К Бубнову переходили после делового завтрака от Лопашова и "Арсентьича", если лишки за галстук перекладывали, а от Бубнова куда угодно, только не домой. На неделю разгул бывал. Много было таких загуливающих типов. Один, например, пьет мрачно по трактирам и притонам, безобразничает и говорит только одно слово:
- Скольки?
Вынимает бумажник, платит и вдруг ни с того ни с сего схватит бутылку шампанского и - хлесть ее в зеркало. Шум. Грохот. Подбегает прислуга, буфетчик. А он хладнокровно вынимает бумажник и самым деловым тоном спрашивает:
- Скольки?
Платит, не торгуясь, и снова бьет...
Был такой перед японской войной толстый штабс-капитан, произведенный лихачами от Страстного сперва в полковника, а потом лихачами от «Эрмитажа» в «вась-сиясь», хотя на погонах имелись все те же штабс-капитанские четыре звездочки и одна полоска. А до этого штабс-капитан ходил только пешком или таскался с ипподрома за пятак на конке. Потом он попал в какую-то комиссию и стал освобождать богатых людей от дальних путешествий на войну, а то и совсем от солдатской шинели, а его писарь, полуграмотный солдат, снимал дачу под Москвой для своей любовницы.
— Вась-сиясь! С Иваном! Вась-сиясь, с Федором! — встречали его лихачи у подъезда «Эрмитажа».
Худенькие офицерики в немодных шинельках бегали на скачки и бега, играли в складчину, понтировали пешедралом с ипподромов, проиграв последнюю красненькую, торговались в Охотном при покупке фруктов, колбасы, и вдруг…
Японская война!
Ожили!
Стали сперва заходить к Елисееву, покупать вареную колбасу, яблоки… Потом икру… Мармелад и портвейн № 137. В магазине Елисеева наблюдательные приказчики примечали, как полнели, добрели и росли их интендантские покупатели.
На извозчиках подъезжать стали. Потом на лихачах, а потом в своих экипажах…
— Э… Э… А?.. Пришлите по этой записке мне… и добавьте, что найдете нужным… И счет. Знаете?.. — гудел начальственно «низким басом и запускал в небеса ананасом»…
А потом ехал в «Эрмитаж», где уже сделался завсегдатаем вместе с десятками таких же, как он, «вась-сиясей», и мундирных и штатских.
Но многих из них «Эрмитаж» и лихачи «на ноги поставили»!
«Природное» барство проелось в «Эрмитаже», и выскочкам такую марку удержать было трудно, да и доходы с войной прекратились, а барские замашки остались. Чтоб прокатиться на лихаче от «Эрмитажа» до «Яра» да там, после эрмитажных деликатесов, поужинать с цыганками, венгерками и хористками Анны Захаровны — ежели кто по рубашечной части, — надо тысячи три солдат полураздеть: нитки гнилые, бухарка, рубаха-недомерок…
А ежели кто по шапочной части — тысячи две папах на вершок поменьше да на старой пакле вместо ватной подкладки надо построить.
А ежели кто по сапожной, так за одну поездку на лихаче десятки солдат в походе ноги потрут да ревматизм навечно приобретут.
И ходили солдаты полураздетые, в протухлых, плешивых полушубках, в то время как интендантские «вась-сияси» «на шепоте дутом» с крашеными дульцинеями по «Ярам» ездили… За счет полушубков ротонды собольи покупали им и котиковые манто.
И кушали господа интендантские «вась-сияси» деликатесы заграничные, а в армию шла мука с червями.
Прошло время!..
Мундирные «вась-сияси» начали линять. Из титулованных «вась-сиясей» штабс-капитана разжаловали в просто барина… А там уж не то что лихачи, а и «желтоглазые» извозчики, даже извозчики-зимники на своих клячах за барина считать перестали — «Эрмитаж» его да и многих его собутыльников «поставил на ноги»…
Вступив на престол, Александр III стал заводить строгие порядки. Они коснулись и университета. Новый устав 1884 года уничтожил профессорскую автономию и удвоил плату за слушание лекций, чтобы лишить бедноту высшего образования, и, кроме того, прибвился новый расход - студентам предписано было носить новую форму: мундиры, сюртуки и пальто с гербовыми пуговицами и фуражками с синими околышами.Устав окончательно скрутил студенчество. Пошли петиции, были сходки, но все это не выходило из университетских стен. "Московские ведмоости", правительственная газета, поддерживавшая реакцию, обрушились на студентов рядом стаетй в защиту нового устава, и первый выход студентов на улицу был вызван этой газетой.
