Алиса

Электронное письмо было следующего содержания: «Дорогой Марк Генрихович! Памятуя о теории хаоса и благодаря вашему выдающемуся носу, я пишу вам это письмо. После моей смерти прошло уже несколько недель, и за это время я успела не только оплакать саму себя, но и раскрутить длинную цепочку моих несчастий, обнаружив источник всех бед. То есть вас, Марк Генрихович. Серьёзно, именно «взмах вашего крыла» отправил меня на тот свет...»

Столько лет прошло, а так ничего и не изменилось. Ни полигон, ни дурацкие шутки обучающихся тут демонов. Не сказать, что я соскучилась, но небольшая ностальгия накатила. Сколько лет я тут не была? Лет двадцать пять, наверное. С тех самых пор, как дядюшка поднакопил денег и выпнул меня в большую жизнь прямиком на первый курс столичной академии. Славное было время… Юность, студенчество, долгожданная свобода от вреднючего родственника! Об одном жалею: что не хватило ума поступать на...

Бытовая лав-стори. Босс — отец-одиночка и беременная супер-няня. Цивил и фикрайтер. Никаких интриг, вот-это-поворотов и драм. Я бы назвала это историей в жанре «комфорт».

Самое ужасное, что могло случиться с мастером спорта по вольной борьбе, так это попасть в чужой мир, в тело миниатюрной девицы, которую по закону жанра обижают злобные родственники. Но закаленный спортом характер обязательно проявит себя, и все враги окажутся на лопатках. Туше и фееричный хеппи-энд обеспечены! Фэнтези Россия.

Звонок в дверь прозвучал резко и требовательно. Я вежливо улыбнулась, обнаружив на пороге незнакомую, эффектную блондинку. — Вы к кому? — К Якову. — А по какому вопросу? Она смерила меня снисходительным, даже словно бы сочувствующим взглядом. — По личному. — А вы, собственно, кто? Она улыбнулась — на этот раз с нескрываемым превосходством. — Я — его жена. Законная. Она с особым удовольствием подчеркнула последнее слово… Мы прожили с Яковом вместе много лет — как казалось, абсолютно...

Муж прогнал меня, обвинив в измене, которой не было. Отказался от сына, не признав его своим, и оставил нас без средств к существованию. Единственным спасением оказалась работа в известной сети автосалонов. Если бы не одно «но». Мой босс… Дикий, одинокий, замкнутый после гибели жены, он даже на расстоянии держит в страхе весь коллектив. Но на меня с первого дня смотрит так, будто знает всю жизнь. А мой сын почему-то тянется к нему, как к родному отцу...

«Кто в здравом уме женится на престарелой девице двадцати пяти лет? Таких только вдовцы берут, да и то не в ее случае». Если девушка уродилась откровенно некрасивой, да еще и с редким «изъяном» на лице, то в лучшем случае ее ждет одинокая старость, а в худшем – брак с деревенским дурачком. Да и за тот придется всю жизнь быть благодарной. А пойти против родительской воли – значит лишиться всего, и учиться выживать одной, в большом недружелюбном мире. Но кто говорил, что свобода дается легко?

Если после смерти вам дают шанс на новую жизнь, то, наверное, нужно задуматься о своем поведении в прошлом и попытаться изменить себя в лучшую сторону. Например, стать чуточку добрее. Можно попробовать развить эмпатию, полюбить окружающих, задуматься о благотворительности, научиться лицемерить… но кого я обманываю? Мне лень заниматься всякими глупостями. Я привыкла выбирать свой комфорт, а не удовлетворять чужие потребности. Примет ли меня новый мир на моих условиях? Хороший вопрос. Позвольте...

В жизнь Маргариты вошла сказка — ОН. Красивый, успешный, когда-то дразнивший ее в школе, а нынче — бесконечно в нее влюбленный. И все в этой сказке как положено — дорогие подарки, предложение руки и сердца, подготовка к свадьбе. Но однажды все рушится под тяжестью предательства, и девушка обнаруживает себя в ночном клубе, целующейся с совершенно незнакомым двухметровым блондином. Месть — это блюдо, которое принято подавать холодным, но оно обычно, вопреки правилам, полыхает огнем. И из этого...

Странно, мне казалось, что, когда я узнала, что муж мне изменяет, я умирала. Но нет, умирала я именно сейчас. От его слов. — Нат, к чему нам разводиться? Делить имущество? Да и дети... Я втянула воздух, не понимая, почему он так нещадно жжет легкие. — И? — это не слово. Так не говорят. Так хрипят смертельно раненые. Которых остается лишь добить. И мой муж, мой единственный, мой любимый, он не разочаровывает — добивает. Потому что — чего уж теперь?! — Мы можем не разводиться. Ты для меня...