Голубое сало

Привет, mon petit!
Тяжелый мальчик мой, нежная сволочь, божественный и мерзкий топ-директ, я хочу рассказать тебе об одной книге. Я боюсь ее и в то же время люблю, она нарушает мою L-гармонию и вызывает T-вибрации. Возможно ты слышал о секретном проекте ГС. Голубое сало – таинственное вещество с нулевой энтропией, которое всегда сохраняет свою температуру и которое невозможно уничтожить. Откуда оно берется и как используется? Рипс лаовай, это не так просто объяснить.
Как ты DOGадываешься «Голубое сало» непростое чтение. Сорокина я всегда читаю с замиранием сердца, мне страшно, что же будет на следующей странице, вдруг это я уже не смогу переварить, но мне всегда безумно интересно, такие книги – это вызов для меня. Вызов моей начитанности, эрудиции, толерантности, разумности, сознанию, Сорокин меня шокирует, провоцирует, потрясает, но это ли не настоящая литература, мой сухой мотылек?
Сюжет фантасмагоричен и при этом, цзюй во каньлань, практически не и имеет значения. В таинственной лаборатории, затерянной в Сибири, осуществляется проект ГС, клоны великих русских писателей после скрипт-процесса впадают в спячку и на их теле откладывается голубое сало. Успешные эксперименты лаборатории прерываются нападением секты земле-…мм…-любов, которые крадут сало и утаскивают его все глубже и глубже в чрево любимой Земли Матушки. Забудь свой любимый новояз - смешение русского, китайского и английского, здесь в ходу только кристально чистый язык, на котором говорили наши предки. Зачем же сектантам голубое сало? Они отправляют его в прошлое 1954 год, в Небесную Москву, чтобы Сталин (который жив и молод) смог изменить реальность. А замкнется эта история после торжественного ужина Гитлера и Иосифа Виссарионовича, в твоей комнате, когда ты получишь мое первое письмо.
История этого мира, совсем не похожа на нашу, прелесть моя. Во второй мировой войне объединенными усилиями победили великие армии Германии и СССР, не Берлин, а Прага поделена пополам стеной, ужас холокоста свершился в США. Политические деятели совсем не похожи на портреты из учебников литературы, Сталин и граф Хрущев нежные любовники, Гитлер их добрый друг, Пастернак тайная пассия Алилуевой, заключенные отбывают наказание в LOVEлаге. Ты встретишь здесь мифы об СССР и советской власти, до ужаса обостренные и вывернутые наизнанку.
Но я отвлекся, о чем же эта kniga и что есть голубое сало? Я попробую объяснить тебе. Она о литературе, о русской литературе, авторах и языке. Упомянутые клоны писателей: Толстой-4, Чехов-3, Набоков-7, Пастернак-1, Достоевский-2, Ахматова-2 и Платонов-3, создают тексты, с которыми тебе дозволено познакомиться. Сорокин препарирует классику точными движениями, стиль, язык, тема, герои – он передает и переворачивает все. Я искренне восторгаюсь этими зарисовками: эпилептические приступы Достоевского-2, деструктивный поток сознания Набокова-7, дворянская охота Толстого-4, ты тоже найдешь что-то свое, вспомнишь давно прочитанную классику, сяочжу. Я еще не говорил тебе, что это к тому же очень смешная книга, чего стоят описания самих клонов:
«Толстой-4. Его голова и кисти рук непропорционально большие и составляют половину веса тела… Его голова в три раза больше моей, нос с пол-лица, неровный бугристый; брови, поросшие густыми волосами, маленькие слезящиеся глаза, огромные уши и тяжелая белая борода до колен, волосы которой напоминают амазонских водяных червей».
От классики перейдем к советской литературе. Быть может, тебе понравится, как Надежда Алилуева читает вслух новую пьесу Симонова «Стакан русской крови». На страницах можно встретить солнце русской поэзии оборванку ААА и стукача Оську, и приемника литературной традиции Иосифа, рыжего и толстого.
Таинственное голубое сало – это квинтэссенция литературного процесса, сущность творчества, вечная ценность. Вот только как его использовать? Можно изменить историю, вколоть в вену или блеснуть на светском бале.
Как же я люблю эти игры с ТЕКСТОМ, ты не читал «Заводной Апельсин» Берджесса? У Сорокина свой новояз. Никуда не деться от этих китайских словечек, они уже вошли в нашу кровь. Бесконечные стилизации сменяют одна другую, я читаю, и за каждым словом кроется своя ссылка и подтекст. Лучше самого автора не скажешь:
"Я получаю колоссальное удовольствие, играя с различными стилями. Для меня это чистая пластическая работа - слова как глина. Я физически чувствую, как леплю текст. Когда мне говорят - как можно так издеваться над людьми, я отвечаю: "Это не люди, это просто буквы на бумаге". Владимир Сорокин.
Что ж, надеюсь, ты поймешь меня, милый. «Голубое сало» не для всех, если ты чересчур чувствителен (хотя вряд ли это так, бессердечная дрянь), ты не воспримешь его извращенную поэтику и причудливую эстетику. Но я верю в тебя, ты почувствуешь искусство, ты сможешь увидеть в этом тексте больше, чем я.
Не увлекайся мягким сахаром, целую в звезды, пока!

