1 раз прочитана в Книжном вызове 2025
Рубаи — это четверостишия известного персидско-таджикского поэта и ученого Омара Хайяма (1040–1123 гг.). В восточную поэзию средневековья органично вплетаются иллюстрации Павла Бунина.
Зарубаи на носу!
Арабский язык, к сожалению, я так и не выучил, хотя в школе мучил его месяца три. Арабский и Иврит происходят из одной семитской группы языков и имеют много общих корней. Поэтому по наивности я думал, что имя Омар происходит от ивритского корня "сказать", а фамилия Хайям - от корня "жизнь". Но садясь писать эту рецензию, я с удивлением обнаружил, что хоть свои научные труды Хайям и писал по-арабски, его родным языком был фарси. На нём он писал стихи и на нём же ему была ему дана бОльшая часть его длинного и сложного имени. А на этом древнем языке Омар - означает "процветающий", а Хайям происходит от ремесла отца - палаточник. Не знаю, был ли я готов сейчас принять этот лингвистический удар судьбы. Для меня Омар Хайям навсегда останется "говорящим за жизнь". Другими словами - мудрецом.
Недавно наткнулся на утверждение, что Омар Хайям - это певец гедонизма. Это показалось мне несправедливым, и я достал из книжного шкафа купленный в юности томик, скромно прячущийся в заднем ряду полки с поэзией. И хоть томик и оказался, волею Аллаха за другими книгами, сам автор занимает место в первом ряду моих любимых поэтов.
Шейх блудницу стыдил: «Ты, беспутница, пьешь,
Всем желающим тело свое продаешь!»
«Я, — сказала блудница, — и вправду такая,
Тот ли ты, за кого мне себя выдаешь?»
Для начала несколько слов о самом Омаре Хайяме. Пускай нас не вводят в заблуждение сотни четверостиший о праздности и пьянстве. Это - его альтер-эго, лирический герой. Сам Хайям был человек занятой и вполне трезвый. Великий математик, написавший множество алгебраических трактатов, астроном, разработавший наиболее точный из существующих солнечных календарей, духовный наставник Великого Султана, философ, блестяще окончивший курс медицины, специалист по мусульманскому праву. Этакий Ломоносов Востока, который вместо од, балуется рубаи. Вот несколько из его полуофициальных титулов: Имам Хорасана, Ученейший муж века, Доказательство Истины, Знаток греческой науки, Царь философов Востока и Запада.
При жизни его знали только как выдающегося ученого, поскольку свои афористические стихи он писал в стол. В его случае это уж совсем образное выражение поскольку, во-первых, не факт, что тогда были столы, а во-вторых, несмотря на все вышеперечисленные титулы, Омар Хайям постоянно переезжал из города в город. Происходило это как по обычаю того времени, когда учёные кочевали ища массы, в которые нужно нести науку, так и из-за интриг своих многочисленных врагов из среды правоверных, не прощавших Хайяму богохульство и вероотступничество.
Ты к людям милосерд? Да нет же, непохоже!
Изгнал ты грешника из рая отчего же?
Заслуга велика ль послушного простить?
Прости ослушника, о милосердный боже!
Тематика четверостиший Хайяма с одной стороны крайне ограничена, а с другой - всеобъемлюща. Несправедливость и жестокость неба, рок и судьба, любовь и дружба, мудрость и глупость, вечность вселенной и скоротечность человеческой жизни, красота мира и вино, вино, вино. Вот, пожалуй, и всё. Составителям моего издания пришлось немало потрудиться распределяя стихи по разделам, ведь в большинстве четверостиший перемешаны несколько из вышеперечисленных тем.
Всё это вечные вопросы. Они занимают нас и сегодня, девятьсот лет спустя. По какой-то извращенной ассоциации многие стихи Хайяма напоминают мне своей тематикой, афористичностью, юмором другого "философа" и мастера четверостиший - Игоря Губермана.
