Любое послушание должно быть ограничено старым добрым здравым смыслом.
— Людям многие вещи свойственно понимать несколько превратно, — заметила я. — Особенно те, что идут вразрез с их культурными нормами.
— Ну что вы, — улыбнулась я. — Я же зубастая фомора, помните?
— Помню, — дядя Джума серьёзно посмотрел на меня. — Но, девочка, это жизнь. Всегда найдётся кто-то зубастее.
Шантаж в целом очень весёлая штука; один раз покажешь свою слабость, позволишь руководить собой — и с тебя больше не слезут.
Умеют же некоторые личности спихивать с барского плеча ответственность на всех мимопробегающих!
Лица лгут, слова лгут, мысли лгут — мне ли не знать? Но музыка не лжёт никогда.
Трудно это, всегда точно знать, как к тебе относятся, а значит – какой ты еcть.
Себя-то всякий любит, всякий себе добра желает, всякий себя плохим не считает. Но только в глазах того, кто на тебя смотрит, можно увидеть то, какой ты в самом деле есть, а не каким себя мнишь,и если внутри гниль да труха, оттого тебя люди и сторонятся, – признать это мало кто способен. Вот и плачутся, что не ценят. Ясное дело, не в одңи глаза смотреть надо, а по всем вокруг. К примеру, если враги тебя боятся – значит, противник ты грозный, опасный, а вот если родные дети – то не взыщи, значит, жесток без меры, а то и трусоват, раз слабых обижаешь почём зря.
такая беспричинная, пустая злость в счаcтливых людях не живёт. Может, и сам такой человек не понимает, отчего ему хочется уязвить хоть кого-то, а это в нём своя бoль занозой сидит и колет.
На заставе правила были простыми и ясными. Не станешь выполнять – погибнешь и товарищей подведёшь. Понятно, почему нельзя одной ходить в горы: случись что, и кто тебя выручит? Но почему нельзя надеть вечером светлый сарафан?!