Ну вот и скажите мне пожалуйста, зачем я вообще решил заглянуть в эту помойную яму. Что вообще за идиот мне посоветовал с тупой лыбой почитать это (что интересно, ему 14)? Да, конечно же, это была ирония, но мне абсолютно не нравится, что литература уткнулась в это, и все люди с тупыми иронизирующими лыбами пялятся на эти страницы. Это ведь такая потеря времени! И, откровенно говоря, меня тошнит от постмодернистов и от моды к ним. Это ведь так пустотно! Они абсолютно не несут никакой сути, и просто онанировать на форму?.. люди, это жалко.
Точка.

Классика постмодернизма, или дядька-провокатор

«Мудрый человек требует всего только от себя, ничтожный же человек требует всего от других», - говорит Лев Толстой.
«Не может долго продолжаться то, чего никогда не было», - говорит Андрей Платонов.
«Любовь к ближнему не котируется на бирже современных отношений», - говорит Владимир Набоков.
«Человек рождается жить, а не готовиться к жизни», - говорит Борис Пастернак.
«Порядочный человек должен жить вне этого: вне поклонников, автографов, жен мироносиц – в собственной атмосфере», - говорит Анна Ахматова.
«Если твой поступок огорчает кого-нибудь, то это еще не значит, что он дурен», - говорит Антон Чехов.
«Кто хочет приносить пользу, тот даже со связанными руками может сделать много добра», - говорит Фёдор Достоевский.
«Хрущёв полностью вошёл в Сталина», - говорит Владимир Сорокин.
Нинь хао, сяочжу мой капустненький, как твои делишки? А я вот книжонку прочитал только что, и мой М-баланс по ходу чтения был в состоянии Obo-robo. Многие, когда только открывают, уже думают: «Что за хушо бадао? Бэйбиди вещица, н-да. Точно какой-нибудь пеньтань шагуа или байчи писал. Под спидами, разумеется»
Чантайди так покуролесил Сорокин. Хоть язык и странен поначалу, потом втягиваешься и тебе вообще табень на него, нимада. Просто сяобень.
А автор, этот шаонянь, далеко не чуньжэнь, как может показаться. Куайхожэнь – да. Пока мы прессовали вымя о голубом сале и приключениях вокруг него, я понял, что он великолепный рассказчик. Хоть и шизанутый. До этого был лаоваем для меня – понаслышке знал, вот и решил ознакомиться.
Книжку друг дал, а купил её в духе тип-тирип по трейсу. Если бы не смекалка, то пришлось бы раскрасить носорога, и всё - няо.
Так что ж такое это голубое сало? Это отложения в разных частях тела. Но не у обычных людей, а у клонов писателей. В инкубаторах были выведены следующие акулы пера: Достоевский – 2, Толстой – 4, Набоков – 7, Платонов – 3, Пастернак – 1, Ахматова – 2, Чехов – 3. Достаточно большое сходство с оригиналом: от 65%. Платонов разве что немного странен – журнальный стол, живой журнальный стол. Ну, вполне близко к оригиналу, как сказали учёные.
Клоны писателей должны писать тексты, а после завершения впасть в анабиоз. Пока они «спят», в разных местах откладываеся голубое сало. Работы были отправлены главному герою по голубиной почте.
У Пастернака и Ахматовой – стихотворения. У остальных – в прозе.
Что удивительно, реально создаётся ощущение, будто читаешь не Сорокина, а этих авторов. Естественно, у всех он высмеял какие-то стилевые особенности. Достоевский путался в мыслях, хотя начинал начинал хорошо да-с да-с да-с хорошо а что не так не не а куда что. Набоков использовал неудобоваримые термины, непростые, как десятимерный куб, и уйму метафор. Платонов - кучу ненужных и неспелых прилагательных. И это чертовски круто! То есть он пишет про всякую грязь, но языком известным нам классиков!

