Что такое «упырь»?
— Нежить. Нечисть. Зло в чистом виде… поэтому оно холодное и кусачее. Особенно по ночам.
Ни раздеться нормально, ни пожевать. Если еще и сны начнут действовать на нервы, то к концу недели я начну убивать просто за то, что кто-то наступил мне на ногу.
— Почему здесь пахнет гарью?
— Это от меня, — скривился я, поняв, что переупрямить этого барана нереально. На работе горю. Жаль, что никто не ценит.
Однако что-то во всей этой простоте было такое… умиротворяющее. Дарующее удивительное чувство тишины в раздираемой сомнениями душе.
А когда я спросил у Тизара, что будет, если в один прекрасный день на узкой дорожке столкнутся две тени, он ответил просто: «Победит сильнейший». Тем самым окончательно уверив меня, что ни друзей, ни коллег у имперских телохранителей не бывает.
Поскольку выбора у меня не было, я делал то, что от меня зависело: избавлял их от трудностей. Без мучений. Почти без боли. Ведь быстрая смерть — это тоже благо. Ее в каком-то смысле надо заслужить. И если я мог хоть чем-то помочь попавшим в подвал людям, которым, в отличие от учителей, позволяли видеть мое лицо, то именно этим.
Теперь, когда появились хоть какие-то гарантии, что меня не развели по полной, можно было попробовать довериться.