Правда, как ядерный взрыв - освободит, но выжжет всё вокруг до голых камней.
Я люблю свою принцессу и ради неё переверну мир и отломаю кусочек солнца, чтобы положить его ей в кармашек, чтобы согревало её, когда меня нет рядом.
“Я пришит к ней сердцем. Пришит не хирургическими нитями, которые могут порваться или пропасть со временем. Я пришит нервами, прошлым, настоящим и будущим, о котором боялся мечтать.”
«Ты же реальная, Осень? Встретишь меня вечером?» — пишет мой Ветер.
И я пишу в ответ: «Я реальнее всего, что было в твоей жизни».
Мы даже не будем пытаться перестать писать друг другу такие сообщения, потому что они — часть нас самих, безусловная величина наших отношений. И ни один и нас не хочет ее менять или подводить под банальный знаменатель...
Едва передо мной появилось лицо высокопоставленного гоблина, я сразу перешла к делу:
– Можно мне в тюрьму?
Именно поэтому, готов поспорить, вы найдете подход к группе. Все они разумные мальчики.
Эти мальчики – матерые мужчины размером со шкаф!
– У нас будет практика, перемежающаяся с редкими теоретическими занятиями. Надеюсь, вы не против.
– Мы-то нет, но как бы худого не вышло,
– Худое выйдет обязательно, ибо материал будем закреплять экстренно.
– Вы что, нас отравите? Так же нельзя, мы можем умереть,
– Ну что вы. Смерть – это благо, которое еще нужно заслужить, – приветливо улыбнулась я.
Студенты как один одарили меня тяжелым взглядом – очень похвальное единодушие.
А я не знала, как сказать, что его костюм, как и всех его одногруппников, не подходит для официального визита к императору.
Т.к. передо мной стоял очень видный мужчина, и, кроме трусов из пушистой шкуры и кожаной полоски, которая опоясывала его могучую талию, на нем больше ничего не было.
«Костюм» переходил все границы приличного, а уж огромный топор, который гоблин держал в руках, и вовсе был недопустим.
Кажется, я начинала понимать, почему у гоблинов нет традиции представать перед императором. По мне, так хорошо бы ее и не вводили.
– А почему костюмы у всех одинаковые? – решила привести я последний довод. – Ведь должны быть…
– Как это – одинаковые? – удивился Реван.
Тут студенты встали со своих мест, и я сразу поняла, как была неправа. У кого-то трусы были подлиннее, у кого-то – покороче, у одних пояс был широкий, у других – узкий… Ну и разных оттенков волосатая шкура.
От шока хвост завился колечком.
– Действительно… – пробормотала я, не зная, что еще сказать. – Какая я невнимательная.
Стало понятно, что клановый костюм для гоблинов – больной вопрос, не говоря уже о топоре.
– Магистр, у меня к вам просьба. Мне нужно, чтобы вы, как руководитель, подписали разрешение на заключение брака.
У меня отпала челюсть.
– Э-э-э… Идар, вам не кажется, что вы уже большой мальчик и можете решать подобное самостоятельно?
– Абсолютно согласен с вами, но закон империи, увы, требует иного. До окончания университета я не могу жениться без согласия руководителя группы, после окончания – при наличии серьезных возражений со стороны командира. Регистрация может быть отложена в связи с войной или делом государственной важности, – разъяснили мне.
– А ваши родители?..
– Гоблин не зависит от мнения родителей при решении личных вопросов.
– Зато зависит от командира, – заметила я.
Взяв у Идара листок бумаги, я посмотрела на имя невесты и, прочитав полное имя Бель, поставила свою подпись.
– Имейте в виду, что если ваши родители захотят вырвать мне сердце из-за того, что я загубила жизнь их кровиночки, я успею вас отравить.