Один из главных мотивов Хайяма - уподобление высших сил гончару, лепящему глиняные сосуды из праха бывших людей. Таким образом, человек сегодня - сосуд, наполненный душой, а завтра - сосуд, наполненный вином. Получается круговорот праха в природе. Хайям стоит на перекрёстке западной и восточной культур. С одной стороны - западная категоричность, полярность добра и зла. С другой - восточная концепция гармонии, инь и ян. Поэтому человек у Хайяма - сначала огонь, мерцающий в сосуде, а уж затем сосуд, в котором пустота (или вино). Вроде и то, и другое, но не одновременно.
На застолии рока халва есть и лук,
Наслаждения встреч не полны без разлук.
Если встретится день, преисполненный счастья,
Горечь ночи замкнет этот суточный круг.
Возвращаюсь к гедонизму. Что такое гедонизм? Учение, согласно которому удовольствие является высшим благом, ценностью и целью жизни. К этому ли призывает поэт? Да, иногда. В некоторых рубаи. Но если посмотреть на рубайат в целом, то легко увидеть, что Хайям воспевает мудрость, познание, дружбу и, самое главное, свободу. Наслаждения жизни - вино, женщины, музыка - олицетворяют внутреннюю свободу человека. Свободу, которую великий учёный противопоставляет окружающим его реалиям - лицемерию власть имущих, религиозному ханжеству и догматизму, требующим от людей рабства в обмен на загробный рай. Рая и ада нет - провозглашает Хайям! Значит ли это, что человек волен делать, что ему заблагорассудится? Отнюдь. Ад и рай - внутри нас.
«Ад и рай — в небесах» — утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай — не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай — это две половины души.
Зачастую призывы Хайяма звучат как гимн дерзкой распущенности и гедонизма, но на самом деле это призыв к человечеству взять на себя ответственность за своё счастье и счастье других людей.
Есть мнение, что Хайям вообще не писал стихов или написал лишь малую долю того, что сегодня ему приписывается. Хайяму легко подражать, пародировать. И многие будущие оппозиционеры, ученые, поэты на протяжении веков подпольно прикрывались его именем. Делает ли это Хайяма меньшим поэтом? Напротив! В этом и есть его сила - он нашёл стиль, темы, слова. А остальное уже дело техники.
Советы его - принять этот мир таким, каков он есть, ни о чём не заботиться, а жить сегодняшним днём - для меня пока что неисполнимы. Но я чувствую умиротворение от осознания, что для кого-то это возможно, а значит - не всё потеряно!
«Надо жить — нам внушают — в постах и труде.
Как живёте вы — так и воскреснете–де!»
Я с подругой и с чашей вина неразлучен –
Чтобы так и проснуться на Страшном суде.
Зарубаи на носу!
Арабский язык, к сожалению, я так и не выучил, хотя в школе мучил его месяца три. Арабский и Иврит происходят из одной семитской группы языков и имеют много общих корней. Поэтому по наивности я думал, что имя Омар происходит от ивритского корня "сказать", а фамилия Хайям - от корня "жизнь". Но садясь писать эту рецензию, я с удивлением обнаружил, что хоть свои научные труды Хайям и писал по-арабски, его родным языком был фарси. На нём он писал стихи и на нём же ему была ему дана бОльшая часть его длинного и сложного имени. А на этом древнем языке Омар - означает "процветающий", а Хайям происходит от ремесла отца - палаточник. Не знаю, был ли я готов сейчас принять этот лингвистический удар судьбы. Для меня Омар Хайям навсегда останется "говорящим за жизнь". Другими словами - мудрецом.
Недавно наткнулся на утверждение, что Омар Хайям - это певец гедонизма. Это показалось мне несправедливым, и я достал из книжного шкафа купленный в юности томик, скромно прячущийся в заднем ряду полки с поэзией. И хоть томик и оказался, волею Аллаха за другими книгами, сам автор занимает место в первом ряду моих любимых поэтов.
Шейх блудницу стыдил: «Ты, беспутница, пьешь,
Всем желающим тело свое продаешь!»
«Я, — сказала блудница, — и вправду такая,
Тот ли ты, за кого мне себя выдаешь?»
