— Дана, пойдем, пусть блудный сын воссоединится с матерью, – шепнул Дэн.
Я перехватила сковородку и так же тихо прошептала:
— Пусть они воссоединяются подконтрольно! Скоро очередная квартплата, и если Шмулик свинтит, то я всю сумму не потяну…
От моей практичности закашлялись и Дэн, и Шмулик.
— Ну, как во дворце? — с любопытством спрашивала Тамила, а Сью восторженно хлопала глазами. — Красиво, да? Говорят, там полы из чистого золота, а в люстрах ввинчены бриллианты.
Вот как бы ей объяснить, что я по дворцу не гуляла, а немножечко там пыталась не скончаться. Если это и экскурсия, то в духе «Посмотрите налево, там пытаются вас убить. Направо лучше вообще не смотрите».
— Ножку поднимите, — томно вздохнула я.
— Чего? — замкнуло босса.
— Не чего, а столика.
— С какого Толика? — тупо моргнул он.
— Да не с Толика. Ножку поднимите.
— Вашу или свою? — вытаращился на меня сильно тугодогоняемый Люциевич.
— Вы что — собака, чтобы ножку поднимать? — начиная звереть, фыркнула я.
— Вы что здесь делаете? — высоко заломив черную бровь, почти угрожающе поинтересовался Антон Люциевич.
Хотела сказать: "Трамвая жду". Нет, ну а чего? Идиотский вопрос и такой же идиотский ответ:
— Лежу, — а чего, ему можно спрашивать, а мне нельзя ответить?
— Зачем? — раздраженно гаркнул упырь.
— Веду активную половую жизнь, — миленько улыбнулась я, потому как легкая придурковатость делает человека почти неуязвимым.
туфельки я, как порядочная Золушка, потеряла где-то на взлете. Обе сразу. Так сказать, чтобы всем претендентам на мою пятую точку хватило.
А чего мелочиться? Два принца всегда лучше, чем один.
В десятом классе родители, желая, дабы у меня улыбка соответствовала подаренному ими с рождения статусу богини, поставили мне брекеты. И надо же было случиться такому недоразумению, что моему горе-кавалеру, Валерке из 10-Б, их поставили тоже. И вот, когда настал эпический момент кульминации, так сказать, наших с ним коридорно-заугольных отношений, и Валерка, зажав, меня на переменке под лестницей, ведущей на второй этаж, попытался воплотить в жизнь мои самые несмелые девичьи фантазии, его брекеты вдруг воспылали нешуточной страстью к железякам, находившимся на моих зубах.
Они любили друг друга долго и нежно. Брекеты, в смысле. Потому что мы с Валеркой, тщетно пытаясь отцепить их на протяжении целого урока, к следующей перемене начали друг друга тихо ненавидеть. Через два часа жалких потуг с моей стороны и отборных матов со стороны Валерки, мы выползли из-под лестницы, навечно войдя в анналы истории нашей школы как "целующиеся терминаторы".
Водоема нет? Куда же оно... Он подевался? - изумленно проговорила Роза Соломоновна, хотела еще что-то добавить, но вдруг закашлялась.
Откашлявшись, развернулась к кухонной двери, громко выкрикнула:
- Ты какао допил? Я сварила тебе кашу, сейчас принесу.
- Из чего? - из глубины квартиры откликнулся Фаин папа.
- Из последних моих сил.- не меняя тональности ответила Роза Соломоновна.
Все, решено, я остаюсь жить в ванной. Вода есть, а вода — это жизнь! А еда… можно и шампунем попитаться, в конце концов, написано, что он из натуральных ингредиентов!
У меня есть теория.
Любовь и ненависть — две бодрые девчушки, скачущие по лугу под Рамштайн. Только одна из них — милая зефирка, а вторая — чумазая простушка. Но кто из них кто — ещё нужно серьезно покопаться. То ли все так, как видится глазу: чистое — любовь, грязное — ненависть. То ли они хорошо шифруются, и зефирка прячет окровавленный нож в полах своего воздушного платьица, а вторую всего-то и нужно один раз хорошенько отмыть, чтобы увидеть истину.
Я склонна к последнему варианту.
На первоначальном этапе мы предлагаем 75 000 тысяч, после прохождения испытательного срока…
Женщина напротив продолжает вещать, но рубли, туго скрученные в трубочку, уже затыкают мне уши. Перед глазами плывут эти фантастические цифры и способы их реализации. Я выпадаю из реальности в теплую бездну, на дне которой меня встречает мулат с опахалом и предлагает полакомиться лангустами. Ведь так поступают все люди, получив на руки сразу такую сумму, да?