– Представляешь… императора не убоялся. Так и сказал, мол, простите Ваше императорское Всемогущество, но верноподданические чувства верноподданическими, а жена, хоть и бывшая, но все родная…
Воображение толпы с легкостью создает чудовищ.
Нет ничего более великого и судьбоносного, нежели правильный завтрак.
– Планирование собственной смерти не представляется целесообразным ввиду большого числа внешних факторов, игнорирование которых не приведет к значительному ослаблению их воздействия на существование субъекта. В то же время появление зависимых от данного субъекта элементов дестабилизирует систему в целом и может привести ее к коллапсу вследствие физической гибели упомянутого субъекта.
– Она не любит срезанные цветы.
– Да? – Земляной почесал шею, на которой уже проступили красные полосы. – Что, совсем? Тогда конфеты…
– Их тоже.
– Какая восхитительно неправильная женщина!
Куда в приличном обществе и без сервиза.
Все знают, что ночью позволено больше, чем днем.
– Убить хотят.
– Тебя?
Он ткнул пальцем в иглообразный лист и вздохнул.
– Всех. Боятся. Почему, когда люди боятся, они хотят убить?
– А еще они зубы черной краской мажут, – важно произнес Богдан.
– Зачем?
– Для красоты.
– Сдохнуть от такой красоты можно...
— Я тяжелая!
— Своя ноша не тянет, – вместо Глеба ответил Дед. – И вообще, женщина, помалкивай, раз уж нашла с кем связаться.
— Поглянь, нет, ты поглянь, какая образина… — Курц вытянул шею, вглядываясь куда-то в толпу. — Чисто обезъян…
— Сам ты обезъян, — лениво отозвался Илья, который устроился верхом на самом большом чемодане, бросив при том, что за багажом пригляд нужен, а то на вокзалах такие спецы работают, чуть отвернешься и все. — Это негра.
— Где? — Шурочка, Ильюшиному примеру последовавший, живо вскарабкался на чемоданную гору.
— Там, — Сашка указала пальцем в толпу. — Видишь, черный идет? Точно рожу воском натерли.
Анна вздохнула.
Дети были хороши в своей непосредственности, но Анна подозревала, что далеко не все с нею согласятся.
Правда состоит в том, что чем сильнее человек, тем больше он способен вынести.
Женщины весьма доверчивы к тем, кого любят.
Люди, как правило, огорчаются, когда им лгут. Но и тем, кто лжецов раскрывает, не рады...
– Как думаешь… – взгляд Земляного следовал за Дедом, а тот расхаживал по комнатушке, нашептывая что-то долгожданному наследнику. – Если я ее все-таки украду… она замуж пойдет? А то нехорошо как-то получилось…
– Укради, – согласился Глеб.
– Но ты меня, если что… воскресишь?
– Воскрешу.
– Тогда ладно. ..
– Как она? – Глеб заставил себя говорить шепотом, и Земляной мотнул головой, но все же ответил:
– Так же, как минуту назад. И две минуты. И пять минут. И десять. Обсядь уже.
– Не могу.
– Тогда женись.
– Сейчас?
– А что? Невеста в беспамятстве, возражать не будет, а потом уже извинишься…
- Дарью любили, понимаешь? Любовь нельзя купить. Любовь… она ведь тоже власть. А властью матушка не стала бы делиться.
– Спать в саду неудобно.
– Это вы просто на погосте никогда не ночевали
Женщины мудрее мужчин. И видят больше. И понимают… с твоего-то станется жалостью проникнуться, а от жалости один вред.
Сколько, у кого мозгов - покажет учеба
Не заблудись в иллюзиях, а то можешь стать не тем кем хочешь
Женщины, куда изворотливее и умнее мужчин...
-Завтра я буду ужинать с Таржицким, постараюсь убедить его, что от вашей школы не будет вреда.... За домом опять что-то бухнуло, а потом раздался протяжный душераздирающий вой. И Глебу подумалось, что градоправитель Калевому не поверит. И будет прав.
Захотелось сломать ему нос. Вот просто так, без предупреждения. Без словесных поединков и благородных дуэлей, исключительно простонародно.
-Иногда мне хотелось его побить. -И вы..... -Женщинам нельзя бить мужей! -А мужьям? -Общество уверенно, что это не битьё, а воспитание.