Для начала несколько слов о самом Омаре Хайяме. Пускай нас не вводят в заблуждение сотни четверостиший о праздности и пьянстве. Это - его альтер-эго, лирический герой. Сам Хайям был человек занятой и вполне трезвый. Великий математик, написавший множество алгебраических трактатов, астроном, разработавший наиболее точный из существующих солнечных календарей, духовный наставник Великого Султана, философ, блестяще окончивший курс медицины, специалист по мусульманскому праву. Этакий Ломоносов Востока, который вместо од, балуется рубаи. Вот несколько из его полуофициальных титулов: Имам Хорасана, Ученейший муж века, Доказательство Истины, Знаток греческой науки, Царь философов Востока и Запада.
При жизни его знали только как выдающегося ученого, поскольку свои афористические стихи он писал в стол. В его случае это уж совсем образное выражение поскольку, во-первых, не факт, что тогда были столы, а во-вторых, несмотря на все вышеперечисленные титулы, Омар Хайям постоянно переезжал из города в город. Происходило это как по обычаю того времени, когда учёные кочевали ища массы, в которые нужно нести науку, так и из-за интриг своих многочисленных врагов из среды правоверных, не прощавших Хайяму богохульство и вероотступничество.
Ты к людям милосерд? Да нет же, непохоже!
Изгнал ты грешника из рая отчего же?
Заслуга велика ль послушного простить?
Прости ослушника, о милосердный боже!
Тематика четверостиший Хайяма с одной стороны крайне ограничена, а с другой - всеобъемлюща. Несправедливость и жестокость неба, рок и судьба, любовь и дружба, мудрость и глупость, вечность вселенной и скоротечность человеческой жизни, красота мира и вино, вино, вино. Вот, пожалуй, и всё. Составителям моего издания пришлось немало потрудиться распределяя стихи по разделам, ведь в большинстве четверостиший перемешаны несколько из вышеперечисленных тем.
Всё это вечные вопросы. Они занимают нас и сегодня, девятьсот лет спустя. По какой-то извращенной ассоциации многие стихи Хайяма напоминают мне своей тематикой, афористичностью, юмором другого "философа" и мастера четверостиший - Игоря Губермана.
Один из главных мотивов Хайяма - уподобление высших сил гончару, лепящему глиняные сосуды из праха бывших людей. Таким образом, человек сегодня - сосуд, наполненный душой, а завтра - сосуд, наполненный вином. Получается круговорот праха в природе. Хайям стоит на перекрёстке западной и восточной культур. С одной стороны - западная категоричность, полярность добра и зла. С другой - восточная концепция гармонии, инь и ян. Поэтому человек у Хайяма - сначала огонь, мерцающий в сосуде, а уж затем сосуд, в котором пустота (или вино). Вроде и то, и другое, но не одновременно.
На застолии рока халва есть и лук,
Наслаждения встреч не полны без разлук.
Если встретится день, преисполненный счастья,
Горечь ночи замкнет этот суточный круг.
Возвращаюсь к гедонизму. Что такое гедонизм? Учение, согласно которому удовольствие является высшим благом, ценностью и целью жизни. К этому ли призывает поэт? Да, иногда. В некоторых рубаи. Но если посмотреть на рубайат в целом, то легко увидеть, что Хайям воспевает мудрость, познание, дружбу и, самое главное, свободу. Наслаждения жизни - вино, женщины, музыка - олицетворяют внутреннюю свободу человека. Свободу, которую великий учёный противопоставляет окружающим его реалиям - лицемерию власть имущих, религиозному ханжеству и догматизму, требующим от людей рабства в обмен на загробный рай. Рая и ада нет - провозглашает Хайям! Значит ли это, что человек волен делать, что ему заблагорассудится? Отнюдь. Ад и рай - внутри нас.
«Ад и рай — в небесах» — утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай — не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай — это две половины души.
Зачастую призывы Хайяма звучат как гимн дерзкой распущенности и гедонизма, но на самом деле это призыв к человечеству взять на себя ответственность за своё счастье и счастье других людей.
Есть мнение, что Хайям вообще не писал стихов или написал лишь малую долю того, что сегодня ему приписывается. Хайяму легко подражать, пародировать. И многие будущие оппозиционеры, ученые, поэты на протяжении веков подпольно прикрывались его именем. Делает ли это Хайяма меньшим поэтом? Напротив! В этом и есть его сила - он нашёл стиль, темы, слова. А остальное уже дело техники.
