Папа лишь тихонько постанывал, пока его тащили на четвёртый этаж. Ноги его оказались удачно согнуты под правильным углом, и Гранфорс благополучно опустил папу в кресло перед печкой. Мама открыла дверцу, чтобы стало ещё теплее. Папа сидел, улыбался и оттаивал.