Джек Керуак дал голос целому поколению в литературе, за свою короткую жизнь успел написать около 20 книг прозы и поэзии и стать самым известным и противоречивым автором своего времени. Одни клеймили его как ниспровергателя устоев, другие считали классиком современной культуры, но по его книгам учились писать все битники и хипстеры – писать не что знаешь, а что видишь, свято веря, что мир сам раскроет свою природу. Именно роман «В дороге» принес Керуаку всемирную славу и стал классикой американской литературы. Первый редактор этой книги любил вспоминать, что более странной рукописи ему не приносили никогда. Здоровенный, как лесоруб, Керуак принес в редакцию рулон бумаги длиной 147 метров без единого знака препинания. Это был рассказ о судьбе и боли целого поколения, выстроенный, как джазовая импровизация. И главный герой романа, зубоскал, бабник и пьяница Дин Мориарти, до сих пор едет на своем дребезжащем «мустанге» по дороге, которая не кончится никогда.
Каждое новое поколение находило в битниках что-то свое, но пик возрождения интереса к Керуаку, Гинзбергу и Берроузу пришелся на первое десятилетие XXI в. Несколько лет назад рукопись «В дороге» ушла с аукциона почти за 2,5 миллиона долларов, а сейчас роман приобрел наконец киновоплощение.
Книга также выходила под названием «На дороге».
А знаете, чуваки, я сейчас признаюсь: в мире много непонятных для меня вещей. И вот к ним прибавилась еще одна - я не понимаю, каким местом эта книга стала настолько знаковой и популярной. То есть я могу в принципе понять и найти аргументы, но сама я этого не почувствовала. Дух свободы? Наслаждение жизнью? Не-а, не слышала. Бессмысленная движуха, вот что это. Толпа чуваков шатается по стране без гроша в кармане, перехватывая тут доллар, там доллар. Лениво покуривает травку, надирается вдрызг дешевым алкоголем, трахает случайных подружек, стреляет сигареты, устраивает драки в барах заштатных городишек, сваливается на голову знакомым и передвигается автостопом от одной вечеринки к другой. Так представляют себе свободу выпускники школы в нетерпеливом ожидании своих 18.
Правда, если вырезать компанию героев (которые успели меня достать еще в первых главах) остаются любопытные описания Америки, которую ребята исколесили буквально вдоль и поперек. И хотя мои знакомые автостопщики дорожные байки расскажут не хуже, колорит и размах, конечно, не сравнимы. Вот за эти зарисовки природы и социума - респект и уважуха, а в остальном герои Керуака - герои не моего романа.
А знаете, чуваки, я сейчас признаюсь: в мире много непонятных для меня вещей. И вот к ним прибавилась еще одна - я не понимаю, каким местом эта книга стала настолько знаковой и популярной. То есть я могу в принципе понять и найти аргументы, но сама я этого не почувствовала. Дух свободы? Наслаждение жизнью? Не-а, не слышала. Бессмысленная движуха, вот что это. Толпа чуваков шатается по стране без гроша в кармане, перехватывая тут доллар, там доллар. Лениво покуривает травку, надирается вдрызг дешевым алкоголем, трахает случайных подружек, стреляет сигареты, устраивает драки в барах заштатных городишек, сваливается на голову знакомым и передвигается автостопом от одной вечеринки к другой. Так представляют себе свободу выпускники школы в нетерпеливом ожидании своих 18.
Правда, если вырезать компанию героев (которые успели меня достать еще в первых главах) остаются любопытные описания Америки, которую ребята исколесили буквально вдоль и поперек. И хотя мои знакомые автостопщики дорожные байки расскажут не хуже, колорит и размах, конечно, не сравнимы. Вот за эти зарисовки природы и социума - респект и уважуха, а в остальном герои Керуака - герои не моего романа.
Одержимые безумцы, чьи жизни искряться и полыхают как бикфордов шнур. Гореть, сжигать бензин, бензедрин, вены, курить курить курить и мчаться вперед. Навстречу неизведанному, по своему пути.
Приключения Сэла Парадайза и Дина Мориарти. В действительности же, переложенный на рулон бумаги в бензедриновом угаре отчет о путешествии самого Керуака и Нила Кэссэди, человека воистину легендарного, человека скорости.
Это потрясающая книга о сумасшедшей воле к жизни в каждую секунду времени, о людях дышащих полной грудью только в пути и только при отжатой в пол педали газа. О бесконечных разгвоорах, об умении наслаждаться каждым мгновениям вне зависимости от того где находится твоя телесная оболочка, гореть, гореть.
- Какова твоя дорога, старина?..Дорога святого, дорога безумца, дорога радуги, дорога пустословия - да любая. Она ведет кого угодно, куда угодно, как угодно.
