Цитата из книги «Кот ушел, а улыбка осталась» Георгий Данелияпоказать все Добавить
Из-за угла тюремной стены появилась женщина в темном платке и в длинной до пят коричневой рубахе, подошла к верблюду, взяла его под уздцы и повела. Израильская ассистентка Эсфирь побежала за ней и остановила. Женщина начала что-то громко выговаривать, размахивая руками.
— Чего она хочет? — по рации спросил Саша Кляйн.
— Не понимаю! — по рации сообщила Эсфирь.
— Зураб! Где Зураб?!
— Только что здесь был.
— Она говорит, что она жена хозяина верблюда, — перевел бедуин на ослике, — она деньги хочет.
Женщине заплатили. Она вернула верблюда на место. Пока торговались, солнце ушло.
— Можно и осла поставить рядом с верблюдом, — предложил бедуин. — Еще больше будет на Афганистан похоже.
— При чем тут Афганистан?
— Здесь всегда про войну в Афганистане снимают.
— Осел не нужен, — сказал Юсов. — И эта дама не нужна.
К верблюду шла другая женщина, в темно-красной до пят рубахе.
— Скажи ей, — обратился Саша Кляйн к бедуину, — чтобы шла быстрее. Она у нас в кадре.
Бедуин что-то крикнул, женщина пошла быстрее, подошла к верблюду, взяла его под уздцы и повела.
— Скажи ей, чтобы поставила верблюда на место. Бедуин что-то крикнул женщине. Она ответила.
— Говорит, верблюд устал. Пока не заплатите, не даст его снимать.
— Скажи, что мы за верблюда уже заплатили, если не вернет на место, я полицию вызову, — сказал Саша Кляйн.
— Вы заплатили третьей жене хозяина верблюда, а это первая.
— И сколько у него жен?
— Пять.
— И всем надо платить?
— Да, всем. А можно мне.
— А тебе за что?
— Я хозяин верблюда.
Георгий Данелия постановщик таких, как теперь говорят, «культовых», фильмов, как «Сережа», «Я шагаю по Москве», «Тридцать три», «Не горюй», «Мимино», «Афоня», «Осенний марафон», ««Кин-дза-дза» — всех не перечислить, написал третью книгу — продолжение книг «Безбилетный пассажир» и «Тостуемый пьет до дна» — в которой продолжает повествование о фильмах «Паспорт», «Настя», «Орел и решка», «Фортуна». Он рассказывает нам маленькие истории-воспоминания, то очень смешные, то с тенью грусти, — так...