Она стала супругой жестокого кронпринца, пережила тысячи заговоров в гареме ради своей единственной любви, который, увы, не был её мужем. Она научилась плести интриги ради того, чтобы однажды прозреть. И осознать: все её решения были спланированы умелым кукловодом. И она умерла... Но получила возможность возродиться в теле слабой дочери наложницы. Чужое коварство, запретные чувства, старые враги и новая страсть... А также тайны, жестокие тайны. В которых ей предстоит разобраться, чтобы...
«Сладок голос того соловья, что напоролся на шип розы» - горько усмехнулась Фей.
Частый успех балует, заставляет поверить в страстную привязанность госпожи Удачи… Но её внимание эфемерно.
каждый сам кует свою судьбу. И несёт ответственность за свою же глупость.
Иногда достаточно не вмешиваться в процесс неизбежного падения человека.
порой исполнение желаемого оказывается для нас худшим наказанием
Рядом с безжалостными людьми нельзя быть покорной овцой. Нельзя – потому что ножи в их руках вовсе не для стрижки
Она бы предпочла упрямо сокрыть информацию, но продолжать наигрывать робость – бесполезно
эмоциональных людей намного проще спровоцировать и выставить дураками.
Правду говорят люди:
«Красавица и в тонкой простыне – восхитительна, а уродина в прекраснейших вещах останется уродливой»
На сердце, как водится – никто не смотрит. И добрые поступки неизбежно обрастают грязью и насмешками, теряя свой первоначальный свет.
Справедливости не существует. Вернее… Справедливость, это то, что я создам своими руками
В основе любого плана лежит продуманная стратегия поведения. ...
Её стратегия основывалась на двух незыблемых столпах: выявление целей и наблюдение за окружением.
Историю пишут победители, скрывающие грязные тайны за торжественным колокольным звоном.
много сил она отдала, чтобы стать значимой в глазах тех людей. И всё это ради того, чтобы в конце осознать: никто из них не был достоин подобных стараний.
серые монахи из затерянных пагод говорили: есть лишь одна участь, что хуже смерти.
Её отсутствие.
Мир жесток,стоит это признать. Но ожесточили его люди.