Также этот постмодернистский романчик – фынцыхуа на историю ХХ века. Ядерный гриб вырос не в японских городках, а в Лондоне. Гитлер и Сталин подписали мирный договор, и теперь они – лучшие друзья. А Иосиф Виссарионович, имея жену, тюрит сухие отношения с Никитой Хрущёвым. Большой Московский театр находится в канализации! То есть, мурены мои прозрачнобородые, вы сидите такие, смотрите, как выступает Пятой, а над вами плавают экскременты. И таких моментов просто куча. Неудивительно, но наркотики легальны. Ещё вождь втыкает себе каждые несколько часов некое вещество в язык.

Мне кажется, что Сорокин писал сию книжку под воздействием психотропным веществ или тяжёлых наркотических препаратов. Положил в рот пару таблеточек ЛСД, а потом запил чачей. Вы понимаете, мои златошеие протуберанцы, есть орден, в котором состоят люди, которые трахают землю. Да-да, не ослышались. Землю-матушку. А свои громадные гениталии катают в колясках.

Ну и, разумеется, как и полагается всякому постмодернистскому творению, здесь есть метафора. Какую я уловил? Голубое сало могли образовать только писатели, а само оно – вечно и неуничтожаемо. Я полагаю, что Владимир имел ввиду следующее: литература бессмертна. Да-с да-с да-с бессмертна а но что кто где МОИ ТАНКИ!

Рекомендовать я книгу НИКОМУ не буду. Когда я прочитал, у меня была одна мысль, большая: АААААААААААААА, мне всего 16, отстаньте от меня, ЗАЧЕМ я к этому притронулся? Теперь живи с этим. Но зато ржал, аки конь, на протяжении всего произведения.

Ладно, рипс лаобай, нимада, прощай. Целую в ЗВЁЗДЫ.
ShebchukPhotogenic

Похвала русской классике

Я был настолько поглощён потреблением сала, что к моменту, когда оно кончилось и надо бы было сказать заключительное слово о нём, я растерялся и смог лишь выдавить отрыжку и жалкое «…это всё? Больше нет?»

Если говорить об общих впечатлениях, то можно сравнить с тем, что попала в руки вещь, ни назначения которой, ни сути или цены не знаешь, но когда держишь, то сразу ощущаешь – вещь! От неё исходит какое-то странное притяжение. Её сразу хочется себе, даже если она абсолютна бесполезна или даже не интересна в целом и не вписывается ни в один из интерьеров, ни в один из ящиков, или даже балкон или гараж. Какое-то неуловимое чувство качества, харизмы. Когда держишь в руках, то ощущение продуманности каждой детали: всё на своём месте, всё отточено со швейцарской точностью, идеально справлено и выверено, красиво. Сорокин не стилист, Сорокин – часовщик из %бренд_очень_дорогих_часов%, только на ниве литературы. Выверенность каждого слова, его идеальное расположение в тексте – точность, меткость, направленность всех кусочков на определённую реакцию - вот основные характеристики его текста. Один стиль кончается, начинается другой, но всё это происходит хоть и резко, но совсем без слома, не чувствуется никакой границы перехода. Традиционная сорокинская фрагментарность ощущается очень успешной мозаикой с идеально подогнанными кусочками, и ничего, что жёлтый кусочек соседствует с красным – в итоге, при взгляде на целое, они оказываются каждый на своём месте и составляют целую картинку. Пускай эта картина напоминает «Гернику», но от того она ещё более необычна и всячески крута.

Сорокина принято ругать или очень осторожно хвалить. Ни то, ни другое не имеет какого-либо смысла, ибо и то, и другое будет в некотором смысле положительной реакцией, ибо, как я уже писал, цель таких текстов - реакция. Сорокин это писатель для трёх-с-половиной снобов, небольшой массы тех, кто хочет быть в тренде (но при этом морщится и перелистывает) и неплохой обеденный стол для филологов, критиков, моралистов, религиозных фанатиков и прочей братии. Короче, Сорокин – тролль по своему принципу существования. Очень толстый тролль при поверхностном взгляде, очень тонкий тролль при рассмотрении более детальном, но в любом случае — массового поражения.

Сало, тук земли, тук нашей культуры, самые сливки. Только не сливки, а – сало, ещё более насыщенное, более жирное (абсолютно жирное!) Оно с нулевой энтропией, с годами не становится хуже, не портится, не подвержено инфляции, как всё вокруг – оно всегда ценно. Ну и что, что там пишут экскрементами на стенах – время такое: раньше вымучивали историю, писали её кровью, нынче же приходиться усираться, чтобы что-то создать; и ничего, что там землюшку любят в прямом самом смысле – время такое: патриотизм первым делом, ну а девушки, а девушки - потом. По-моему, это высшая похвала всей русской классике и отличнейший стёб на тему патриотов и всей остальной тусовки.