Советы его - принять этот мир таким, каков он есть, ни о чём не заботиться, а жить сегодняшним днём - для меня пока что неисполнимы. Но я чувствую умиротворение от осознания, что для кого-то это возможно, а значит - не всё потеряно!
«Надо жить — нам внушают — в постах и труде.
Как живёте вы — так и воскреснете–де!»
Я с подругой и с чашей вина неразлучен –
Чтобы так и проснуться на Страшном суде.
Всё, что ты в мире изучил, - ничто,
Всё, что слыхал и говорил, - ничто,
И всё, чему свидетель был, - ничто,
Всё, что так дорого купил, - ничто.
Ну и как писать рецензию на рубаи, если всё - ничто?
В любом случае, сборник замечательный. Красивое издание, хорошая подборка. Подойдёт и для подарка, и для поэтического гадания, да и просто для перечитывания. Мудрость же имеет свойство выдыхаться, а тут полистаешь, напитаешься снова ею, вскинешь гордо голову, ух.
Некоторые рубаи подойдут для словесно-сетевых баталий. Почувствуйте разницу между грубым "сперва добейся" и изящным рубаи
Внимаю я твоим укорам, как слову злобного навета, -
Безбожником меня зовёшь ты, гулякой,
поношеньем света.
Я признаю: ты прав, я грешен, но на себя взгляни сначала,
Скажи по правде: ты мне разве достоин говорить всё это?
Если попытаться выделить какие-то общие темы сборника, то это фатализм, суета-тщета бытия и печаль по поводу скоротечности жизни.
Пей, мол, и ты забудешь, что живёшь так мало, так скудно, так нелепо, и что моргнуть не успеешь, как из твоего праха налепят кувшинов, а фиалка твоего сердца неотвратимо увянет, эх.
Пей, ведь таким тебя создал бог, и от его великого замысла не отвертеться, а если он не хотел, чтобы ты пил-гулял, то почему же не подкрутил в своём творении пару винтиков?
Пей, ибо только под хмельком человек в состоянии выносить тяжесть этого небосвода, несправедливость его и мрак.
Что же, насчёт божьего замысла я бы поспорила. Этак какой угодно маньяк будет рассказывать, что его таким создатель придумал и допустил его существование, что поделать, такой вот он. Ну нет. Если бы я верила в божественное творение, то я бы считала, что он всего-то создал возможность ошибаться, грешить и быть хорошим или плохим - на выбор. Но выбор всегда - лично твой, человеческий.
Что каяться? Решило предвечное вчера,
Чтобы сегодня этак ты поступал с утра.
Решать, чем будешь завтра, - бесплодная игра:
Всё "завтра" жизни нашей наметило "вчера".
Ну и с кромешным пьянством тоже поспорила бы, потому что всё так, но я столько не выпью, чтобы мой небосвод всегда терпеть с блаженной улыбкой. Нет, оно помогает, но ненадолго, сами знаете, небось.
Пока твой не смешали с гончарной глиной прах,
Пока другим не служишь ты кружкой на пирах,
Пей сам скорее, чаще! Про ад и рай забудь...
Нет времени нам думать о всяких пустяках
Но я всё же думаю, что в рукавах хайямьего халата скрыта табличка "Сарказм". Святош и лицемеров он своими рубаи ёрнически подкалывал, а человека разумного учил жить сегодняшним днём, получать всё, что можешь получить именно сегодня, да с огоньком чтобы, без кислых мин и излишних тягостных раздумий.
Слишком мало мы живём на этом свете, чтобы тратить время на печали по поводу того, как мало мы живём на этом свете.
Развеселись!.. В плен не поймать ручья?
Зато ласкает беглая струя!
Нет в женщинах и жизни постоянства?
Зато бывает очередь твоя!
Спаси книгу - напиши рецензию. Тур №28
Душа Вселенной - мы!
Прежде всего хочу обратить внимание, что рецензия на конкретное издание Омара Хайяма: наиболее полное собрание стихов поэта в переводе Игоря Андреевича Голубева. Это издание не только представляет заново переведенного Хайяма, но и содержит оригинальную оценку творчества поэта и его философских взглядов. Вступительная статья и комментарии переводчика составляют больше половины объема книги и позволяют по-новому взглянуть на знаменитого персидского ученого, поэта и философа.
