Я сказал ему, что ты снова носишь ребенка. Впервые видел, как человек пытается улыбнуться, проглотив уксус.
Дел, однако, предстояло еще очень много, и архиепископа печалило, что они теперь останутся незавершенными, словно незаконченная вышивка. Даже если вышить вторую половину, она все равно не подойдет к первой, так что, вполне возможно, все придется распустить.
Если будешь хмуриться, то оставишь без дела облака.
Если винограду суждено быть раздавленным, то мы в Бордо всегда умели готовить вино.
Без света красота остается скрытой, – заметил архиепископ. – Но она все равно всегда присутствует. Точно так, как любовь Господа, или отца, или матери. Помни об этом Алиенора. Ты любима, и не важно, видишь ты это или нет.
She’d learned and grown a great deal—but it had still been a relatively short time since she’d left the Rock. She was tired in a way that a good night’s sleep—or ten of them—couldn’t cure. Her mind didn’t have any more to give. She needed to allow herself a chance to catch up to the person she’d become.
In the land where everyone screams, everyone is also slightly deaf.
I, she thought, am these two cups. One side utilitarian, one side dreaming. Opposites. Yet both served the same function. Remarkable.
То, что возникло между ними, было таким прекрасным, таким чудесным, что Локон боялась называть это любовью. Судя по словам сверстников, любовь опасна, ведь где она, там и ревность, и неуверенность в себе, и пылкие ссоры, и еще более пылкие примирения. Такая любовь совсем не похожа на хорошие перчатки, она куда сильнее смахивает на раскаленный уголь, норовящий обжечь руку.
Многие не верят в существование телепатии. Соглашусь, люди и в самом деле не способны передавать друг другу мысли невербально. Но каким-то образом вы, слушая мой рассказ, как наяву видите то, что я описываю. Чем не телепатия?