«Владыка, правду ли говорила обезьяна, что ты и Таш – одно?» Лев зарычал так, что земля содрогнулась, но гневался он не на меня. «Это ложь. И не потому я принял твоё служение, что мы одно, а потому, что мы противоположны; я и она столь различны, что, если служение мерзко, оно не может быть мне, а если служение не мерзко – не может быть ей. Итак, если кто-то клянётся именем Таш и держит клятву правды ради, мной он клянётся не ведая, и я вознагражу его. Если же кто совершит злое во имя моё, пусть и говорит он: «Аслан», – Таш он служит, и Таш примет его служение».