По сути, все, что известно о Хайяме, граничит с мифологией. Ученые не могут согласиться даже в датах его жизни. Иногда даже вовсе оспаривается, что поэт Омар Хайям – это реально существовавшее лицо. Игорь Голубев анализирует всевозможные гипотезы и делает собственные выводы. Далее он исследует не менее сложный вопрос: какие из стихотворений, приписываемых Хайяму, действительно написаны им. В данный сборник входит 1300 стихов, которые, по мнению переводчика, принадлежат Хайяму или «почти Хайям». Все они переведены с оригиналов, при этом в комментариях часто приводятся другие версии и анализируются спорные моменты.
Наиболее интересной частью является трактовка философских взглядов поэта, выразившихся через его поэзию. Голубев отмечает, что если свести воедино все, что говорилось и писалось о Хайяме, то получится совершенно абсурдный и противоречивый образ: он и влюбленный в Творца суфий, и циничный атеист, и последователь зороастрийского учения, и аскет, и пьяница, и многое другое. Именно это смешение несовместимого часто является аргументом в пользу того, что Хайям не может быть автором всех тех стихов, которые ему приписываются.
У Игоря Голубева на этот счет свое мнение. Он отмечает, что для доказательства своих теорий каждый из исследователей отбирает часть наследия поэта, игнорируя все остальное, тогда как полное собрание стихов Хайяма, показывает его философские искания и эволюцию взглядов. Так, сначала молодой Хайям пишет пламенные признания в любви Аллаху, потом переживает период бунта и сомнений, склоняется к зороастризму, разуверивается во всем и призывает жить сегодняшним днем, отвергнув рай и ад, и, наконец, обретает свое собственное тайное учение.
Все это вместе создает образ живого и постоянно ищущего ума, человека, который созревает и меняет свои взгляды, отбрасывая старое как ненужное. Собственно, так и бывает в жизни больших умов. Нет ничего более абсурдного, чем законченная система взглядов: как только что-то принимает конечную форму, оно становится мертвым, живые же люди и учения постоянно изменяются. Лишь ограниченный ум замыкается в собственных созданиях, творческий ум не останавливается.
Идея «тайного учения» Омара Хайяма становится одним из основных пунктов трактовки Голубевым его творчества. Он видит в стихах Хайяма отголоски веры в «переселение душ» (я беру это в кавычки, потому что переселение душ – это, как ни странно, западное порождение, буквальная трактовка перенесения паттерна сознания с одной физической формы на другую), идеи множественности вселенных, призывы пробудиться ото сна, быть счастливым сейчас («Будь весел!») и свободным от воли Бога, которому давно все равно, так как он забросил свое творение.
Отдельное место занимает развенчание традиционного образа Хайяма как пьяницы и гуляки. Тут переводчик проводит сравнение с суфийской поэзией, в которой слово «вино» часто означает мудрость. Он считает, что и Хайям в большинстве случает вином называет свое тайное учение. Также он отмечает, что постоянный призыв Хайяма «Будь весел!» неверно трактовался и даже часто своевольно переводился как «Пей!». На самом деле, Хайям призывает людей очнуться от иллюзорного сна, отвергнуть страхи и непосредственно радоваться бытию, принимая жизнь как редкий и благословенный дар. Радоваться здесь и сейчас, потому что каждый миг – чудо и неповторим.
Судьба вселенной – миг, но я успел, возник,
Чтоб воздуха глотнуть, к ее груди приник.
Живущий – радуйся, навеки благодарный
За мимолетный вздох, за долгожданный миг!
Не знаю, было ли у Хайяма тайное учение, которое он проповедовал ученикам, но мудростью он был освящен. Той мудростью, которая приходит не из книг, а из собственного созерцательного опыта. Если бы у меня было желание, я нашла бы убедительные свидетельства того, что Хайям был тайным буддистом, тем более, что к этому есть и исторические предпосылки, ведь на территории современного Узбекистана (совсем недалеко от Бухары, где Хайям прожил 10 лет) найдены развалины древних буддийских храмов. Традиция, передаваемая от учителя к ученику, могла сохраниться и до времен Хайяма. Его философия «здесь и сейчас», идеи об иллюзорности этого мира, сравнение жизни со сном, утверждение, что «в нашу плоть воплощено Ничто» очень хорошо сочетаются с основными буддийскими доктринами.
