- Моего помощника укачало в дороге. Сделай что-нибудь с этим.
“Мыло? Верёвку? Топор?”
— Слушай свое сердце и найди то, во что ты будешь верить. Именно это проведет тебя даже сквозь самые страшные, темные моменты. Ты справишься.
— Конечно. Кроме того, ты же только стал фамильяром, поэтому можешь ошибаться или делать что-то неправильно. Это нормально и вполне естественно, — заверила я. — Так что прекрати в себе сомневаться. Это последнее дело. Все вокруг и так в нас сомневаются и принижают нашу работу, не надо доставлять им удовольствие. Будь выше этого.
— Знаешь, что я понял, взяв на себя обязанности после смерти отца? — неожиданно спросил он и, не дождавшись моего ответа, продолжил: — Что как бы я ни старался, сколько бы сил ни прикладывал, но не смогу делать все. И как бы парадоксально это ни звучало, чем больше дел я буду делать одновременно, стремясь находиться всегда и везде, тем меньшего результата добьюсь. Пытаясь завершить десяток легких дел, я смогу пропустить и не сделать одно важное. То самое, от которого будут зависеть жизни множества людей.
— Почему мне не сказала?
— Шутишь? Я была страшно зла на тебя!
— А сейчас уже не зла? — вдруг осведомился Рейган.
— Не так страшно, — улыбнулась я.
– Они были слишком поглощены возведением в культ собственных страданий. Едва ли им хоть раз в жизни было хорошо вместе.
– Мои точно такие же, – говорит Элизабет.
– Я этого не понимаю. Ну, если брак не приносит вам радости, какой в нем смысл?
– Говорят, что брак – это тяжело, но мне кажется, если тебе так тяжело, то ты, наверное, что-то делаешь неправильно.
– Вот именно!
– Если тебе так тяжело, брось.
– Да! Если каждый день не приносит тебе радости, тогда уходи. Спасайся.
– Я так и сделала, – говорит она. – Ушла. Сбежала.
– Я тоже. И больше не вернусь.
– И я.
Каждый раз я шла на урок и думала: «Что он опять выкинет?». Но ты научил меня по крайней мере двум вещам.
– И чему же? – опасливо приподнимаю я брови.
– Не стоит бояться того, чего не понимаешь. Иногда оно может очень даже тебя удивить.
– А второе?
– Нужно просто двигаться дальше. Даже если кажется, что видишь вперед только на один шаг. Это мало. Но если день за днем делать по шагу, в конечном счете, дойдешь куда нужно.
— Я хотел бы, чтобы твой отец был жив и оставался наследным принцем, а я — его правой рукой. Он говорил бы мне, что я должен сделать, и я бы делал то, что он просил. Я жил бы в мире с собой, невзирая ни на какие трудности, потому что всегда был бы уверен, что он знает лучше. Ты знаешь, как это легко, Фитц, идти за человеком, в которого веришь? — Он наконец поднял глаза и взглянул на меня.
— Мой принц, — сказал я тихо, — думаю, что да.
Он вечно называет их «сыны», с упорным пристрастием унижая весь духовный мир неестественной любовью к двуногим. Не желая лишать их свободы, Он отказывается силой вести их к целям, которые поставил перед ними. Он хочет, чтобы они «шли сами». Здесь-то и кроются наши возможности. Но помни, что здесь же скрыта и опасность для нас. Уж если они пройдут благополучно через период сухости, они будут меньше зависеть от своих эмоций и искушать их станет труднее.
Благодаря процессам, которые мы пустили в ход несколько веков тому назад, людям почти невозможно верить в незнакомое и непривычное – у них перед глазами всегда есть знакомое и привычное. Набивай до отказа своего пациента обычностью вещей.