Будучи в переломном моменте своей жизни и осознавая такие понятия, как свобода, личность, система, условности, "а что скажут люди", "жить, как хочется" и прочее-прочее, я решила прочитать Керуака, думая, что он своей книгой даст мне почувствовать общность с персонажами и вынести для себя какие-то ответы на мои вопросы. К сожалению, Керуак был так занят распитием спиртных напитков, курением травки и траханием всяких разных баб, что смысла не сумел вложить в свою книгу. Скажем так, я ожидала увидеть борцов с системой, а увидела... хм, ну, этим людям совершенно определенно плевать на систему, просто потому что они торчки. Разочарование заключается в том, что мне хотелось сильных рассуждений на тему свободы и жизни не "как у всех", а "так, как хочется". Да, безусловно, персонажи Керуака так и жили - как им хотелось, но вот я не уверена, что и мне хочется того же, что и им.
Вся книга представляет собой сухое описание фактов - поехали туда, там бродяжничали, там бухали, там урвали доллар, там потрахались, опять поехали, опять бродяжничали... и так снова и снова... Язык соответствующий персонажам. А все "философские разговоры", которые персонажи вроде бы ведут между собой, автором почему-то опускались, обозначались лишь "а потом мы говорили о важных вещах до самого утра". Мдэ...
Говорят, что этот роман - джазовая импровизация. Я слушала джазовые импровизации и, поверьте мне, эта книга - совсем не то, что чарующая мелодичность джаза, это укуренный поток сознания, ничего больше. Хотя и свобода мне импонирует, и путешествия автостопом... я ожидала, что эта книга просто очарует меня, захватит с собой и не отпустит, думала, что нам с ней по пути и, возможно, даже надеялась, что она станет любимой. Увы и ах.
Свобода - это не побухать и потрахаться. Личность - это не накуриться и бродяжничать. И убегать от системы не значит бороться с ней.
В списке непрочитанной классики подубавилось – я побывыл в дороге вместе с Джеком Керуаком. То еще, ребята, удовольствие. Я то ждал философствований, разговоров на зарнице, мерного стука колес. Но, поди там, в ответ я получил крайне экспрессивный взлет, пару штопоров, ТАНГАААЖ, и очень жесткую посадку на забытую Богом поляну у черта на куличках. Несовпадение желаемых ощущений от реалий «спонтанной прозы» (так её называл Джек) и предопределило финальное впечатление. Крупье, подожди, я открою еще пару карт.
Вообще, эта самая «спонтанная проза» - вещь, безусловно, интересная для культуры. Все вы знаете эту историю, что Керуак, как следует нарядившись бензендриновой кислотой, бешенной и пулеметной очередью исписал какой-то там рулон бумаги, в общем то, проигнорировав существование синтаксических и пунктуационных правил. В 2015 году это было бы прекрасной пиар-историей, о которой бы написали многие издания, но тогда просто так было нужно. Керуак выплеснул все, что было у него на душе - на бумагу. Результат мы знаем. «В дороге» легко можно сравнить с художественными экспериментами Джексона Поллока, которые сейчас сложно купить меньше, чем за соточку миллионов долларов. А ведь мужик просто разбрызгивал краску на валяющийся под ногами холст (эксперты подсказывают, что это называется "сюрреалистический автоматизм") . Эх, знала бы моя мама, что я творю вареньем на линолиуме не хуже Поллока, не стала бы наказывать. О мир, какой же ты занятный.
Давайте еще кое-что уточним – в этом произведении нет сюжета (сюжет? какое странное французское слово), есть только идея. Та самая идея, которую тщетно формулировали битники, но у них никак не получалось, а потом бабах, ребята, смотрите, Джек принес с собой рулон, там все есть. Все это напоминает рождение великого гитарного риффа во время джем-сейшна – к слову, параллелей у культуры битников с бибопом и бопом (это музыкальные жанры) более чем достаточно, так что сравнение вполне уместное. Но лично мне, а это уголок моей субъективности, очень не хватало хоть сколько-нибудь внятного сюжета. А то получается, что я читал посты в фэйсбук кочующего авантюриста – занятно первые десятки страниц, потом немного засмотрелся на смешного удода в интернете, и вот ты уже в компании других героев, которые каким-то образом переместились в другой город, но также пьют и принимают различные стимуляторы. Спонтанная проза такая спонтанная.
Отдельно мне повезло с изданием – в мои руки неведомым образом угодила книга ивановского издательства «Просодия», которое приказало долго жить еще десять лет назад. Помимо рецензируемого романа, там оказалось небольшое количество эссе товарища Керуака. И вот тут, кстати, я открыл для себя немного другого Керуака, не того, который истошен и дик, а того, кто использует словосочетания «лапидарные фиоритуры» и размышляет о «грани между выспренностью и лепетом». Интеллектуальность этого красивого джентльмена меня потрясла в сравнении с небрежным и максимально упрощенным штилем, который присутствует «В дороге». Такая вот просодия, друзья.
