«Анна стояла у узкого окна башни-донжона и смотрела на небо. Еще с утра оно было безоблачно-синим, с белыми барашками облаков. Теперь лазурную гладь заволокло дымом, по которому то и дело пробегали неровные ярко-оранжевые сполохи – отблески пламени драконов. Самих монстров Анна не видела, бой шел далеко за стенами замка, но она знала, что чудища скоро появятся…»
– Интересно, милорд, что скажут люди, наблюдавшие за этим представлением?
– Что я негодяй, вы распутница, а Мрак ужасный монстр. В общем, ничего нового, – он улыбнулся. – Неужели вам не все равно, миледи, о чем сплетники шепчутся по углам?
Леди Скай смерила его строгим взглядом.
– Я понимаю, что вам не впервой быть притчей во языцех, милорд! Но мое имя…
– В последний год трепалось при дворе похлеще моего! – перебил ее Раймон. – Можете поблагодарить вашего безвременно почившего супруга!
– Что? – ахнула Анна. – Но… ведь я была здесь.
– А слухи ходили повсюду! Так что, миледи, придется вам смириться с тем, что ваше имя не так и безупречно! Впрочем, совсем скоро оно станет другим! В этом преимущество женщин – менять свои имена, обретая добродетель!
Мрак расхохотался:
«Да у тебя соперник, Повелитель! Смотри, не упусти свой шанс!»
Остальные зафыркали, выражая одобрение. Даже Вихрь приободрился и попытался расправить крылья.
– Тише! – прикрикнул на них Раймон. – А то спалите сарай и будете ночевать под открытым небом!
«Наконец-то!»
«О, да!»
«А что, так можно было?» – последним вмешался Проблеск. Он оживился и внимательно посмотрел на стропила, прикидывая, откуда лучше поджигать.
Анна и сама была такой. Руководимая сначала матерью, потом – леди Кроули, в услужении у которой она пробыла два года, Анна послушно исполняла все распоряжения, полагая, что знатная замужняя дама гораздо опытнее юной девицы. И вот она – вдова, и скоро второй раз выйдет замуж. Трудно сказать, что это прибавило ей опыта. Но в глазах юных девиц – несомненно.
– Убедить вас? – она истерично рассмеялась. – Это – бессмысленно! Вы уже вынесли мне приговор!
– Да. Что вы – упрямая дурочка! – огрызнулся Раймон. – Боги, как же тяжело спорить с женщиной!
Хотелось напиться, выспаться, а потом отречься от престола.
Покрасневший парень шагнул в комнату. При виде его Раймон отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Рыжие волосы взъерошены, губы упрямо сжаты, глаза яростно сверкали – ну ни дать ни взять щенок, впервые оскаливший зубы.