Поэтому сейчас смотрела, как меняется выражение его лица, когда он скользит взглядом по холсту. Я рисовала его спящим, с закинутой за голову рукой. Даже тогда отмечая каждую знакомую черту, и резкость крыльев носа и скул, и падающую на лоб прядь, и вечный художественный беспорядок на голове. И родовой узор, который он восстановил не так давно, сияющий льдом Гранхарсенов. И мощную грудь, и пресс, и… ладно, я предпочла допустить художественную вольность и накрыть кое-что простынкой. В конце концов, если Гроу понравится это безобразие, мы могли бы повесить его в нашей спальне, а если Вэйд или Ленард к нам заглянут… в общем, да.
— Танни, где тебе удалось это распечатать?
— Это все, что ты можешь сказать?..
— Танни, ты в курсе, что когда ты так оттопыриваешь попу, это выглядит очень провокационно? — донеслось хриплым голосом мужа из-за спины.
— Гроу, ты в курсе, что вы здесь не одни?
— Ты всегда можешь выйти, Халлоран.
— Это моя гостиная!
— Ну, я не настаиваю.