Эйтан дрессировал кота, но пока не добился даже исполнения команды «верни мясо на место».
Хотелось есть, спать и пистолета.
никто меня так не понимает, как я сама себя не понимаю.
На улице распогаживалось. В смысле солнечная утренняя погода становилась все гаже и гаже. Как бы к вечеру она не дошла до категории «смотрю, что творится за окном, и думаю: а не сделать ли глинтвейн на водке?».
«Я помню чудное мгновенье, передо мной разделся ты. И в результате оголенья разбились все мои мечты»
Он не произнёс ни звука, но во взгляде явно читалось: познакомься Достоевский со мной, и своего «Идиота» он написал бы гораздо быстрее.
– Дана… – смущенно замялся сосед. – У нас того… этого… после ночных посиделок, когда ты Дэна подштопала, твоего пятизвездочного антисептика не осталось. Когда ты ушла спать, мы его за знакомство и уговорили. До утра же просидели…
– Вы «до утра» и «за знакомство», а мне теперь стресс встречать с хлебом-солью прикажете? – возмутилась я.
Она вообще считала, что идеальные отношения складываются тогда, когда он держит тебя за дурочку, а ты его – за кошелек.
я порою мила до безобразия. После безобразия, впрочем, тоже мила.
– Ты всегда специально провоцируешь людей при знакомстве? Или бесить – это врожденный талант?