— А у тебя к ним что, нет счёта? — спросил Андрей.
— Есть, — кивнул Эркин. — Только… Ладно, не хочу сегодня об этом. Хорошо так было.
— И опять ты прав, — улыбнулся Джонатан. — Не будем о них. Ты же победил, так?
— Я выжил. Значит, да, победил, сэр.
— К хорошему человек привыкает сразу и успешно, а к плохому всю жизнь и неудачно.
Эркин усмехнулся.
— Это если плохое и хорошее чередуются. Я вот долго думал, что белых, как и нас… в питомниках разводят. Только называются эти питомники семьями.
— Ну, ты даёшь! — не выдержал Андрей.
— Бери, раз дают, — огрызнулся Эркин и продолжил: — Я ж до четырнадцати в питомнике жил. Потом… словом, семью я в двадцать лет увидел, когда в имение попал.
Даже король ужинает по-королевски не каждый вечер.
Эркин поёрзал щекой по подушке. Тело было лёгким и сильным. Он мог бы ещё. Всю ночь. До утра. И потом. Но Жене надо отдохнуть, выспаться. И каждый раз он не помнит себя, теряет. Никогда с ним такого не было. Никогда. Слышал о таком и не верил. И в первый раз у него было… тогда… с Женей… ещё в Паласе. И опять не поверил. Даже не думал об этом. И вот опять… Каждый раз. И помнит ведь. Где он, что делает, как делает… и всё равно… теряет. Со спальницей той, с мулаткой ни разу не потерял. Работал легко, играючи, всё получалось, а вспомнишь… И будто впрямь смену отработал, даже Палас потом снился. А с Женей… Что ж, получается, Фредди правду сказал: «Сам другой, и всё другое».
Она гладила его плечи, спину. Не горячила его, не распаляла себя, нет, он же всё это знает, почувствовал бы, нет, это другое, совсем другое. И опять… опять эта же горячая волна, туман перед глазами, и только Женя… Всё тает, расплывается, и только руки Жени на его теле, только глаза Жени, и тело Жени под его руками, а больше ничего нет, и не надо ему ничего… не надо… не надо…
— Разве такому научить можно?
— Научиться можно всему, — убеждённо ответил Эркин.
— Ну, это смотря кто учит, — возразил Джонатан.
— И как учиться, — усмехнулся Фредди.
Раз ввязался в игру, выигрывать надо.
Когда голоден, вкуса не разбираешь.
— Я просто слышал такую… м-м… ну, когда делят, распределяют, ну, по разрядам…
— Классифицируют? — с интересом подсказал Джонатан.
— Да, точно. Так вот, слышал я такую… классификацию. Одних можно убедить, других уговорить, третьим приказать, а четвёртых купить.
— А пятые есть? — спросил Эркин.
— А пятые делают только то, что сами хотят, — засмеялся Андрей.
— Интересная классификация, — усмехнулся Фредди. — Убедить, уговорить, приказать и купить. Интересно. Не слышал раньше.
— Интересно, — кивнул Джонатан. — Стоит обдумать.
— Так в разное время по-разному, — сказал вдруг Эркин. — И смотря кто. И кому.
— Резонно, — Андрей чуть-чуть намёком передразнил Джонатана, переждал общий смех и продолжил: — Но всё-таки что-то у человека главное. Из этих четырёх.
— А если он пятый?
— Такие долго не живут, сэр, — ответил за Андрея Эркин.
— Утро после бала, — усмехнулся Фредди, — начинается в три часа дня. А кое у кого и в четыре. Через двое суток. Так что мы ещё рано встали.