Даже эта великолепная конская группа и статуя с венком в руках настолько прошла мимо моего внимания, что я не рассмотрел ее - чья это фигура. Я лишь помнил слышанное о ней: говорили, что по всей Москве и есть только два трезвых кучера -один здесь, другой на фронтоне Большого театра.
Не твердите: "Во мне нет ничего особенного". Мы так жестоки к себе, особенно, когда сравниваем себя с другими.
Теперь я знаю, что я - красивый урод. Но люди не стали бы часами ждать своей очереди обнять меня, если бы я был просто красив. Они тянутся ко мне, потому что я обладаю двумя силами, которых многим недостает. У меня есть абсолютная любовь и приятие самого себя.
Чтобы жить, нужно тянуться и дотягиваться.
Может ли Бог исцелить вас? Да, и, может быть, Его план именно таков. А, может быть, и нет. Мы не можем предугадать Божий промысел. Вооружитесь верой, поверьте, что Бог знает, что хорошо для вас.
Официально я - инвалид, человек с ограниченными возможностями. Но в действительности отсутствие конечностей сделало мои возможности неограниченными. Уникальность моего состояния открыла для меня потрясающую возможность дотянуться до людей, которые нуждаются в моей поддержке. У тебя свои проблемы, и ты тоже несовершенен. Но ты - идеальный ТЫ!
Конечно, Бог может сказать "нет" нашим планам, но в следующий момент Он приготовит нам нечто более прекрасное. Никогда не знаешь, что Господь может сделать с твоей жизнью, пока не доверишься Ему и не ощутишь благодати Господней.
Я рассматриваю практику, как неудачу на пути к успеху.
Не стремитесь все делать в одиночку. Просьба о помощи - это не признак слабости. Это признак силы. Всем нам нужно, чтобы о нас кто-то заботился. Нам нужно делиться идеями, нужно просить совета. Нам нужна чья-то поддержка и забота.
Когда человек скромен настолько, что может просить поддержки, большинство людей с удовольствием поддерживают его, не жалея сил и времени. Если вы ведете себя так, словно знаете все на свете и ни в ком не нуждаетесь, то вас вряд ли будут поддерживать.
Всем нам нужна поддержка. Все мы должны окружать себя родственными душами. А чтобы делать это, мы должны внушать доверие и доказывать, что достойны этого доверия.
Чтобы реализовать свои мечты, нужно действовать. Действуй - или проиграешь. Двигайся или стой на месте. Если у вас нет того, что вы хотите, попробуйте создать желаемое. Господь осветит путь. Дверь к твоим мечтам открыта. Путь к цели может открыться в любой момент.
Нужно быть гибким, упорным и готовым к тому, чтобы превратить потенциально негативную ситуацию в ситуацию позитивную.
Невозможно контролировать все, что происходит с вами и вокруг вас, поэтому сосредоточитесь на том, что контролировать можно, используйте каждую доступную возможность, а затем примите решение.
Худшие времена, которые испытывают вашу веру, могут стать лучшим временем для ее возрождения.
Считая себя недостойными, мы ограничиваем то, что Бог мог бы сделать нашими руками!
Наша цель всегжа должна заключаться в том, чтобы становиться еще лучше, преодолевать все препятствия, мечтая о высоком и большом Наш путь нуждается в корректировке, потому что жизнь не всегда хороша, но всегда достойна того, чтобы жить.
Мы, люди, странные существа. Половину своего времени тратим на то, чтобы слиться с толпой, а вторую половину - на то, чтобы выделиться из нее.
Качество личных отношений оказывает огромное влияние на качество твоей жизни, поэтому воспринимай их как драгоценный дар. Не воспринимай их как должное.
Вы проиграли, не пытаясь, вы проиграли, попытавшись. Но успеха можно добиться, только пробуя снова и снова!
Если не хочешь рисковать, если не хочешь, чтобы те, кто в тебе сомневается считали тебя безумцем, то тебе вряд ли удастья реализовать свои мечты. Ради собственного спасения и счастья планеты не бойся рисковать. Не забывай смеяться над собой и сопротивляться судьбе, и тогда жизненный путь доставит тебе удовольствие. И не забывай: казаться смешным совсем не страшно.
Мамочка, забери меня отсюда, я жить хочу-у-у!
Но было поздно.Тихо рыкнув на мой испуганный писк, даже не поворачивая ко мне головы, волк уверенно двинулся вперед, сразу заставляя меня приноровится к его медленным и размеренным движениям.