Цитаты

Нет ничего мрачнее детской без детей

Обрученные холодом

Кристель Дабо

Где-то во Вселенной, словно гигантские дирижабли, парят ковчеги – осколки цивилизации. Двадцать одно убежище для людей, двадцать один мир со своими законами и обычаями. Жители каждого ковчега обладают уникальными свойствами: восстанавливать предметы прикосновением, создавать иллюзорные объекты, а то и вовсе причинять боль силой мысли. Офелии даны лишь две способности: читать и проходить сквозь зеркала. Читать различные вещи, то есть видеть их историю, ощущать эмоции всех людей, когда-либо к ним...

Полюбить человека можно с первого взгляда. и к тому же чем меньше люди знают друг друга, тем горячее их любовь

Обрученные холодом

Кристель Дабо

Где-то во Вселенной, словно гигантские дирижабли, парят ковчеги – осколки цивилизации. Двадцать одно убежище для людей, двадцать один мир со своими законами и обычаями. Жители каждого ковчега обладают уникальными свойствами: восстанавливать предметы прикосновением, создавать иллюзорные объекты, а то и вовсе причинять боль силой мысли. Офелии даны лишь две способности: читать и проходить сквозь зеркала. Читать различные вещи, то есть видеть их историю, ощущать эмоции всех людей, когда-либо к ним...

Ни одна мать целиком не соответствует представлению ребенка об идеальной матери — и наоборот, видимо, тоже.

Ничего не возможно рассказать в точности так, как оно было, ибо то, что говоришь, не бывает точно, что-то всякий раз упускаешь, слишком много ролей, сторон, противотоков, нюансов; слишком много жестов, кои могли значить то или это, слишком много форм, кои целиком не опишешь, слишком много привкусов в воздухе или на языке, полутонов, слишком много.

Ясно мыслить можно лишь одетой.

Прощение - тоже власть. Умолять о нем - власть, и отказывать в нем, и его даровать - власть; быть может, величайшая.

Казалось, у них был выбор. Казалось у нас тогда был выбор. Мы - общество, подыхающее от избытка выбора.

Свобода бывает разная... Свобода для и свобода от.

Однажды посмотришь на мужчину и подумаешь: я тебя любила, — и время будет прошедшее, и тебя переполнит изумление, ибо то было деяние столь поразительное, и опасное, и дурацкое;..

Лучше никогда не означает "лучше для всех". Кому-то всегда хуже.

Чувствам не прикажешь... но поведению прикажешь еще как.

Мы не попадали в газеты. Мы жили вдоль кромки шрифта на пустых белых полях. Там было свободнее.
Мы жили в пробелах между историями.

Миг предательства хуже всего, миг, когда понимаешь без тени сомнения, что тебя предали: что некий человек настолько желает тебе зла.
Будто в лифте, который обрезали сверху. Падаешь, падаешь и не знаешь, когда ударит.

Приятно иметь мелкие цели, которых легко достичь.

Свобода бывает разная, говорила Тетка Лидия. Свобода для и свобода от.

Мы думали, у нас такие серьезные проблемы. Откуда нам было знать, что мы счастливы?

От недостатка секса никто не умирает. Умирают от недостатка любви.

Когда Господь велел плодиться и размножаться, учел ли он этого человека?

Но кто помнит боль, когда она прошла? Остается лишь тень, не в сознании даже - во плоти. Боль клеймит тебя, но клеймо глубоко - не увидишь. С глаз долой - из сердца вон.

Если это я рассказываю историю, значит, финал мне подвластен. Значит, будет финал этой истории, а за ним — взаправдашняя жизнь. И я продолжу там, где остановилась.

Время от времени меняем маршрут; в этом нет ничего дурного, пока мы за оградой. Крысе в лабиринте позволительно идти куда вздумается, - при условии, что она в лабиринте.

Но это чушь, от недостатка секса никто не умирает. Умирают от недостатка любви. Лучше никогда не означает "лучше для всех", отвечает он. Кому-то всегда хуже. В туалетах есть что-то утешительное. Хотя бы функции организма остались демократичны. Все на свете срут, как выразилась бы Мойра.

Нельзя, чтоб страх повелевал уму; Иначе мы отходим от свершений.

"Кто б ни были входящие сюда,
Оставьте здесь надежду навсегда!"
Написано над адскими вратами
Зловещими и черными чертами

А если стал порочен целый свет,
То был тому единственной причиной
Сам человек: лишь он – источник бед,Своих скорбей создатель он единый.
(Ч. 16п., 118)