— Вы странная, леди Эрика, — повернулся вдруг ко мне объект моих размышлений. — Правда, я не могу сказать, что именно в вас смущает. Но меня подкупает ваше нежелание выходить за меня замуж. Поверьте, это редкость в моем окружении.
— Ты мне снился, — сказала она, и солнце отразилось теплом в её чудесных глазах.
— Я рад, — улыбнулся Ос. Она тут же взъерошилась, расфыркалась, как миленький маленький ёжик.
— Что, если это был кошмар? Рад все равно?
— Конечно, — сказал советник серьёзно, — Сны отражают работу нашего подсознания, и мне приятно знать, что во сне твоё тянется ко мне.
Она опасно сверкнула глазами:
— Как твоё эго проходит в двери?
— О, обычно оно для этого наклоняется, — отозвался дракон, после чего заслужил-таки довольно сильный тычок в плечо.
Бакатта Мике нравилась: эдакая большая помойка, громкая, яркая и грязная. В этом чудо-городке вечно кто-то толкался, орал, спорил на пяти языках и что-то воровал. Если там и были местные жители кроме торговцев, шлюх, воров, трактирщиков и пограничников, то Мика таковых в упор не наблюдала — они или прятались, или вымерли. Она бы не удивилась.
Как сам Ос оказался вдруг политиком, когда всю жизнь мечтал быть, как мама, библиотекарем, он не смог бы объяснить даже под угрозой смерти.
Отец перевернулся бы в гробу, но его кремировали, как и мать.
- А что там?
- Животные и птицы со всего мира!
- Зоопарк что ли?
- Зоо... что? Слово какое странное...
- Да?
- Придумаешь же, внучка.
- Да оно само как-то.
- Не обледенею. Помнишь, как говорила бабка Шейрос? - Я поправила платье. - Красота требует жертв.
- Мне она говорила, что женщина рождается или умная, или красивая. И всегда так жалостливо по голове гладила.
Замерло все: время, я, Соверен. Сожженный труп не шевелился...
"- И ты не жалеешь, что занялась именно этим? - не отставал оборотень, судя по звуку, став раскачиваться на стуле.
- Мы с тобой травничество обсуждаем или проституцию?"
"- А налоги в Аду больше, чем у нас в стране?
- Больше? Я, конечно, дьявол, но не настолько"