Нет чудовищ хуже, чем те, кто даже не понимает, почему они – чудовища.
Пока не у каждого бедняка есть миска похлебки и дрова для очага, те, кто живет за чужой счет, не переведутся. Да и потом не переведутся тоже. Дай людям вдоволь хлеба, они захотят мяса и вина. Отнять проще, чем заработать. И всегда будут те, кто просто любит чужую боль и страх.
Лучшая ссора – это та, которая не случилась
Почему человек так устроен, что слова ненависти даются ему легче слов заботы, благодарности, нежности? Никто не боится ненавидеть, но любить так страшно!
Любовь, которая невозможна без обладания, это не любовь, а просто жадность. Но то, что любишь, непременно должно быть живым. Теплым, способным улыбнуться и уйти – а потом вернуться к тебе, если пожелает. Несовершенным, не вознесенным на пьедестал…
Скажите, вам самому не кажется нелепым, что судьба государства может зависеть от того, кто варит королю шамьет или фехтует с ним по утрам? Как-то это странно.
– Судьба королевства порой зависит от поразительных пустяков, милорд, – вздохнул Аранвен. – От красивого женского личика, от сказанного или, напротив, не сказанного слова. И даже от выпитой не вовремя бутылки карвейна. Судьбу страны творят люди, милорд Фарелл, а они редко руководствуются чистым разумом, гораздо чаще – чувствами.
Нет воина сильнее того, что защищает свой дом. Это лучший щит.
Наглость – ключ от многих дверей, а порой и неплохое оружие, которое не тянет ножен.
В серпентарии нельзя быть мягкой мышкой, приходиться шипеть и кусаться.
Вставит мне девчонка победное знамя до самой печени…