Анна

ДАМБЛДОР: Неужели именно ты спрашиваешь меня, как защитить мальчика от опасности? Мы не можем уберечь детей от вреда. Боль должна прийти, и она придет.
ГАРРИ: Так я должен просто стоять и смотреть?
ДАМБЛДОР: Нет. Ты должен научить его, как правильно распоряжаться жизнью.
ГАРРИ: Как? Он не слушает.
ДАМБЛДОР: Может быть, он ждет, когда ты поймешь его.

ГЕРМИОНА: Он поймёт… Мы все порой говорим вещи, которые вовсе не имели ввиду. Он это знает.
АЛЬБУС/РОН: Но что если иногда мы говорим именно то, что хотели сказать… что тогда?

ГАРРИ: Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью.

ГЕРМИОНА: Может, мы пойдем? Люди смотрят, знаете ли.
ДЖИННИ: Люди всегда смотрят, когда вы втроем вместе. И отдельно. Люди всегда смотрят на вас.

— Не жалей умерших, Гарри. Жалей живых, и в особенности тех, кто живет без любви. Твое возвращение, может быть, послужит тому, чтобы стало меньше искалеченных душ, меньше разбитых семей. Если это кажется тебе достойной целью, то сейчас нам пора проститься.

— Это больно?
Ребяческий вопрос сорвался с уст Гарри прежде, чем он успел подумать.
— Умирать? Нет, нисколько, — ответил Сириус. — Быстрее и легче, чем засыпать.

Между деревьев скользили дементоры. Он чувствовал исходящий от них холод и не был уверен, что сумеет пройти сквозь него невредимым. Вызвать Патронуса у него не было сил. Он больше не мог удерживать дрожь. Это все же не просто — умереть. Каждый вздох, запах травы, прохладный воздух, овевающий лицо, — какие сокровища! Подумать только, что у людей в запасе годы и годы, время, которое некуда девать, так много времени, что оно порой тянется слишком медленно, а он цепляется за каждую секунду. Он чувствовал, что не в силах идти дальше, и в то же время знал, что должен. Долгая игра окончилась, снитч пойман, пора покидать поле…

Ах, если бы ему дано было погибнуть в ту летнюю ночь, когда он в последний раз вышел из дома номер четыре по Тисовой улице и благородная палочка с пером феникса спасла ему жизнь! Если бы ему дано было умереть, как Букля, мгновенно, не успев даже понять, что происходит!
Или броситься навстречу Убивающему заклятию, спасая близкого человека… Он завидовал сейчас даже смерти своих родителей. Ему потребуется мужество другого рода — он должен хладнокровно шагать навстречу собственному уничтожению.

— Вы храбро сражались, — говорил этот голос. — Лорд Волан-де-Морт умеет ценить мужество. Однако вы понесли тяжелые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, вы все погибнете один за другим. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови — утрата и расточительство. Лорд Волан-де-Морт милостив. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь вашим раненым.
А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне и не отдашься в мои руки, битва начнется снова. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого — мужчин, женщин и детей, — кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час.

Для умерших нет места в подлунном мире.