Сорокин местами пишет намеренно ужасно, т.к. знает, как должно быть по принятым меркам «хорошо». При этом он временами даёт контраст и пишет красиво, как надо. Это нереально круто, если словить эту волну и игру на контрастах. Происходит некоторое утверждение форм через их отрицание. Это из разряда «фу, так не бывает!», после которого сразу идёт реакция «а как тогда бывает?»… и начинаешь задумываться, как бывает на самом деле и чем всё же отличается… или не столь уж сильно отличается от «на самом деле».

С. П.

Здравствуйте, уважаемые профессиональные любители чтения! Приветствую вас на выставке достижений литературного хозяйства.
Начинаем нашу экскурсию. И так, те кому плохеет от слова "говно", сразу присядьте в удобное кресло у входа. Обратите внимание на творчетво С. Ахерн. Она себе не позволяет водить читателя в театр, который находится в отстойнике городской канализации или кормить его в ресторане "менисками футболистов 3-ей белорусской лиги под рвотными массами".

Дальше, те кто обожает А. Ахматову и кому будет обидно читать про то, как она юродивая, немытая и босая пишет на стенах своим эээ, ну вон тем веществом, которое не приемлет первая отставшая от нас группа. Вы тоже останьтесь. У нас есть замечательный зал поэтов Серебряного века. Вам там будет уютно.

Теперь поднимите руки те, кто не переносит описание сцен нежной мужской любви или грубого изнасилования. Ой, как вас много! Значит, вам тоже не с нами. Когда вы будете читать о том, каким еще способом любили грозного товарища Сталина, вам будет не по себе. Если желаете, побродите в зале "Личностный рост". Там можно и друзей завести, и миллионером стать на одну зарплату.

А есть среди немногих оставшихся те, кому некомфортно читать про пытки и каннибализм? Ну, тогда вам точно не понравится граф Хрущев в образе Ганнибала Лектера. Оставайтесь в зале детской литературы. Только не подходите близко к "Белому Биму, Черное ухо". Да, чуть не забыла! И от сказок, на всякий случай, держитесь подальше.
Так, кто же со мной посетит зал постмодернизма и сможет приблизиться к дурно пахнущему "Голубому салу"? Кто не обломает зубы об русско-китайский новояз и стоически перенесет путешествие в альтернативную Москву 1954 года? Туда, где кокскафе и героаптеки, а Гитлер со Сталиным поделили Европу и сбросили атомную бомбу на Лондон. Где-то там, томятся в лагере принудительной любви LOVEлаге альтернативные Иваны Денисовичи, а в собственном особняке рожает черное яйцо литературного наследия оборванка ААА и предлагает Робке, Женьке, Белке и Андрюшке его проглотить. А знаете кто осилил? Есть предположения?
Кто не возмутится, увидев в кривом зеркале Сорокина отражения русских классиков: Достоевского, Толстого, Ахматовой, Платонова, Чехова, Пастернака, Набокова? Тут вот даже я заерзала и сказала "нее, это совсем не набоковский стиль"))

Кто сможет до конца пройтись со мной по щедрой на мерзости Сорокинской ярмарке, а потом хлесткой пощечиной влепить автору "единицу" за пошлость и похвалить за наглость?

Несколько слов о загадочном веществе - голубом сале. В недалеком будущем ученые выводят клоны русских писателей. А писатели - это вам не только ценный текст, но и 3-4 килограмма уникального голубого сала. Оно не нагревается даже от ядерного взрыва и не охлаждается при абсолютном нуле. Сохраняет постоянную температуру. Для чего нужно? Ну, кому как. Кто-то хочет решить проблему добычи энергии, кому-то власти маловато, а кому и на плащик маскарадный сгодится.

P.S. А ведь прав оказался Сорокин! Кипящий деготь его личных фантазий и обдающий холодом кондиционер XXI века не оказали никакого влияния на "голубое сало" - классическую литературу. Ее температура так и осталась неизменной - температурой тела здорового человека. Но, как говорится, абсолютно здоровых нет, есть необследованные, то есть не читающие. А так-то у всех в крови бродит какой-нибудь вирус В. Сорокина, Э.Л. Джеймс, Д. Донцовой или П. Коэльо))

P.P.S. И еще мне понравился конец этой книги. Привет пушкинской старушке и ее корыту!