Но это, как говорится «ловля ветра» (оно же «томленье духа» – это, кстати, о сложностях перевода, известное библейское выражение «все – суета сует и томление духа», более точно переводится с древнееврейского оригинала «все – тщета и ловля ветра»), при желании можно доказать все, что угодно, но это ничего не дает. Просто у нас всех есть единственный источник, единый и неделимый, то есть мы и есть тот, самый источник, забывший сам себя, залюбовавшийся в озере Нарцисс, Бог, потерявшийся в своем творении. И все наши ярлычки и названия – лишь слова, обозначающие суть, которая ускользает, потому что лежит за пределами чувств и разума.
Путь к тому источнику лежит не через книги и доктрины. «Познай самого себя», – написано в храме Аполлона в Дельфах (а Хайям, между прочим, преподавал «науку греков»). На это же указывает индийская адвайта веданта и буддизм. Христианским средневековым монахам и синайским отшельникам этот путь тоже был ведом, и суфии искали того же откровения. Для того, чтобы увидеть мир, таким, какой он есть, не нужно быть адептом какого-то учения, нужно просто уметь заглянуть в себя достаточно глубоко.
Вникая в мир души, бесстрастным надо быть.
Внимая небесам, безгласным надо быть.
Без языка, ушей, без глаз нам не остаться б! –
Без языка, ушей, без глаз нам надо быть.
Как это перекликается с «Сутрой сердца Праджняпарамиты»:
«... в пустоте нет формы, нет чувства, нет различающей мысли, нет энергий, нет сознания, нет глаз, нет уха, нет носа, нет языка, нет тела, нет ума, нет видимого, нет звука, нет запаха, нет вкуса, нет осязаемого, нет дхармового элемента...»
Но все же, это совсем не доказывает, что Омар Хайям был буддист, хотя вполне возможно, он был просветленным, потому что в его стихах ясно сквозит понимание недвойственной природы этого мира.
Спеши дойти туда, где двойственности нет,
Где испарит ее спасительный рассвет.
До Бога не дойдешь, но от себя спасешься,
Твоя раздвоенность рассеется, как бред.
До Бога не дойдешь... Почему? Потому что некуда идти, когда нет разделенности. И в этом – свобода, и в этом – одиночество смертного существа, познавшего свою бессмертную природу.
Все – сам ты: море – сам, ныряльщик – сам, и жемчуг…
Нырни-ка в эту мысль! Давай, нащупай дно!
Игорь Голубев считает доказательством того, что у Хайяма было свое тайное учение, потому что тот неоднократно как бы проговаривается, что «говорить нельзя». На самом деле, все те, кто заглянул за грань добра и зла (то есть разделенности, мира противоположностей), никогда об этом не говорят, потому что это может быть неоднозначно воспринято ограниченными умами.
О тайнах Бытия, что стали ясны мне,
Тайком пишу в тетрадь: болтать опасно мне.
Во всей вселенной нет такого человека,
Кто понял бы меня… Вот что ужасно мне.
Беда не только в том, что блюстители шариата могли обвинить ученого в ереси, но и в том, что никто бы его не понял. Остается тетрадь. И изумленные потомки, которые, может, когда-нибудь и воспримут слова Хайяма. Как математик он опередил свое время на несколько столетий, и как философ тоже перепрыгнул двойственность ислама и оказался в интеллектуальной пустоте. «Из одиночества создай себе свободу», – хороший совет собственному сердцу.
Не удивительно, что стихи Омара Хайяма стали популярны только спустя несколько столетий после его смерти. На запад же они пришли в 19 веке через поэтические переводы Фицджеральда, которые дают выборочное и достаточно искаженное представление о поэте. Именно отсюда возникает этот образ пьяницы и безбожника. Хотя, надо признать, о вине Хайямом сказано много, и представляется, что далеко не всегда это то символическое вино мудрости, о котором говорит Голубев.
