Вы хотя бы представляете, как нелегко рассказать человеку, которого любишь, которым восхищаешься и которого всем естеством желаешь, что долгие-долгие годы ты была… нет, не шлюхой даже. Гораздо, гораздо хуже. Как рассказать такому мужчине, как тебя опускали, били, как перестать испытывать чёртову вину за то, в чём твоей вины не было?! Господи, это просто невозможно! Не-ре-аль-но. Как? У вас есть рецепт? Подскажите!
Любовь делает уязвимыми даже лучших из нас.
— Да вы кушайте, Бэлла Георгиевна!
— В русском языке нет слова «кушайте».
— А в моём — есть! — ничуть не смутилась Мотя. Шах и мат, как говорится.
Гройсман не собирался ей упрощать жизнь. Но и усложнять не собирался тоже. Просто им нужно было всё прояснить. Не откладывая на потом. Потому что дай только время — и обида пустит глубокие корни, которые, может, поначалу будут и не заметны, но потом, при случае, напомнят о себе в самый неподходящий момент.
Очень глупо цепляться за прошлое, каким бы понятным и стабильным то ни было, когда всё совершенно точно и навсегда изменилось.
Но делать вид — не значит не делать выводов. Он свои сделал сразу.