Умственное утомление никогда не вызывает такого желания выпить и подкрепить свой силы ,как утомление физическое.
Мартин увидел,какая огромная пропасть лежит между ним и этим человеком,-пропасть, созданная книгами;но ему нетрудно было перешагнуть через нее.Всю жизнь он прожил среди рабочих людей,и товарищество труда стало его второй натурой.
каждая из нас должна четко уяснить для себя одну важную вещь: когда тебе делают плохо и больно, ты просто обязана дать отпор и сказать четыре слова.
Со мной так нельзя.
Как легко кого-нибудь похвалить, сказав:
- Умнейший человек!
И тут же все испортить добавив:
- В нашей палате!
А потом так же легко все исправив, сказав одно слово:
- Лордов!
— Ты с ним спишь? С Югором?
— С дуба рухнул? Я не такая. Я порядочная женщина! Я не сплю с кем попало!
— Идиотка, — пожал плечами Джо. — Тогда не удивляйся, что он переметнулся к Марго. Мы, мужчины, такие примитивные… Кто дает, с тем и остаемся.
Разве можно ревновать того, в кого не влюблен? Или это — врожденная женская особенность? Мой кавалер — убери свои когтистые лапы, дрянь! И не важно, что он мне не совсем нужен…
Выходить замуж ради денег — это еще хуже, чем по залету. Противно, унизительно и не по-Мэрриловски. Нет, замуж она выйдет лишь тогда, когда найдется глупец, который ее будет умолять об этом.
Большею часть своей жизни Анна Мэррил пребывала в уверенности, что она — интроверт и даже социофоб. Но это длилось ровно столько времени, сколько ей требовалось для комфортного состояния. Как только у нее возникала нужда в помощи — она шла и ее получала. Вне зависимости от того, хотел ей кто-то помогать или нет.
Помнишь, когда мы на поле под минометный обстрел попали? Как этот овощ назывался? Я помню, как поднятая взрывами земля падала на нас вперемешку с корнеплодами.
– А рядом со мной упала голова нашего ротного… – вспомнил Рон.
А когда любят по-настоящему, когда любят всем сердцем, всей душой, — не изменяют.
Любовь - прекрасное и светлое чувство, любить можно многих, в том числе и своих близких родственников, но особенно греет душу, если испытываешь его к своему единственному мужчине.
По бескрайнему лугу с короткой сиревой травой куда-то бежало много-много муравьёв размером с добрую собаку. Они занимали всё свободное пространство, сколько хватало глаз. И неслись, неслись...
- И что это? - насмешливо уточнил позади меня Дейм.
- Му... мурашки, - офигев, осознала я. - Бегут...
- Когда тебе захочется капризничать - позови меня. Когда тебе захочется побыть маленькой и беззащитной - позови меня. Когда тебе захочется, чтобы кто-то решил твои проблемы - позови меня.
Прошлого не изменить. Мы можем только сделать выводы, усвоить уроки и идти дальше.
- Не буди во мне тирана. Если будешь хорошим милым демоном, я буду хорошей девочкой.
– Жизнь полна тайн, – говорю я принцессе Елизавете. – Меня учила быть королевой Маргарита Анжуйская, и, возможно, я чему-то научила тебя в свою очередь. Это действительно колесо фортуны. – И я рисую в воздухе его символ. – Ты можешь взлететь очень высоко, но и падать придется очень низко. И очень редко удается развернуть колесо в ту сторону, куда тебе нужно.
Ричард – прекрасный лорд. Он понимает, как и мой отец, что каждому человеку необходимо дать право высказаться и что люди тогда будут преданы своему лорду, когда будут верить, что в ответ он отплатит им своим покровительством и защитой. Он знает, что богатство земли заключается не в почвах, а в людях, которые ее возделывают. Наше богатство и наша власть основываются на любви людей, которые нам служат. Если они будут готовы выполнить любой его приказ, как они были готовы это сделать для отца, тогда в его распоряжении есть армия, готовая выступить по первому его зову.
– Я хочу сделать в точности то, чего хочешь ты. Ты должна будешь мною повелевать. Я буду твоим рыцарем, твоим кавалером, слугой… Этого ведь хотят девушки? Чтобы все было так, как пишут в книгах?
Его губы почти касаются моих волос, я чувствую тепло его дыхания.
– Девушки иногда бывают очень глупыми, – говорю я, стараясь выглядеть взрослой.
– Нет ничего глупого в желании иметь защитника, – замечает он. – Если бы я мог найти даму, согласную принять мои услуги, которая дарила бы мне свое расположение, такую даму, которая была бы мне по сердцу, я бы поклялся служить ей на благо и во имя ее счастья и безопасности. – Он немного отстраняется, чтобы посмотреть мне в лицо.
– Вот что значит быть королевой, ведущей за собой народ и войска! Запомни этот поход. Иногда за то, что принадлежит тебе по праву, приходится сражаться с оружием в руках. И ты должна быть готова к этим сражениям, готова пойти на все ради победы.
– Ты знаешь, как угадать в происходящем движение колеса фортуны? – внезапно спрашивает она меня.
Я качаю головой.
– Жакетта сама как-то мне об этом говорила. Она сказала, что я познаю жизнь, когда поднимусь выше всех остальных и упаду ниже низких. – Она протягивает вперед руку с выставленным указательным пальцем, словно показывая мне на что-то, и рисует в воздухе круг. – Вознесешься и падешь, – продолжает она. – И мой тебе совет: берегись, когда окажешься на высоте, а падая, забери с собой своих врагов.
Она учит меня тому, что быть королевой – значит видеть в любом препятствии на своем пути очередную жертву, которую надо принести. Иногда судьба распоряжается так, что в поединке может выжить только один из двоих, ты или твой враг или твой ребенок или ребенок твоего врага. И когда тебе приходится выбирать, то ты, разумеется, выберешь свою жизнь, свое будущее и будущее своего ребенка. И ты не постоишь за ценой.
– Легко быть щепетильной, когда ты еще юная девочка, и можно позволить себе иметь принципы, когда тебе есть что терять. Но когда ты становишься женщиной и у тебя есть сын, который рожден, чтобы занять трон спустя долгие годы ожидания, и когда ты – королева, которая должна сохранить свою корону, то ты будешь готова на все, абсолютно на все. Ты будешь готова ради этого убивать, даже невинных, если придется. И тогда ты будешь рада тому, что я научила тебя всему, что знаю сама.
– Когда я хотела стать королевой, я думала, что все произойдет, как в одной из этих историй, как в легенде. Мне представлялись только красивые платья и благородные рыцари. Но теперь я вижу, что престол не знает жалости. Это шахматная партия, и я – одна из фигур на поле моего отца. Если мне суждено будет пасть под ударом, он даже не станет сожалеть обо мне, а просто заменит меня новой фигурой.
– Ты боишься? – шепчу я. – Ты боишься, что падешь под ударом?
– Да, – коротко отвечает она.
Безысходность толкает нас на опрометчивые поступки
Прокурор города - это не профессия, это - диагноз, причем пожизненный.