Павел не выстоял до конца службы: воздух загустел, кадильный дым лениво тёк между людьми, застывшими, как церковные свечи, и вскоре от духоты поплыла голова. Откачнувшись назад, Павел наступил на чью-то ногу, выдавив: «Прос... тите» и, не услышав ответа, вывалился на улицу. Там, глотнув свежести, прислонился плечом к стене и сунул ладонь в здний карман брюк, где обычно держал зажигалку, но ничего не нащупал. Пваел раздражённо похлопал по другому карману — снова пусто, и чертыхнулся под нос. А потом замер, округлив глаза и чувства, как по коже разбегаются мурашки.
Зажигалки нет, потому что никогда не было, ведь он не курил.