Также Хайяму свойствен здоровый юмор, который звучит кощунственно для верных приверженцев шариата.
Уж так меня честят распутником всегда…
Но я почти святой! Нет у людей стыда!
Я строже их блюду запреты шариата!
Что? Мужеложство, блуд и пьянство?… Ерунда!
Заявка, да? На самом деле, это ответ ханжам, творящим зло с именем Бога на устах. В отличие от фанатиков, Хайям понимает, что не соблюдение буквы закона делает человека безгрешным перед Богом, а внутренняя чистота сердца и доброта.
Нет, мир не страшен мне. Не света я боюсь
И не из смертной тьмы привета я боюсь.
Смерть – это истина. Не мне страшиться правды.
Я не всегда был добр – вот этого боюсь.
Говорят, Омар Хайям прожил 104 года. Вряд ли это ему удалось бы, будь он горьким пьяницей и гулякой. Он был выдающимся астрономом, математиком, философом, но стал знаменитым спустя столетия благодаря своим стихам, бунтарским и воспевающим радости жизни. Он превыше всего ценил человека и верил в то, что именно человек – душа этого мира.
Все мирозданье – плоть; душа вселенной – мы;
Связуем суть ее и лик явленный – мы.
Познать их только нам доступно; это значит,
Миров обоих центр – один, нетленный – мы.
Хочется сказать спасибо переводчику, в некотором роде заново открывшему Хайяма, за его кропотливый труд. Я рекомендую это издание к прочтению всем, кто по-настоящему интересуется творчеством Хайяма, а не просто хочет иметь цитатник, к которому можно обращаться, когда хочется сказать что-нибудь красивое по пьянке. Омар Хайям мудр и многолик и заслуживает большего, чем слава разгульного поэта.
...люблю-люблю-люблю-люблю... Вот уже лет 20 люблю. И потому, что это любимый поэт многих моих любимых людей (включая мужа)... И потому, что какая-то НЕпафосная мудрость сквозит в каждой его строчке... И потому, что его смелая дерзость (дерзкая смелость?) заставляют поднимать голову в любой жизненной ситуации.... И рубаи Хайяма как раз очень подходят для гаданий. Вы не развлекались когда-нибудь так же, открывая любую страницу сборника и читая первые попавшиеся строки, воспринимая их как истину в первой инстанции?.. О! Не раз я получала прекрасный пинок от автора рубаев, заставляющий меня действовать и совершать важный шаг.
А вот мой любимый романс на стихи Омара Хайяма - Александр Суханов "Романс старости"
"Пустое счастье - выскочка, не друг! Вот с молодым вином - я старый друг! Люблю погладить благородный кубок: В нем кровь кипит, в нем чувствуется друг!"
Честно говоря, не особо я люблю стихи и поэзию. Из этого жанра осилила и полюбила только Данте Алигьери - Божественная комедия и Омар Хайям - Рубаи .
На первый взгляд можно подумать, что Рубаи - сборник незамысловатый, говорящий читателю о жизни без хлопот, якобы не о чем волноваться, пока в жизни есть вино, распутницы, веселье.
Рубаи - сборник четверостиший, скрывающих в себе серьезные духовные откровения.
"Что там за ветхой занавеской тьмы? Запутались умы.
Когда же с треском рухнет занавеска, увидим мы, как ошибались мы."
Автор, через праздные символы и образы, говорит о самоотверженной свободе личности, осуждает ханжество и лицемерие. Понравилось с каким жизнелюбием это изложено.
Название рецензии - мой любимый отрывок. На мой взгляд, автор этой фразой хотел показать, как опьяняет жизнь своей многогранностью, как легко поддаться во власть пустого счастья, ведь истина - она одна, для каждого она своя, и не важно кто и в чем ее найдет, главное не потерять свою радость жизни, свою свободу от царя и бога, свою личность и человека внутри себя.
Книга небольшая, особо и сказать то нечего, просто почитайте.
Рецензия написана в рамках игры Несказанные речи
Тот, кто с юности верует в собственный ум, Стал, в погоне за истиной, сух и угрюм. Притязающий с детства на знание жизни, Виноградом не став, превратился в изюм.