– настоятельно прошу вас не совершать половых актов в моей голове.
– Что?
– Не насилуй мой мозг, женщина!!!
Мы все очень странные существа. Что бы с нами ни происходило, мы всегда можем с легкостью найти этому объяснение. И начинается оно с фразы «Это потому, что мои родители…»
У страдающего человека не остается прямых линий. Потери и горе скрючивают, неудачи заставляют пригибаться к земле, а глаза больше не желают смотреть в небо. Позвоночник такого человека приобретает сходство с удирающей по песку змеей.
Госпожа Браун, – с видом заговорщика прошептал Галактион Белозерский, присаживаясь рядом, – возьмете полставочки секса?
Я подавилась компотом.
Да так конкретно, что ректору пришлось встать и участливо постучать между крыльев. На секунду в дверях кухни показалось радостное лицо повара, но убедившись, что противная гарпия не собирается укладываться в ящик раньше отмеренного срока, он сплюнул и вернулся к своим обязанностям, то есть порче хороших продуктов.
– А? – с трудом выдавила я, глядя на подозрительно довольное лицо ректора.
– Сексуальное воспитание, говорю, возьмете?
И столько там надежды было, что я сразу поняла – мне хана!
– Я не могу… – поспешила откреститься от незавидной участи и ляпнула первое, что пришло в голову: – Я – девственница. Мне нечего рассказывать про секс.
– Вот и превосходно! – воскликнул ректор с видом «оно и понятно, кто ж на такую позарится». – Будете пропагандировать невинность в массы!
Некоторые вещи так же неистребимы, как тараканы, комары и предрассудки. Надо просто почаще себе об этом напоминать.
Что я могу сказать в свое оправдание? Виновна, раскаиваться не планирую?
С одной стороны все было хорошо, а с другой – я.
Перед девушкой стоит извиняться в двух случаях: если ты совершил ошибку и всегда.
Женщина на пути к красоте может перенести такие муки, которые воину на поле брани и не снились.
Глядя на черные штаны тончайшей кожи, элегантные высокие сапоги со шнуровкой, корсет и блузу, я поняла: вот оно – платье моей мечты. И плевать, что это брюки!