Есть особы, которым мы не смеем давать свидетельства нашей страсти к ним иначе, как через вещи, прямо до них не касающиеся; и, не решаясь показать им, что мы их любим, мы хотели бы по крайности, чтобы они знали, что нам не нужно ничьей иной любви. Мы хотели бы, чтобы они знали, что нет такой красавицы, как высоко бы она ни была вознесена, к которой мы не были бы равнодушны, и нет короны, которую мы готовы были бы купить ценой вечной разлуки с ними. Женщины обыкновенно судят о страсти, которую к ним питают, - продолжал он, - по стараниям им понравиться и по тому, как их домогаются; но это нетрудно делать, если они хоть немного привлекательны; трудно не позволять себе удовольствия за ними следовать, избегать их из страха выдать людям, и даже им самим, те чувству, которые мы к ним питаем. А еще более верный знак истинной привязанности - это когда мы становимся совершенно непохожи на самих себя, какими были прежде, и утрачиваем честолюбие и жажду наслаждений, хотя всю жизнь были поглощены и тем и другим.