Ах да, чуть не забыл. Самое важное во всей книге (конкретно в моем просодическом издании) можно найти в эссе «Вера и техника в современной прозе», которое на первый взгляд больше напоминает список покупок, чем эссе. Так вот, в пункте 3 сказано следующее – «Попробуй никогда не напиваться вне собственного дома». И чему нас учат учителя, спрашивается? Вот же ж где цимес самый. Взял на вооружение, и вам советую.
Обойдемся сегодня, наверное, без подытоживаний. Ругать такие книги глупо и странно, хвалить – просто не хочется, не битник я оказался. На том и разойдемся.
Ваш CoffeeT
Осторожно! Данная книга может вызвать непреодолимую жажду жизни!
Ничего удивительного, если после прочтения романа вам захочется к чертям бросить все дела и просто-напросто пойти искать приключения. Восхищает движущая героями сила, во сто крат большая той, что обыкновенно побуждает нас к выполнению каких-либо действий. Неизвестно, чем можно объяснить нескончаемый поток их энергии. Экспрессивным темпераментом товарищей? Дичайшей скукой, их поглощающей?..
Вообразите, что книга представляет собой палку колбасы. Палку колбасы, разделенную на энное количество колясочек, каждая из которых - это отдельное событие в романе. Так вот, Керуак умудрился разделить колбасу на такие тонкие коляски, что порой читатель даже не чувствует их вкуса. Поразительно. По-ра-зи-тель-но.
Читать же это произведение стоит как можно быстрее. И дело не только в том, что оно само было написано автором в кратчайшие сроки (для непросвещенных: существует распространенное мнение, которое делает эту причину основополагающей для приведенного в начале абзаца утверждения). Все обстоит несколько иначе. Во-первых, бешеный ритм развития событий в романе (о них было сказано выше) задает соответствующий ритм и его чтению. Во-вторых, в произведении отсутствует единый стержень, которому следовало бы проходить сквозь все приключения героев: цели скитающихся по стране друзей мелки и незначительны, и, по сути, являются промежуточными. Велика вероятность того, что, разжевывая книгу по строчкам, вы не дойдете до финала в связи с неимением общей интриги, не притронетесь больше ни к одному роману писателя и до конца жизни не скажете ни единого доброго слова об "этом Херуаке".
...Готов поспорить, многие читатели романа улыбались, погрузившись в произведение. Изредка хмыкали, а местами прямо-таки прыскали. И, пожалуй, если вы ищите хорошую и не особо напрягающую литературу, то вам к Джеку Керуаку.
Добро пожаловать.
- Чего ты хочешь от жизни?
Я желал прошибить ее, выжать из нее ответ. А она понятия не имела о том, чего хочет. Она бормотала что0то о работе, о кино, о летних поездках к бабушке, о том, что мечтает съездить в Нью-Йорк и наведаться в "Рокси", перечисляла, какие бы по этому случаю надела наряды - вроде тех, что надевала на прошлую пасху: белую шляпку с розами, розовые туфельки-лодочки и габардиновое пальто цвета лаванды.
- Что ты делаешь по воскресеньям? - спросил я.
Она сидит на веранде. Парни ездят мимо на велосипедах и останавливаются поболтать. Она читает газетный юмор, она лежит в гамаке.
- Что ты делаешь теплыми летними вечерами?
Она сидит на веранде, она смотрит на проезжающие машины. Они с матерью стряпают воздушную кукурузу.
- А что делает летними вечерами твой отец?
Он работает в ночную смену кочегаром, всю жизнь он потратил на то, чтобы прокормить женщину с ее отпрысками, а взамен - ни уважения, ни любви.
- Что делает летними вечерами твой брат?
Он катается на велосипеде, он торчит у киоска с газировкой.
- К чему он стремится? К чему стремимся все мы? Чего мы хотим?
Она не знала. Она зевнула. Ей хотелось спать. Это уже было чересчур. Никто этого сказать не сможет. Никто никогда не скажет. Все было кончено. Ей было восемнадцать, она была очень миловидной - и пропащей.
...Горькая, с примесью зависти любовь к человеку, который так поразительно умеет оставаться самим собой, любовь яростная, смешанная с презрением и близкая к помешательству, с улыбкой нежного обожания, но одновременно и черной зависти,..любовь, которая... никогда не принесёт плодов, потому что...он слишком безумен.
Единственное, по чему мы тоскуем при нашей жизни, что заставляет нас вздыхать и стонать, и испытывать сладкое головокружение, - это воспоминание о нкоем утерянном блаженстве, которое, быть может, было испытано еще в материнском чреве и может быть обретено вновь (хоть нам и не по нутру это признавать) только в смерти. Однако кому охота умирать?
Это была зловещая минута. Каждый из нас думал, что мы никогда больше не увидимся, и каждому было на это наплевать.
Ничего нельзя понять раз и навсегда. Это никому не дано.